Истории пестрых народов Урала и Зауралья. В поисках связующих нитей. 140-летию П. П. Бажова посвящается - Михаил Прокопьевич Ермаков

Верхне-Уральском, так и живут замкнуто, но среди местного населения уважение вызывают и почитаются как люди высоконравственные, набожные, мудрые, хранящие духовное наследие отцов как зеницу ока, что и помогает им беречь Веру и внутреннюю гармонию в наш век безверия и суетного беспокойства.

Уральская и Зауральская природа сурова и словно специально создана для аскетической жизни, для взращивания духовного совершенства вопреки телесному комфорту. Однако и с голоду не даст умереть любому, кто не боится работы и солёного пота, пример тому старообрядцев Филимоновых.

Югорские отшельники

Источник: Альбина Глухих 24.01.2013.

Говоря о современных отшельниках, почему-то в первую очередь вспоминают о семействе Лыковых, которые жили в алтайской тайге и ярко описанных Песковым. А Агафья Лыкова и до сих пор живёт. И вряд ли кто знает, что Югра тоже имеет своих «пустынников». По разным причинам ушли они из мира цивилизации. Настоящими анахоретами можно было считать немолодую чету Филимоновых, последних ярых приверженцев старой, дониконовской христианской веры. В прошлом староверы жили под Тобольском, а когда к ним стала присматриваться Советская власть, покинули обжитые места и со всем скарбом двинулись в кондинскую тайгу. Со временем жёсткие правила полузатворнической жизни стали невмоготу молодым людям, и они перебрались в посёлки. В лесу остался жить дед Зиновей с женой Полиной. Они совершенно не принимали мирской жизни с её вольными нравами. Задолго до рассвета вставали перед иконостасом на утреннюю молитву, потом занимались хозяйственными делами, ходили на кладбище.

Рис. 6.33. Заброшенное село Верхне-Уральский, фото, 1995 г. Автор В.З. Филимонов, (г. Тюмень), 2018 г.

Рис. 6.34. Заброшенное кладбище староверов. Село Верхне-Уральский, фото 1995 г. Автор В.З. Филимонов, (г. Тюмень), 2018 г

Зиновей, когда был моложе, соболей добывал, под старость только ловушки на дичь ставил. И то неподалеку от жилья. Жили тем, что дает лес, река и огород, но самый распространенный овощ – картошку, не ели, это считали «бесово». По той же причине не пили аптечные лекарства. От пенсии они тогда отказались давным-давно. Привычные для нас яблоки, груши им нравились, а вот «заморские» – ананасы, киви даже не пробовали. Старшие сыновья Филипп, Андрей и Василий привозили зимой на «буране», летом на шлюпке, товары, нужные родителям в быту.

Старые постройки поселения Верхне-Уральского (см. рис. 6.33) бывших жителей, соседей Филимоновых разрушаются, и нет необходимости их реставрировать, а вот за могилками отшельники ухаживали, пока были силы.

Читали святое писание. Сколько бы сын Василий Зиновьевич Филимонов не убеждал стариков переехать в поселок, они отказывались.

Василий Филимонов пишет: «Михаил, это когда я с ТВ – КОНДА делали фильм об исчезнувших поселениях староверов в 1995 году и посетили заброшенное кладбище староверов, где мой отец, и я рассказывали о людях, похороненных на кладбище (см. рис. 6.34). Обрати внимание, что староверы на могилах не ставили кресты, а ставили столбик с остроносой крышей!

Как они пришли на реку Куму из Таборов и создали на реке Куме посёлок сразу после революции. Из-за трудной жизни в таёжных условиях в тайге они в 1952 году выехали из п. Верхне-Уральский кто в Тобольский район, кто в Кондинский на реку Конда. Остался в этой деревне только мой отец и наша семья. Отец прожил там до 2013 года, пока не умер. Я его вывез и похоронил уже в райцентре Кондинского района».

Альбина Глухих пишет: «Филимоновы – были добровольные отшельники по религиозным причинам, а вот другие, берёзовские, покинули мир совсем по другим причинам».

В Берёзовском районе отшельническую жизнь предпочитают и некоторые манси, до минимума сокращая общение с земляками. С одним из них Борисом Лемгиным ей очень хотелось встретиться. Он обосновался на месте заброшенной деревни Алтатумб, о которой много писал финно-угровед Валерий Чернецов. Недалеко устье священной речки Ялбыньи, дно которой давно уже, наверно, стало серебряным от бросаемых сюда на счастье монет всех мастей проезжающими. Альбина Глухих с проводником Павлом Хозумовым тоже бросили: вдруг повезёт в жизни. Возле избушки их встретили две собаки. Хозяина дома не было, хотя он где-то недалеко: в тазу было замочено белье. Борис предложил зайти в избушку. Ничего лишнего – спальные нары, железная печка, стол с керосиновой лампой. Присаживались в ожидании хозяина. Хозумов рассказывал о прошлом Алтатумба. «Люди жили в единении с природой. Если медведя убивали, обязательно проводили обряд, уверяя его «душу», что убило ружье русского».

Павел оживляется: – Знаете, а ведь Борис прикормил себе медведя. В изумлении смотрела на него Альбина: «Что значит «прикормил», он же не собака?» – Добывает рыбу себе, собакам и медведю оставляет. Хозяина они так и не дождались. – Может, он в новой избушке, – предположил Хозумов. Пошли туда. По сравнению со старой лачугой, она кажется светлой, прямо-таки сияющей. К стенке прислонена была новая бензопила, дрова сложены в аккуратную поленницу. Наверно Лемгин готовился к новоселью. Хозумов посмеивается: – Какое новоселье, собак, что ли в гости пригласит? Так они и не дождались Бориса Лемгина. И на обратном пути не застали, хотя собакам был сварен корм, в чашке лежала почищенная картошка, стояла банка с грибами. На берегу на вешалах сохли сети, но лодки не было. Так и не встретились. Зато познакомилась с другим манси Андреем Самбиндаловым. Он жил в бывшей деревне Посолдино. Андрей давно уже потерял работу, семью, жилье и теперь перебивается тем, что дает тайга и река. Хорошо, что есть старое ружье, доставшееся от деда, да старенькие лодочные моторы «Ветерок» и «Стрела» с деревянной лодкой. На «Ветерке» и приехал Андрей в приемный пункт, чтобы сдать немного рыбы и ягод. Каково было его разочарование, когда ему оплатили не деньгами, а продуктами, а ему-то надо было купить водки. Альбина поговорила с Андреем. Смешанное чувство жалости, сострадания и брезгливости вызывал этот манси, давно опустившийся на дно жизни. Одиночество наводит его на размышления о своей горькой судьбе, необходимости начать трезвую жизнь, но очередная бутылка возвращает к прежнему существованию.

За маленькой деревней Кимкьясуй живет супружеская пара Зоя Гындыбина и Иннокентий Кыкин. В отличие от Самбиндалова и Лемгина, у них есть движок, от которого они получают электроэнергию, но включают его редко. Как и других манси, их кормит река и тайга, только не ленись заниматься промыслом. А Зоя решила ещё заняться и огородничеством. Но посадила не картошку, давно привычную в мансийской кухне, а укроп. Урожая не состоялось, но кустик вырос. Отшельница намерена заняться огородничеством вплотную по всем правилам агрономии.

Наверняка, в Югорских урманах проживают и другие люди, чуждающиеся мирских соблазнов. Они не рекламируют свою жизнь,