Злой лжец - Саммерс Фейт

Я выгибаю спину, дико хватаясь за простыни, хватая их кулаками и практически стаскивая с кровати.

— Бля, идеальная Кэндис, — рычит он. — Тебе это было нужно.

Я отвечаю бессмысленным стоном и тянусь к его плечам, когда он снова опускается к моей киске.

— Раздвинь для меня свои ноги, раздвинь их пошире, детка, — хрипло говорит он, просовывая палец в мой проход. — Ангел, ты такая мокрая для меня. Раздвинь свои ноги, позволь мне позаботиться о твоих потребностях.

Я раздвигаю ноги, чтобы он мог просунуть лицо между моих бедер. Когда он просовывает свой язык прямо в мой проход, звезды застилают мое зрение, и простыни больше не подходят. Мне приходится схватить его за плечи, и я впиваюсь в его кожу так сильно, что, я уверена, мои ногти должны врезаться в поверхность.

Я откидываю голову назад и прижимаюсь киской к его лицу, двигая бедрами, чтобы он мог взять меня глубже, и он это делает. Он вонзает свой язык глубоко в меня и начинает кружить вокруг моего клитора. Я едва могу удержаться, когда он это делает. Я знаю, что этот дьявол должен знать, что он делает со мной, поэтому я не должна удивляться, когда он внезапно начинает сильно сосать и без того чувствительную выпуклость.

Я кричу от удовольствия. Я должна. Ощущения слишком сильны, и вместе с ними приходит самый мощный оргазм, который я когда-либо испытывала в своей жизни. Я кричу снова, мое тело склоняется перед волнением, которое завладевает мной. Я не могу с этим бороться. Я не могу. Я не хочу.

Мое тело содрогается в объятиях его больших рук. Когда он отводит от меня свой рот, у меня снова возникает это ощущение потери тепла. Но мне не нужно беспокоиться о том, что я потеряюсь надолго. Время игр закончилось. Даже если мы оба думали, что будем играть. Все кончено.

Он садится рядом со мной и одним быстрым движением сбрасывает боксеры, чтобы освободить свой напряженный член. Затем Доминик тянется ко мне, чтобы я села ему на колени. Как послушная служанка, я иду к нему так охотно, что это пугает меня.

Вся та бравада и сила воли, что были у меня несколько дней назад, когда я вернулась из Сторми-Крик, растворились в воздухе. Они ушли, сменившись страстью и похотью. Я могу бороться сколько угодно со всеми своими идеальными причинами, почему я не должна быть с ним, но я не могу отрицать, что когда я с Домиником, как сейчас, он заставляет меня чувствовать, что он хочет меня.

Честно говоря, я также не могу отрицать, что мне этого хочется.

Он усаживает меня на свой член и входит в меня. Я все еще такая узкая, и поскольку он такой большой, мы оба чувствуем удар от того, как он пронзает мою киску. Когда я морщусь от боли, он держит меня, скользя рукой вверх, чтобы обхватить мое лицо. Я снова хватаюсь за его плечи, чувствуя напряжение напряженных мышц под кончиками пальцев.

— Ты такая узкая, Ангел. Такая тугая, детка, ты такая приятная, — стонет он и скользит рукой мне на горло.

— Доминик, я… — Я замолкаю, но не могу вспомнить, что именно собиралась сказать.

— Скажи мне, что ты не была с Жаком, — требует он, заталкивая свой член глубже в меня. — Скажи мне.

— После тебя у меня никого не было, — признаюсь я, и он пристально смотрит на меня.

— Solo tu anche per me, Angel,5 — отвечает он по-итальянски, чем повергает меня в шок.

— А ты?

Чтобы ответить на мой вопрос, он сильнее толкается в мою киску, хватает мои бедра и начинает трахать меня, давая понять, что разговор окончен.

Удовольствие зажигает мое тело, и мои нервы вибрируют в ответ на это ощущение. Удовольствие хлещет по мне волнами, когда наши тела соприкасаются. Доминик вонзается в меня с первобытной яростью, которая дает мне понять, что я заявляю права на него.

Я встречаю его жгучий член толчком за толчком, пока он трахает меня, и крепко держусь, когда он начинает трахать меня так сильно, что моя душа трепещет от необузданного экстатического блаженства, которое поет во всем моем теле.

Когда его хватка на моих бедрах сжимается так сильно, что становится больно, а его член пульсирует внутри моего прохода, еще один оргазм вонзается в мои внутренности. Это похоже на падение и полет одновременно. Мои нервы натянуты, а голова кружится, головокружение от восхитительного наслаждения.

Когда горячая сперма заполняет мой проход, мое тело оживает, и возникает такое приятное чувство, что оно предупреждает меня, что я никогда не смогу устоять перед этим мужчиной.

Осознание этого заставляет удовольствие отступить, и я смотрю в его яркие голубые глаза, желая заглянуть в его мысли.

Он купил меня на аукционе, и теперь я его. Он хочет шанса со мной, потому что он хочет меня вернуть.

Он не из тех, кто проигрывает, но как насчет меня?

Я тоже не хочу проигрывать. Я не хочу, чтобы он снова причинил мне боль.

Он заставил меня это сделать. Заставил меня нырнуть с головой в океан чувств, которые, как он знает, я к нему испытываю.

Его пальцы грациозно скользят по моей щеке, и когда он наклоняется вперед, чтобы поцеловать меня, я двигаю лицом. Вместо губ он целует мою щеку.

— Будь готова к завтраку через полчаса. Потом я отвезу тебя обратно к тебе, чтобы забрать твои вещи. — Он говорит мне в щеку, но его теплое дыхание ласкает меня по всему телу. — Мы проведем здесь следующие несколько дней.

— Мне нужно работать. — Я резко бросаю на него взгляд, и ему нравится, что я нахожусь всего в шаге от его губ.

— Ты вернешься к работе, когда я тебе скажу.

— Но Массимо…

— Ты не отвечаешь перед моим братом. Только передо мной.

Он поднимает меня со своих колен и засовывает свой член обратно в боксеры.

Я тянусь к простыне, чтобы прикрыть свое голое тело, и смотрю на него, думая о том, что он сказал мне, что не был ни с кем после меня. Если это правда, то это должно что-то значить. Если он думал обо мне, то почему он отгородился от меня.

— Почему ты мне не написал? — задаю я вопрос, который приходит мне в голову.

— Что?

Теперь, когда я это сказала, я могу продолжить. — Когда тебя не было. Я знаю, что ты посылал записки своим братьям. Почему я не получила записку или что-то