На стороне подростка - Франсуаза Дольто

Повторяя рекламные формулы как пароль, приспособив «под себя» рекламные цитаты, лишив их коммерческого смысла и нагрузив своим, подростки считают, что снабдили себя собственным языком своего возрастного класса, противопоставив его риторике взрослых. Но этот добавочный ломаный язык — почти пародийный, он одинаков для всех, он везде, он обычен, в нем нет тайного шифра, который изобретают небольшие группы. Выходит, что создали этот язык взрослые, потому что они авторы концепции, а не «модели», на нем говорящие. Критическое мышление молодых, может быть, и тренируется средствами современной рекламы и «холодными» масс-медиа, прессой. Но начиная с детства, сидя перед телевизором, молодежь больше всего воспринимает клипы. Этакий будоражащий калейдоскоп. Это наркотическое опьянение образами, которые держат человека в состоянии гипноза и, в силу агрессивности ритма, становятся почти галлюцинациями.

17 глава. Направления развития: инициативы и предложения

Думаю, для молодежи надо изобрести что-то новое. Позволить нынешнему поколению стать самостоятельными, подойдя к проблеме созидательно, уступив им место, чтобы молодые могли прийти на смену. Каждому свое место.

ПЛАТИТЬ ДЕТЯМ ЗА ИЗОБРЕТЕНИЯ

Инициатива заслуживает внимания. Во Флориде действует недавно созданная школа детского творчества. Продолжая обычный цикл обучения, дети, у которых есть какие-то замыслы, пусть даже на уровне интуиции, могут довести эти замыслы до прототипа, то есть создать единственный экземпляр своего произведения. Им даются время и средства, чтобы, они могли реализовать свои идеи на более высоком уровне, чем мелкие поделки, и это изобретение может быть применено даже на пользу всего коллектива. Детям в этой школе от одиннадцати до двенадцати лет. Один из них достаточно набегался по вечерам, вынося мусорное ведро; он решил механизировать этот процесс; «машина», возможно, будет готова в ближайшее время. Другой во время вечерней прогулки потерял собаку; ему пришла в голову мысль сделать светящийся ошейник, по сути флюоресцентный ошейник. Вот два изобретения, которые могут быть запущены в производство, причем авторы этих изобретений — дети. Не только выслушивать их, но позволять им творить в рамках школьного обучения. Это не кружки по интересам после уроков. Это созидательная деятельность в рамках программы.

В сущности, они действуют как заимодавцы. Вместо того чтобы внести первоначальный капитал, они дают сам капитал — свои изобретения.

С точки зрения педагогической новаторство этой системы в том, что реализуется она в рамках школьной программы, не после уроков.

В коллежах, оснащенных компьютерами, дети делают дискеты с играми собственного изобретения. Этих детей научили пользоваться аппаратурой, после чего они стали делать такие вещи, которые взрослым не под силу. Этой детской изобретательностью, которая бывает очень развита перед наступлением пубертата, мало пользуются.

Интересно, что в действительности это изобрета-тели-одиночки. Но на этом не нужно останавливаться. Нет нужды что-то доказывать. Что дети — прекрасные творцы, известно давно. Какой огромный невостребованный и загубленный потенциал! Детский труд не должен быть цепочкой рабочих операций, долгих и грязных, которые взрослым не хочется делать, рядом повторяющихся движений, эксплуатацией малого роста детей (как было в угольных шахтах). Труд детей будущего должен быть продуман как созидательный. Нужно предложить им производить новые полезные вещи и предметы обихода, искать неоднозначные решения и зарабатывать деньги таким образом или покупать акции предприятий.

Что касается занятости несовершеннолетних, то необходимо позволить им зарабатывать деньги значительно раньше, чтобы они могли содержать себя законным образом. Три четверти конфликтов с молодежью проходили бы в значительно более мягкой форме, если бы вовсе не исчезли. Например, не следует ли предлагать временную работу молодежи лет с пятнадцати, тогда как ее предлагают сейчас только восемнадцатилетним?

Очень спорными представляются нынешние предложения временных заработков молодым людям двадцати — двадцати двух лет, которые получили университетское образование. Не найдя работы по специальности, они соглашаются на временную работу от безнадежности, чтобы не становиться безработными, бездеятельными, непродуктивными. Чтобы не умереть от безделья... И им платят две тысячи франков в месяц. Перебиваться заработком то в одном месте, то в другом для них не выход, и определенная часть молодежи решает отказаться от такой работы. В том виде, в котором временная работа существует сейчас, она больше подходит пятнадцати-шестнадцатилетним. Но, глядя на своих товарищей, которые, поработав в одном месте, потом в другом, потом в третьем, все равно оказываются без постоянного места, молодые люди, которые сначала соглашались на временную работу, начинают от нее отказываться.

