Зов Колдовского ущелья - Диана Марселлас

— А почему мама оставила ее? — задыхаясь от волнения, спросила Брилли. — Почему?

— У нее имелась на то причина. В дороге ей было необходимо скрывать ребенка. С двумя младенцами на руках это не получилось бы. Молока у нее не хватало, а от голода одна из вас непременно закричала бы и подвергла всех опасности. Были страшные времена. В северных государствах царил кризис. В ту самую пору умерла двоюродная сестра Джокатер. Поэтому она решила бежать из Дархеля с одной из дочерей, с той, которая вела себя спокойнее, — с тобой.

— И только поэтому мама выбрала меня? — пораженно спросила Брилли.

— Да, дорогое мое дитя. Твоя сестра много плакала, а ты — нет. Джокатер всю свою жизнь страдала, пытаясь забыть о покинутой дочери. — Тора опустила руку в воду и рассеянно пошевелила пальцами. — Она поступила правильно, спася более выносливую из двух, хотя и не знала об этом.

— Может быть… — недоверчиво ответила Брилли.

Тора рассмеялась и брызнула на нее соленой водой.

— Моя задача, великий скептик, не убеждать тебя в достоверности фактов из истории твоей матери. Я должна вселить в тебя надежду и уверенность. Знай: среди аллемани у тебя есть надежные друзья. Можешь смело доверять Мелфаллану, не пугаясь его высокого положения в обществе. Клара, и Гармон, и многие другие, кто знает тебя, останутся на твоей стороне, независимо от того, признают тебя колдуньей или нет. И молодой Джейред, защищая тебя, пойдет на все.

— Правда? — спросила Брилли, страстно желая услышать что-нибудь убедительное в подтверждение сказанного.

— Не торопись, дитя мое, — ответила Тора и положила руки на колени. — Ты сама во всем убедишься.

По прошествии пятнадцати дней с момента излечения леди Сари колдовство Брилли вновь полностью вернулось к ней, и она встретила его с огромной радостью. Если бы у Брилли была возможность воспользоваться своим даром во время визита Ландрета, все сложилось бы по-другому. Во-первых, его намерение напасть не явилось бы неожиданностью, и она, прочтя его мысли, сразу бросилась бы к двери и позвала на помощь стражу. Во-вторых, ей удалось бы выведать тайну, связывающую Ландрета с судьбой покойного графа Одрика. Она еще много чего могла бы сделать, но без колдовства чувствовала себя совершенно беспомощной. Раньше Брилли и в голову не приходило, что за несколько лет она стала настолько зависимой от своих способностей.

Дни шли, а в небольшой камере Брилли время тянулось невероятно медленно. Сон и отдых мало-помалу восстановили утраченные силы. Она много размышляла, анализировала, представляла, что ждет ее в будущем. Спокойствие одинокой камеры нарушали лишь появления стражников с пищей да нередкие визиты Марины. Придворная целительница помогала ей прийти в себя и рассказывала о новостях замка. Брилли подозревала, что последнее она делала по указанию Мелфаллана.

Граф выступил с публичным заявлением, сказав, что общение с Брилли Мефелл может оказаться опасным, если его пленница действительно колдунья. Сам он, соблюдая осторожность, больше не появлялся в ее камере. Запретил ходить к ней и леди Сари, когда та поправилась и объявила, что хочет навестить свою спасительницу. Кроткая графиня, услышав ответ мужа, пришла в негодование. Лорда Ландрета держали взаперти. Сплетни о его грязных выходках с каждым днем лишь множились.

Сэр Джеймс, придворный правовед, начал расследование на основании заявления мальчика-слуги. В результате долгих расспросов и заверений одна девушка — работница с кухни — осмелилась и рассказала об изнасиловании ее Ландретом. Девочке было всего тринадцать. Ландрет, мгновенно догадавшийся о том, какой приговор ему вынесет Мелфаллан, незамедлительно направил прошение самому герцогу. Люди благородных кровей имели право пользоваться подобной привилегией. Теперь он, как и Брилли, ждал отправления в Дархель, где должен был предстать перед судом герцога.

Брилли вздохнула, подложила ладони под голову и задумалась о разнообразии и изменчивости жизни. Ландрет рос счастливым, сытым, избалованным ребенком. Придворные его отца окружали мальчика лестью и восхищением, ему внушали, что он лучше и достойнее других детей. Так всегда воспитывали отпрысков аристократии. Его жестокости не замечали или делали вид, что не замечают… Теперь же над ним нависла угроза длительного тюремного заключения или ссылки. Он в одночасье лишился красивой жизни, которую так любил, хорошей репутации и отцовских владений. По словам Марины, Мелфаллан повесил бы его, если бы сам выносил приговор. Герцог Теджар скорее всего оставит его в живых, хотя бы потому, что Мелфаллан против этого. Маринины рассказы открыли Брилли новый, неведомый ранее мир лордов — мир политики и риска, мир изысканности и злобы, и она все больше и больше ценила решение графа защищать ее.

Все чаще и чаще являлась Брилли мысль о том, что в ее силах оказать незаменимую помощь Мелфаллану. Она могла бы прочесть мысли Ландрета и узнать, какую гадость тот совершил в отношении графа Одрика, могла бы проникнуть в тайные мысли других врагов графа. Но чего бы она добилась в итоге? Подвергла бы себя еще большей опасности? Рано или поздно Верховные лорды догадались бы, что Мелфаллан пользуется услугами колдуньи. Начались бы серьезные проблемы. Брилли не раз встречала в своих книгах упоминание о том, что помощь лорду посредством колдовства приводит к усилению его власти и неизменно влечет за собой страшные последствия.

Марина не объяснила ей, почему Мелфаллан так поспешно согласился явиться в Дархель по первому требованию герцога. О требовании этом радостно объявил вернувшийся вчера Бартол. Едва причалив к берегу, он поспешил на встречу с графом, а после прямиком направился в покои Ландрета. По-видимому, ему не терпелось обсудить с другом развитие событий. Увидев, что комната пуста, с кровати сняты матрасы, а на полках нет вещей Ландрета, он пришел в замешательство. А разузнав о причинах его исчезновения, помчался обратно на корабль и как можно быстрее отправился в обратный путь, спеша сообщить Теджару все, что пронюхал, до прибытия Мелфаллана.

Как выяснилось, судебное разбирательство о колдовстве относилось к разряду наиболее важных и представляло угрозу как для Брилли, так и для графа. В ее книгах подобные события описывались несколько иначе: все лорды при любых обстоятельствах ненавидели колдуний. Чему следовало верить?

На пятнадцатый день пребывания в замке она спокойно лежала на койке, завернувшись в теплое одеяло, прислушиваясь к отдаленному бормотанию моря. Неделю назад, после того как Гармон и его жена добились согласия лорда Ревила встретиться с ними, Мелфаллан приказал переселить ее в другую камеру, располагавшуюся в самом верхнем уровне прямо под дорогой, ведущей в замок.