Архивариус: тайна сирены - Александра Фартушная

Впереди показался небольшой пригорок — мы были почти у цели. Уже отсюда можно было заметить разномастные каменные надгробия.

Мне редко приходилось бывать на кладбищах, буквально пару раз. Но каждый из них чётко отпечатался в моём сознании. Внутри разливалось неприятное, липкое чувство, возникающие всякий раз при виде холмиков с землёй и покосившихся надгробий. Я не боялась ни этого места, ни даже смерти и забвения. Страшнее всего были собственные мысли. Жизнь слишком быстротечна, не успеешь оглянуться, а твоё тело укроет несколько метров холодной и сырой земли, поставив окончательную точку. Хватит ли отведённого мне времени, чтобы по-настоящему насладиться жизнью? Не бежать в погоне за выдуманными целями, не искать смысл и истину там, где её нет. А просто жить. Делить каждое мгновение с близкими. Не думать наперёд, не пытаться подстелить соломку под каждое своё действие. Набить тумаки и шишки, но свои, родимые. Чтобы в старости, укутавшись в плед, я с теплотой вспоминала прожитую жизнь, держа сухонькой рукой его мозолистую ладонь. И счастливые улыбки на морщинистых лицах — последнее, что мы увидим, прежде чем погаснуть навек.

Пока никто из парней не видел, я больно ущипнула себя за переносицу, пытаясь сдержать слёзы.

«Что ты в последнее время совсем сентиментальная стала», — лениво отозвался внутренний голос.

Действительно... Только кто сказал, что это плохо? Гораздо хуже заталкивать вглубь свои эмоции, превращаясь в безэмоциональную статую.

К моему удивлению, местное кладбище производило совсем другое впечатление. Умиротворённое, что ли. Здесь было тихо, но в то же время доносился лёгких шелест листвы и робкое пение птиц из леса.

— Нам туда, — скомандовал напарник и пошёл вглубь, огибая старые надгробия.

Мы немного прошли дальше и остановились.

— Ну, примерно здесь нам и надо искать, — взмахом руки Ирвин показал фронт работы.

— Уверен? — спросил Киар, оглядываясь по сторонам.

— Да, — глухо отозвался напарник.

У меня кольнуло сердце. Как я раньше не подумала! Мама Ирвина наверняка покоится на этом же кладбище. Я взглянула на парня. Вроде бы держится, но в глазах плещется грусть. Я подошла к нему и мягко потрепала за плечо.

— Как ты? — осторожно спросила я Ирвина.

— Нормально, — он шмыгнул носом и засунул руку в карманы.

— Не стоило тебя брать, прости.

— Я же сам решил пойти, так что ты здесь ни при чём. Давай скорее начинать.

Я вытащила из сумки листы пергамента, тонкие деревянные дощечки и угольные стержни. Выдав каждому по «инструменту», я кашлянула, прочистив горло.

— Нам нужно осмотреть и записать имена всех девушек, кому на момент смерти в то злополучное лето было двадцать-тридцать лет, — парни присвистнули. — Знаю, много. Но я думаю, среди них точно должна быть наша бедняжка. Особое внимание безымянным могилам, смотрим на даты. В общем, записываем всё, что вызывает хоть малейшее подозрение. Кто закончит, возвращается в это же место. Перекличка каждые десять минут.

Чтобы не потеряться, я повязала алую ленточку на небольшое корявое деревце, невесть откуда здесь выросшее. Разделившись, мы принялись за дело. Уже через полчаса голова гудела от обилия имён и дат. Не думала, что в небольшом городке может быть так много смертей. Я размяла кисти рук. Последнее имя... вроде бы всё.

В оговорённое нами место я вернулась первая. Минут через десять показался и Киар.

— Я кого-то видел, — обеспокоенно сказал он.

— Может, местные? — пожав плечами, предположила я.

— Не знаю, но парень вёл себя крайне странно, — он протянул мне свой список, и я торопливо убрала его в сумку. — А где Ирвин?

— Хм, не знаю. По идее, уже должен был прийти.

Мы переглянулись.

— Ирвин! — громко позвал Киар.

Тишина. Лишь вдалеке послышался каркающий звук вороны. Не раздумывая, мы сразу же двинулись в ту сторону, куда ушёл напарник. Проклятие! Надеюсь, он просто зашёл далеко и не слышит нас. Беспокойный стук сердца отдавался в висках. Мы заходили всё дальше и дальше. Вскоре, среди серых надгробий я увидела медную макушку парня.

— Ирвин, вот ты где! — запыхавшись, я подбежала к напарнику.

Он внимательно смотрел вперёд, даже не обратив на меня внимания.

Амалия Клейтон MCCLIII — MCCLXXXVIII

Ей было всего 35 лет...

— Твоя мама... — промолвила я.

— Ага, — шмыгнул носом Ирвин. — Давно я здесь не был.

Я как-то вся съёжилась, мне было дико неловко. Что говорят в таких случаях? Ни одно слово в мире не способно заглушить эту боль. Я нащупала ладонь Ирвина и крепко сжала. Сзади неслышно подошёл Киар и похлопал его по плечу. Он и сам пережил подобную утрату.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Она всё видит, — тихо сказал Киар, — и гордится тобой.

— Спасибо, ребят, правда, — напарник задрал голову, едва сдерживая слёзы.

Постояв ещё несколько минут, мы отправились обратно. Мы шли в тишине, каждый думал о своём.

— Слышите? — спросил вдруг Киар, не сбавляя шаг.

Мы с Ирвином подключили весь свой слух, но так и не поняли, что именно должны были услышать.

Киар резко метнулся в сторону леса, уходя с дороги. До нас донёсся хруст ломаемых под ногами веток и громкий вскрик. Мы с Ирвином рванули в ту же сторону.

— Ты кто такой? — спросил Киар, прижимая преследователя предплечьем к стволу.

— Тебе какая разница? — огрызнулся юноша и предпринял безуспешную попытку вырваться. В его тёмных волосах застряли кусочки листьев и прочий мусор.

— Ну, не я же за тобой следил.

— Следил, — фыркнул юноша. — Я гулял!

— На кладбище? — иронично подметил Киар.

— Ну да, а что такого? Вы же тоже гуляете, — парень продолжал гнуть свою линию.

От чего-то его лицо показалось мне смутно знакомым. Будто я его уже где-то видела. Точно! На открытии маяка! Парень с девушкой — троюродные племянники Вилмартов.

— А я знаю кто ты, — сказала я, даже не пытаясь скрыть улыбку.

— Правда? И кто же? — надменно спросил парень.

— Ты из семейки Вилмартов, как и твоя сестра.

В глазах у парня мелькнул страх и растерянность. Но всего на секунду.

— Тогда знаете, что будет, если вы хоть пальцем меня тронете, — заявил этот объект с таким видом, будто он сам наследный принц, не меньше.

— И что же? — спросил Киар, наигранно расширив глаза от страха.

Парень лишь оскалился.

— Может,