Принуждать же безработного к временной работе, угрожать ему тем, что его вычеркнут из списков на социальную помощь, — значит исключать молодого человека из процесса настоящего трудоустройства, приговорив его либо к дисквалификации, либо к маргинальному существованию безработного, без всяких социальных гарантий.

Я слышала о молодых людях, которые отказывались нести воинскую службу по религиозным мотивам и были счастливы, что поступили именно так. Но я знаю и работодателей, которые брали к себе таких «отказников» на альтернативную службу и не жалели об этом. В школы, например, где учились дети с отставаниями, и т. д. И этого «уклонившегося» за то, что он делал в интернате, следовало назвать прирожденным воспитателем. Он делал все, что нужно, он красил, все были от него в восторге... «Уклонившимся» платят не боль-ше, чем тем, кто находится на действительной службе, но они чувствуют удовлетворение от того, что выполняют национальный долг, не вступая в противоречия с собственной совестью. Следовало бы разрешить про-ходить военную службу в шестнадцать лет, так же как и предоставлять работу уклонившимся от нее. И если уж снижать возраст сексуального совершеннолетия или уголовной ответственности за сексуальные преступления, например, то нет никаких причин не снижать возраст прохождения военной службы.

Сейчас, если идешь на военную службу раньше своего срока, нельзя проходить альтернативную службу. Если бы это было разрешено, думаю, молодежь ринулась бы в эту открывшуюся дверь.

В профессиональной жизни, особенно в общественных сферах деятельности, кандидатура освобожденного от воинской повинности даже не рассматривается для приема на работу. Но отказников по религиозным соображениям могли бы принимать и иначе: они ведь не лодыри, не симулянты...

Нетерпимость одних к другим в соответствии с субординацией не ослабевает. Общество унаследовало обязательную воинскую повинность как замену обряда посвящения. Это не одно — это целый свод нелепых принуждений.

Еще можно услышать, как матери говорят сыновьям: «Служба в армии сделает из тебя мужчину». Словопрения в стране старых военных традиций. Позорный ярлык прикрепляется к уклонившемуся от воинской повинности. «Если ты никогда не получал приказов, ты никогда не сможешь их отдавать...» Полагаю, это утверждение распространено среди вербовщиков на национальную военную службу.

Тогда должно быть так: если ты получил идиотский приказ, ты вправе от него отказаться! Вербовщики наоборот, должны были бы ценить дух критицизма, здравый смысл новобранца: «Смотри-ка, у тебя голова на плечах, ты сопротивляешься нелепым приказам, как раз такой, со склонностью к критике, нам интересен».

ЧАС ЕЖЕНЕДЕЛЬНОЙ КРИТИКИ

В школах Канады взрослые очень радуются, когда дети критикуют преподавателей... Во Франции учителя из-за чувства корпоративности удаляют «вольнодумцев»: «Он критикует, наверное асоциальный тип, надо перевести его в класс для детей с проблемами». Удаляют даже маленьких, из подготовительного класса. Я занималась ребенком, который проучился четыре года. В двух первых классах у него четыре раза сменились преподаватели, потому что они передавали его из рук в руки как эстафетную палочку, причем вымазанную дерьмом... Он замечал противоречия, которые случались у учителей: «Вчера вы говорили одно, сегодня другое, где же правда?» Это был умный ребенок с очень высоким показателем интеллекта. Мать уехала с ним и его старшей сестрой в Квебек. Она боялась, что он не устроит канадских учителей, как не устраивал французских. Когда она Записывала его в школу, у нее на это не ушло и пяти минут, тогда как во Франции надо было выстоять в очереди, иначе обоих детей не приняли бы в одну И ту же школу. Директор задал ей несколько толковых вопросов о вкусах детей, о том, как она помогает своему сыну, когда он разочарован в себе или в ком-нибудь другом... любит ли он рыбу, какие физические Упражнения ему нравятся и т. д. У нее не спрашивали его детскую медицинскую карточку, а интересовались проблемами отношений между ним и другими людьми: «Какие поощрения доставляют ему наибольшее удовольствие?» Все про обычную жизнь. «Когда ему тоскливо, он доверяется отцу или бабушке больше, чем вам?» Никаких полицейских вопросов, вроде «Ладите ли вы с вашим мужем?», как обычно спрашивают у матерей, которые приводят ребенка записывать в школу.