Алмазная цепь - Виктор Сафронов

Левая рука у меня заблокирована пивом, правой я пытаюсь открыть дверь. Только я бутылки у ног поставил, как чернявый Ваха, а может и Аслан, наставил на меня свой корявый пистолет. С видом триумфаторов, мол, попался «гад драчливый», и другие поступили точно так же.

Не поверите… Я, как оружие увидел, как будто пастушьим бичом по мозгам хлестнуло. Ничего другого не оставалось, как выдергивать засунутый за пояс спортивного трико пистолетик, валиться в бок и начинать из него палить по сторонам.

Стреляю экономно. Навскидку. С колена. В падении. С пяти выстрелов, судя по разбросанным телам, пять попаданий. Эффективность: сто процентов.

Помощь высших сил здесь ни при чем. Ситуация внутри страны, вражеское окружение вокруг, заставляет экономить боезапас. Отсюда и чудеса выживания.

«Экономика — должна быть экономной». Помните? Ну, Ильич, еще любил повторять. Рекордные показатели надоев и такие же показатели в стрельбе происходят из этой песни. Здесь же находиться и причина огорчения, явно читаемая на застывших от напряжения лицах моих предполагаемых убивцев. И надо им было спускаться с гор, чтобы сдохнуть с дыркой в теле, в обосцаном питерском подъезде? Я хоть и не фаталист, однако ж, предположу — у каждого свой путь.

Чудеса быстро заканчиваются. Нонконформизм и свободолюбие, заставили меня любить жизнь больше чем родину, больше чем ностальгию по юности и детству моему босоногому, в коротких штанишках, на помочах.

Судя по остывающим лицам и позам, охота на меня началась основательная и серьезная. Только какой был смысл им меня убивать — не понятно. Может быть, плохое знание русского языка привело к тому, что ребятишки не верно поняли поставленную задачу? Опять вопросы?

Забрал я сетку и отправился к бабулькам допивать оставшееся пиво. Кушать полезные для мозга рыбные консервы. Вести разговоры за жизнь, о «делах давно минувших дней, преданьях старины глубокой». Потом прятаться и скрываться от озлобленного врага, у старушек на их перинах-антресолях. Вместо того, чтобы бессмысленно болтаться по Эрмитажам, или там БДТ, буду любоваться Аллой с дочерью…

А бандитскими разборками и их трупам пусть разбираются следственные органы. Люди говорят, что они у нас не источены язвами коррупции и другими социальными болезнями, поэтому пусть оправдывают доверие народа и оклад личного содержания.

ГЛАВА 46

В самом деле, окончание жаркого лета в российской глубинке удивительно и неповторимо. Хотя этого явно и не видно, но уже чувствуется, природа готовиться к осенним дождливым неприятностям и зимней спячке. Чем чувствуются? Да, разными местами, у кого — как…

Крестьяне в преддверии финала уборочной страды, с удовольствием потирают руки, с охотой готовясь, крепко выпивать и закусывать заранее заготовленными соленья-варенья. Конечно… Стоит потерпеть, порулить на комбайне и поухаживать за набирающими вес телятами, после чего наступит спокойное время, без штурмовщины и битвы за урожай. Останется только засыпать в подвалы и бурты картошку, да свеклу. Заварить свежего мучного напара и дожидаться приготовления пенистой браги, а потом… «гуляй, рванина, от рубля и выше»…

Но это все позже. Пока же позднее лето, вместе с готовящимися к отлету аистами, неспешно гуляло по широким российским просторам…

Посредине ночного буйства природы и гавканья потревоженных псов, в простой русской избе, раздался настойчивый стук.

- Кто там? — сонным голосом, спросил пенсионер Курдупель, откликаясь на настойчивые удары в дверь. — Тише вы, недоумки, дверь сломаете… Кто там?

В левой руке у него был предмет, напоминающий пистолет.

- Это мы, сослуживцы твои, — ответили ему на чистом русском языке, только не из-за двери, а у него из-за спины. — Пришли, по старому тимуровскому обычаю, проведать подшефного орденоносца-пенсионера…

После чего, ударом рукояткой по шее, отключили старика на время.

- Смотрите внимательно, этот дедушка большой любитель разных сюрпризов, — сказал ударивший, поднимая с пола пистолет упавшего старика и показывая поднятое оружие, с уважением произнес. — Во, смотри, Халявченко, если эту кнопку отжать, выстрел пойдет в обратную сторону, как раз в лоб целящемуся…

- Слышь, старшой… Это… А че мы ищем? — блатной скороговоркой проговорил тот, кого назвали Халявченко.

- Матерчатый пояс с нашитыми на нем карманами… — ответил старшой, оказавшийся при зажженном свете известным незнакомцем Харатьяном. — Только его… И не оставляйте следов, не шумите. Соседей будить не стоит… Да, во время нашего лихого набега, дачу сжечь нам вряд ли удастся, каменная… Короче говоря — матерчатый пояс…

- А что там, в поясе? — не унимался пытливый Халявченко, почесывая грудь, с новой безграмотной татуировкой.

Харатьян внимательно посмотрел на любопытного и голосом не предвещавшим ничего хорошего произнес:

- А не много ли ты, Халявченко, сегодня задаешь вопросов?

- Виноват, товарищ майор, — торопливо вытягиваясь, произнес тот. — Просто, когда знаешь, чего именно ищешь, проще определять отправные точки и направления поисков.

В этот интересный момент разговора, застонал начавший приходить в себя хозяин дома. Харатьян присел перед ним на корточки.

- Ну, что коллега…

Он хотел спросить что-то язвительное, юморное, наподобие: «Сам, партызанен, путешь гофорить или я, путу тьебя, чуть-чуть пытать, а потом, мало-мало вешат… за яйцо и шею?».

Но спокойной и непринужденной беседы не получилось. Юмор получился довольно грустный.

Стонущий Курдупель резким движением головы, ударил Харатьяну точно в нос, тот опрокинулся навзничь. А старичок… Откуда, что берется… Вскочил и побежал из собственного дома в такой же двор. Наверное, он думал, что закрывшись в отапливаемом туалете на щеколду, он пересидит там налет «гопников» (грабителей) а после все будет в порядке?

С улицы раздался крик, шум, незапланированные выстрелы. Ей-богу, очень похоже на осуждаемое прогрессивной общественностью, занимательное и интересное голливудское кино…

Через насколько минут, дюжие хлопцы внесли в хату, извивающегося и оказывающего активное сопротивление старичка Курдупеля. По дороге со спринтерской пробежки, дедуля успел до крови прокусить одному налетчику кисть руки, а второму, как и Харатьяну, сломать нос.

«Старшой», мягко сказать, был вне себя. Крайнюю степень его раздражение, скрывала огромная гематома, сплошным синяком покрывающая лицо, которое на глазах очевидцев событий, последовательно превращалось в морду, рожу и фиолетовую свиную харю. Следует отметить, впечатления от этих превращений, носили достаточно неприятный характер и имели отталкивающий вид. Еще бы: мужик превращается в хряка…