По дороге к высокой башне. Часть вторая - Олег Юрьевич Будилов

он потребует его в обмен на свободу я, не задумываясь, отдам ему меч и жезл.

- Один ты не сумеешь выбраться из лабиринта. Мои люди отведут тебя к дальнему тоннелю, который ведет к реке.

- Значит, я могу уйти прямо сейчас?

- Да, - подземник поднялся, давая понять, что разговор окончен.

Признаться, я даже не предполагал, что все произойдет так быстро. Судя по всему, я действительно мог просто встать и уйти, но что-то остановило меня. Все-таки когда-то я был послушником в большом и пресвященном монастыре, где каждое разумное слово переносили на пергамент, а любое важное событие описывали во всех подробностях. Сейчас оказавшись среди подземных жителей, я просто не мог не расспросить их об удивительной жизни, которую они вели, скрываясь ото всех в своих мрачных подвалах.

- А я могу перед уходом задать тебе несколько вопросов?

- Зачем? - искренне удивился Сотин.

- Не думаю, что здесь до меня побывало много людей из верхнего мира. Никто ничего толком не знает о вас.

- И что, - еще больше удивился чужак, - никому нет дела до тех, кто живет под землей.

- Мне есть дело, - сказал я.

Похоже, мои слова застали Сотина врасплох. Неужели никто никогда раньше не пытался поговорить с подземниками, никто не хотел узнать о жизни этих удивительных людей? Пусть они не выходят на поверхность, но если королевские вестники поддерживают с ними связь, то и столичные монахи могли бы отодрать от лавок свои толстые зады, спуститься в подземелье и расспросить подземников об их непростой жизни. Как случилось, что в долине живет целый народ, о котором толком никто ничего не знает?

- Пока горит факел, ты можешь задавать свои вопросы, - наконец сказал Сотин и вернулся на прежнее место.

Сейчас я пожалел о том, что возле тела мертвого дворянина не нашел вместо меча кусок пергамента и чернильницу. С каким удовольствием я записал бы все, что мне поведает подземник. После падения с высоты и блужданий по канализации моя голова работала не очень хорошо, и я боялся упустить что-нибудь важное.

- Откуда Вы? Как оказались под землей и почему никогда не выходите на поверхность?

Сотин тяжело вздохнул.

- Мы потомки тех, кто построил эти подземелья. После того, как работа была закончена, король захотел навсегда скрыть тайну лабиринта. Он предложил нам выбор - или умереть или навсегда остаться жить под землей и добровольно отказаться от общения с теми, кто живет на верхних уровнях. Мои предки выбрали второе.

- Но ведь с тех пор прошло много лет. Неужели вам никогда не хотелось вернуться наверх?

- Договор действует до сих пор. Если мы его нарушим - умрем.

Казалось, мои вопросы позабавили подземника. Он разговаривал со мной словно с неразумным ребенком, которому нужно объяснять прописные истины.

- Согласно договору, вы просто должны жить под землей?

- Мы следим за тоннелями, восстанавливаем их и чистим, ловим преступников, которые прячутся в канализации и охраняем от разбойников проходы к королевскому дворцу.

Я вскинулся, услышав последние слова. Может быть, кто-то и соблюдает договор, но только не тот подземник, который провел нас с Ругоном к замку Дидона.

- Это не так. Ваш человек сопровождал отряд заговорщиков, которые хотели убить короля.

- Король сам попросил нас об этом. Мы не нарушили сделки.

Вот это была новость! Хотя, чему я удивляюсь - Гамон заранее продумал хитроумный план и наверно согласовал его с покойным Дидоном. До поры они действовали заодно. Гамон специально заманил нас во дворец, чтобы убить и возвести на трон угодного ему человека. Не думаю, что подземники интересовались дворцовыми интригами. Возможно, они даже не знают, что у нас теперь новый монарх. До поры я решил оставить эту скользкую тему и заговорил о другом.

- Я нашел в подземелье человеческий скелет. Он был без одежды, но его оружие лежало рядом. Думаю, что это один из дворян - заговорщиков. Ты не знаешь, что с ним случилось?

- Многие умирают в подземелье, - уклончиво ответил Сотин, - имущество этих людей принадлежит нам. Так записано в договоре.

- Вы часто убиваете людей?

- Никого без нужды, - Сотин пожал плечами, - обычно мы просто не обращаем внимания на тех, кто забрел в лабиринт и заблудился.

- Вы ждете пока человек умрет, а потом забираете его вещи?

- Да.

Признаться, я ожидал такого ответа, но холодный тон, которым были сказаны страшные слова, поразил меня. Неужели подземники без зазрений совести оставляют умирать несчастных, волей богов оказавшихся в подземной ловушке? Хотя, чему я удивляюсь? Никто не заботится о подземных жителях, и они не хотят думать о других. Их мир жесток, и он имеет свои законы.

- Возле тела я нашел оружие. Почему вы его не взяли?

- Обычно мы забираем только одежду и всякие мелочи.

- Но ведь оружие может вам пригодиться?

Удивление Сотина было неподдельным.

- Для чего? Мы ни с кем не воюем.

Похоже, ценности моего мира здесь мало, что значили.

- Мне кажется, что вы могли бы продать его, обменять на еду и воду. Не понимаю, как вы вообще здесь выживаете, ведь под землей нельзя выращивать фрукты и овощи, нельзя охотиться.

Казалось, мой эмоциональный порыв позабавил подземника. Первый раз за время нашего разговора Сотин улыбнулся.

- Король щедро платит нам за работу, а торговцы из вашего мира за деньги доставляют все, что нужно.

Значит, все-таки подземный народ живет не так обособленно, как кажется на первый взгляд? У них налажена связь с людьми короля и с торговыми гильдиями. Так почему же тогда никто не знает об их существовании? Почему ни в одной книге монахи не написали о них не слова?

- Много ли вас живет в лабиринте?

Я уже понял, что называть подземный мир канализацией не стоило. Похоже, это слово не нравилось моим новым знакомым. В разговоре со мной Сотин называл его "лабиринтом" и никак больше, значит пусть так и будет.

- Достаточно, - уклончиво ответил подземник.

Я понимал, что мои вопросы могут быть ему неприятны, но монах - книжник, спрятанный до поры в самых глухих уголках моей души неожиданно взял надо мной верх и теперь я уже не мог остановиться.

- Долго ли живет человек, родившийся под землей?

Неожиданно Сотин поднялся и тяжело навис над столом. Похоже, мой последний вопрос совсем ему не понравился.

- Зачем