О тех, кто предал Францию - Андрэ Моруа

«Маас — река, которую трудно форсировать, но и трудно защищать. Фланговый пулеметный огонь невозможен, и подвижные войска могут здесь легко просачиваться. К этому можно добавить, что более половины пехотных дивизий армии Корапа еще не достигли Мааса, хотя они двигались по кратчайшему пути. Но и это еще не все. Вследствие невероятных ошибок, виновники которых понесут наказание, мосты через Маас не были разрушены. По этим мостам прошли германские бронетанковые дивизии, которым предшествовали бомбардировщики, атаковавшие разбросанные дивизии, плохо укомплектованные кадрами и плохо подготовленные к таким атакам. Легко понять теперь разгром и полную дезорганизацию армии Корапа.

«Так была сломана ось, на которую опиралась французская армия... На нашем фронте образовалась брешь протяжением в 60 миль. В эту брешь ворвалась германская армия, состоящая из моторизованных дивизий, которые, осуществив широкий прорыв в направлении Парижа, повернули на запад — к морю, выйдя в тыл всей нашей системе укреплений вдоль франко-бельгийской границы и угрожая войскам союзников, действовавшим еще в Бельгии. Приказ об отступлении этих войск был дан лишь вечером 15 мая».

Об условиях борьбы за Маас знал любой армейский офицер, знакомый с топографией. И, несмотря на все, генеральный штаб возложил защиту этого района на слабую армию. Аресты и, быть может, расстрелы генералов и других лиц командного состава не снимают ответственности с Гамелена и генерального штаба. Их план состоял в том, чтобы помочь бельгийцам защищать свои границы и именно здесь создать линию фронта. Но им давно было известно, что в Бельгии настроения неопределенные и что на короля Леопольда нельзя с уверенностью рассчитывать как на друга Франции.

В ночь с 9 на 10 мая немцы вторглись в Голландию. Они применили при этом необычные и довольно изобретательные методы. Рассказы прибывших во Францию бельгийских и голландских беженцев о парашютистах вселяли страх, вызывали смятение и порождали такую же дезорганизацию, как если бы германские парашютисты приземлились уже во Франции.

На рассвете 10 мая немцы перебросили на гидропланах на реку в Роттердаме около 50 солдат в голландской форме. Солдаты пересели в резиновые лодки и захватили мосты, но были, повидимому, перебиты или взяты в плен. В Гааге немцы тоже появились переодетыми в форму голландских солдат и начали стрельбу с крыш. Когда же на крыши поднялись настоящие голландские солдаты, они были приняты за немцев и попали под огонь своих же соотечественников. Противовоздушная оборона была возложена на бойскаутов, но несколько человек из них оказались немцами и открыли стрельбу по голландским войскам. В результате все бойскауты были взяты под подозрение и противовоздушная оборона была свернута. Одновременно был пущен слух (вероятно, представителями «пятой колонны»), что по улицам города разъезжает германский автомобиль, разбрасывающий газовые бомбы. Проверить этот слух не удалось, но все только и делали, что высматривали этот автомобиль. Солдаты из дворцовой охраны были отравлены папиросами, пропитанными ядом. Горничные-немки, уехавшие несколько месяцев тому назад на родину, снова оказались в Голландии, причем они ухитрились провезти в корзинках с продуктами ручные гранаты, предназначенные для «пятой колонны» и германских солдат. Словом, никто не знал, где друзья и где враги. Германских парашютистов можно было разделить на три категории:

1. Хорошо обученные солдаты, снабженные подробными картами той местности, где они приземлялись, точно звавшие, где и как им найти свои части. Они имели адреса лиц, симпатизирующих национал-социализму. Как видно из найденных при них документов, им было приказано «пропускать всех, кто предъявит удостоверение с фотографией, подписанное начальником германской полиции».

2. Оголтелые молодые национал-социалисты, жаждавшие кровавых подвигов. Спустившись, они начинали стрелять без разбора направо и налево — в женщин, в детей, овец и т. д. Некоторые, расстреляв все патроны, разражались слезами. Один из них спустился в костюме сестры милосердия, под которым было спрятано несколько ручных гранат.

3. Молодые парашютисты, спускавшиеся на землю группами. Они обычно сдавались тотчас же после приземления.

