Африканский штрафбат - Антон Кротков

Позднее, возглавляя наёмнические команды, он уже не будет терзаться муками совести. Всякие переживания по поводу убийства человека, моральные терзания никогда более не станут его беспокоить. Весь вопрос стал сводиться к профессионализму и выживанию.

Одно время Хан служил у полевого командира чёрных националистов в Родезии и воевал против белых колонистов. И это нисколько не мешало ему убивать людей своей расы. Потом, когда контракт с работодателем закончился, его уже наняло правительство белого меньшинства, и лётчик стал бомбить бывших чёрных друзей. И ему не в чем было себя упрекнуть! Ведь перекупают же профессиональных футболистов конкурирующие команды.

Единственный раз за последнее время Хан испытал неприятное чувство брезгливости. Это произошло, когда недавно возле казарм на него набросился какой-то партизан с длинным ножом. Хан инстинктивно выстрелил ему в голову. Это было рефлекторное действие профессионального солдата. Мозги брызнули на него. И хотя Макс тут же принял душ, всё равно он потом весь день чувствовал отвратительный запах. Однако, этот случай не заставил его круто изменить своё мировоззрение и, например, стать священником.

Подумать только, а ведь в начале карьеры военного лётчика, некоторые упрекали Макса в недостаточной жёсткости по отношению к врагу! Нет, конечно же потомок древнего военного рода никогда не был похож на одного из пионеров авиации – француза Габриэля Вуазена, который был настолько потрясён, узнав, что на самолёте его постройки Viosin – III была одержана первая в истории человечества победа в воздушном бою, что впал в глубокую депрессию и навсегда ушёл из авиации. Тем не менее, Хану действительно потребовалось время на то, чтобы сформироваться, как хладнокровному крылатому убийце, не ведающему пощады. Он быстро овладел в учебных боях необходимой техникой пилотажа и стрельбы по мишеням, но в реальных смертоносных схватках первое время не проявлял должной настойчивости в добивании противника. Знавшие его тогда люди говорили, что такой добродушный и благородный человек, как он, никогда не сможет стать эффективным истребителем, ибо в нём слишком много рыцарского духа. Интересно, чтобы они сказали о нём теперь?

Теперь Хан был даже благодарен судьбе, забросившей его в советский концлагерь. Не будь в его жизни такого уникального опыта, он наверняка теперь бы скучно доживал свои дни в Германии.

Правда, он вполне мог так и сгинуть в полярном аду ГУЛАГа.

После смерти Сталина с приходом к власти Хрущёва многих стали выпускать из заключения, но Хана продолжали держать за колючей проволокой. Его только перебрасывали из лагеря в лагерь, словно перепрятывая от тех, кто, возможно, его уже разыскивал.

Об остальном Максу впоследствии поведала его жена, а тогда ещё невеста. Ещё до корейского плена Хан как-то рассказал ей о своём бывшем курсанте, который в войну стал вражеским асом и командовал какой-то авиачастью у русских. Чтобы отыскать Нефёдова молодая женщина добилась, чтобы её включили в официальную немецкую делегацию, отправляющуюся в Москву для торговых переговоров.

К этому времени родственники Хана уж почти отчаялись добиться от советских властей каких-то сведений о нём. Они начали активные поиски после того, как один из вернувшихся из советского плена американских лётчиков в газетном интервью обмолвился о том, что, якобы, видел Хана в магаданской пересылочной тюрьме. Немецкая родня Макса тут же через Министерство иностранных дел сделала несколько запросов, но из Советского Союза им ответили, что такого пленного в советских тюрьмах и лагерях нет.

К тому времени, когда невеста пропавшего лётчика нашла Нефёдова, он уже лишился покровительства Василия Сталина и был уволен со службы. Поэтому помочь ей Борис мог только советом. Он не стал злорадствовать, узнав, что бывший враг пропал без вести и по некоторым сведениям гниёт заживо в колымских лагерях. У лётчиков своя этика, которая запрещает расстреливать в воздухе спасшегося на парашюте противника и мстить пленным. В конце концов, беда может случиться с каждым. Поэтому Борис посоветовал немке «зайти с другой стороны»:

– Попробуйте сделать новый запрос, но не в КГБ. Лучше действовать через Министерство обороны. Запросите справку на своего мужа из ленинградского военно-медицинского архива, там хранятся документы на всех, кто проходил через советские военно-лечебные учреждений: от передовых перевязочных пунктов до эвакогоспиталей. Если ваш жених попал в плен раненым, там, возможно, имеется на него справка. Сбитого вражеского лётчика могли переправить через корейскую границу и поместить для лечения в один из советских военных госпиталей. Хотя, скорее всего, вам вообще не ответят. Но зато чекисты наверняка ослабят бульдожью хватку, когда поймут, что вы не отступитесь от своего жениха. Сейчас в «органах» в связи со сменой политического курса началась большая чехарда, поэтому их можно продавить. Хорошо бы также привлечь к поискам кого-нибудь из высокопоставленных лиц.