Когда таким путем было создано замешательство, немцы перебросили в Голландию на транспортных самолетах целую дивизию — около 17 тысяч человек. Парашютисты, за которыми следовали войска, перебрасываемые на старых самолетах, захватили аэродромы, правда, отбитые затем голландцами. Большой воздушный десант высадился на побережье в Шевенингене. Часть германских солдат пересекла границу на бронемашинах, окрашенных, как голландские. Захват моста у Мурдейка принес немцам наиболее существенные результаты. Этот мост хорошо охранялся, так как путь через него вел в самое сердце Голландии. Немцы высадились к югу от моста. Они были одеты в голландские мундиры и подъехали к мосту в голландских автомобилях. Им удалось убедить охранявший мост отряд в том, что им поручено передать приказ голландского командования, согласно которому отряд должен отойти к пункту, расположенному несколько южнее. Голландцы без единого выстрела отошли, и немцы тотчас же завладели мостом. Когда голландское командование узнало об этом, оно приказало отряду, состоявшему из двухсот человек, немедленно отбить мост назад. При попытке взять мост почти все двести человек были убиты.

11 мая к месту событий подоспела французская бронетанковая дивизия. Французов попросили отбить мост, ибо в противном случае открывался свободный путь для германских механизированных дивизий. По мнению голландского командования, французам достаточно было пустить в ход несколько танков. Французский генерал Жиро согласился, что мост необходимо отбить, и отдал соответствующий приказ, но по неизвестным причинам приказ не был выполнен. Мост даже не взорвали. В результате германские бронетанковые дивизии воспользовались им, чтобы стремительно ринуться дальше — на Бельгию и Францию. Между тем, если бы мост был удержан, продвижение германских войск могло бы быть замедлено, и союзники имели бы достаточно времени, чтобы укрепиться за голландской линией обороны.

После пяти дней мужественной обороны 14 мая был отдан приказ: «Прекратить огонь». И только в Зееланде борьба продолжалась еще несколько дней.

Когда немцы прорвали фронт на Маасе, я вместе с корреспондентом «Ньюс кроникл» Давидом Скоттом и корреспондентом «Дейли экспресс» Джорджем Миллером находился недалеко от Седана, в районе 2-й армии, которой командовал генерал Хюнтцигер. 14 мая мы поехали из Камбрэ в Вузье, а затем в штаб командования, который находился немного севернее. На всем протяжении последних 50 миль пути мы видели печальные вереницы беженцев из Голландии, Бельгии, Люксембурга и пограничных районов Франции. Среди них были старики, которые проделали этот путь в 1914 году; некоторые из них помнили даже вторжение 1870 года, когда Наполеон III был разбит под Седаном. Многие толкали перед собой детские коляски и ручные тележки, многие ехали на велосипедах, на тележках мороженщиков и даже на катафалках. Крестьянские лошади, запряженные тройкой и четверней, тащили огромные возы, на каждом из которых восседало не менее 50 детишек и женщин со всем их кухонным скарбом, одеялами и матрасами. Целые деревни странствовали сообща, останавливаясь по временам у дороги, чтобы сварить еду, хотя после нескольких дней пути варить было почти нечего. Я видел также пожилую женщину, которая целыми днями шагала по бесконечному шоссе, с чемоданом в каждой руке. Двигалось население четырех стран, медленно, упорно пробираясь на юг, подальше от немцев. Это было начало потока, в который ежедневно вливалось все больше и больше людей и который неизбежно должен был запрудить все дороги, дезорганизовать снабжение войск продовольствием и горючим и затруднить военные операции во время одной из величайших и решающих битв в истории.

Ехавшие на автомобилях говорили, что германские механизированные дивизии продвигаются на юг вдоль канала Альберта и реки Маас, через которые им удалось переправиться, так как мосты не были взорваны. Беженцы снимались с места в течение нескольких минут — так быстро развивалось наступление. По дороге многие из них подвергались бомбардировке и пулеметному обстрелу с самолетов.

Как известно, беженцы всегда склонны думать, что враг ожесточенно преследует их по пятам. Поэтому вначале мы относились скептически к их рассказам, однако вскоре мы убедились, что эти рассказы в общем соответствуют действительности.

На пути в штаб мы должны были довольно часто останавливаться, так как над головами у нас летали германские самолеты, сбрасывая бомбы на шоссе и железнодорожные линии за фронтовой полосой. Деревня, где находился штаб 2-й армии, выглядела очень мирной по сравнению с открытой дорогой, и мы решились снять свои стальные шлемы и вытащить пишущие машинки. Мы собирались пробыть здесь два дня, и капитан Масси, начальник армейского отдела печати, отвел нам для работы очень комфортабельное помещение. Масси сказал нам, что немцы быстро продвигаются на юг через Бельгию и Люксембург и готовят решительное наступление на французскую оборонительную линию на Маасе в районе Седана; наступление начнется либо в тот же вечер, либо на следующее утро. «Вы прибыли в очень интересный момент», — сказал он. Масси недавно ездил вместе с генералом Хюнтцигером в Бельгию. Он нашел, что Бельгия абсолютно не под