У подруги Хана оказался настойчивый характер. Когда-то во время войны Макс не отказался от неё, когда нацистские власти обвинили девушку в серьёзном политическом преступлении. Он даже посылал ей в концлагерь передачи и продолжал хлопотать о смягчении приговора. За это его самого могли отправить в Гестапо. И лишь агония Третьего Рейха позволила лётчику избежать ареста и возможно казни. Авиачасти, в которых служил Ас, в последние месяцы войны постоянно перебрасывались с одного участка разваливающегося фронта на другой. И он подозревал, что идущие по следу гестаповцы его просто в какой-то момент потеряли.

Алиса выжила во многом благодаря тому, что жених не отказался от неё, и отплатила ему тем же. Она предприняла поистине титанические усилия для того, чтобы восстановить все обстоятельства исчезновения своего близкого человека и вызволить его из плена. На каком-то этапе к делу подключился высший политический истеблишмент Федеративной республики Германии. Во время визита Хрущёва в США о пропавшем лётчике хлопотал сам Госсекретарь Белого дома Джон Даллес. В конечном итоге это и помогло. Через шесть лет плена Хана, наконец, отпустили. В 1959 году он вернулся домой. Через год прошёл в США курс обучение на новый реактивный истребитель, несколько лет служил в JG-71 «Рихтхофен» – лучшей истребительной эскадре Бундеслюфтваффе, потом вышел в отставку и занялся бизнесом.

– Кстати, моя невеста хотела послать вам приглашение на нашу свадьбу, – вдруг потеплевшим голосом сообщил Борису Хан. – Но я ей сказал: не порть этому русскому карьеру, он может стать генералом. А если ты полезешь со своими «спасибо», то власти его страны не простят ему того, что он для нас сделал. Однако, судя по тому, что ты здесь, мои прогнозы, видимо, не оправдались.

Глава 40

Свой разговор старые знакомые продолжили в местном баре, который располагался здесь же, на авиабазе. За «бортом» заведения было настоящее пекло при полном отсутствии ветерка. Бетон был разогрет, словно сковорода для жарки блинов.

Но в тени соломенной крыши бунгало, в окружении мощных вентиляторов дышалось намного легче, и разговор пошёл оживлённей.

Попивая холодное пиво, покуривая крепкие сигары «Голуаз капрал» и, выплевывая табачные крошки, Хан с удовольствием рассуждал о том, что с некоторых пор решил добровольно взвалить на себя «бремя белого человека».

Нет, конечно же он не расист. Просто, наблюдая, как после ухода со своих заморских территорий англичан, французов, немцев и бельгийцев большая часть африканского континента погрузилась в хаос больших и малых войн, сделалась чрезвычайно питательной средой для коррупции, он пришёл к выводу, что только белые способны вернуть бывшие колонии в лоно цивилизации и законности. По мнению предводителя наёмников, лишь европейцам под силу прекратить межплеменную грызню, порождающую море крови, ликвидировать голод, и дать миллионам простых африканцев доступную профессиональную медицину, образование, промышленность.

– Русские не понимают, что социалистическая революция в этой стране невозможна – местные африканцы ещё не вышли из родоплеменных отношений. Они всегда будут грызться друг с другом, поэтому кто-то должен взять на себя роль полицейского и арбитра.

Максу приятно было выглядеть в собственных глазах и в глазах собеседника этаким последним бессеребрянником-крестоносцем, чуть ли не миссионером. Конечно, всё это было полной чушью, рассчитанной на несведущего человека. За хорошие деньги Хан и его люди так же много повоевали на стороне различных «национально-освободительных движений», как и за тех, кто пытался удержать бунтующие заморские владения рушащихся империй.

Но если ты не рядовой наёмник, а бизнесмен с претензиями на респектабельность, то должен заботится о собственном имидже. В мире зеркальных небоскрёбов и уютных семейных кондитерских некогда почётное ремесло наёмника стало считаться презренным. С газетных страниц западной публике предлагался вызывающий неприязнь и отвращение образ современных конкистадоров, зарабатывающих геноцидом туземцев. Журналисты часто изображали типичного наёмника в карикатурном виде, как увешанную гранатами тупую гориллу с мускулистыми лапами по локоть перепачканными кровью.