Двойной шантаж (СИ) - Тиган Линетт

— Ты же принимаешь противозачаточные? — спрашиваю я, отдышавшись и начиная более ясно оценивать случившуюся ситуацию.

Взгляд Вики настолько стал острый, что мог бы резануть физически на наотмашь. В глазах исчезает страсть или толика тепла, вместо этого сверкает отчетливая ярость. Но девушка быстро берет себя в руки и смаргивает эмоции, удивленно вскинув брови. Прячется за бронёй бесчувствия.

— Что, боишься стать папочкой? — подтрунивает и я могу различить этот саркастичное нападение.

— Я хочу принимать решения, а не разбираться с последствиями, — стараюсь аккуратно сгладить острый угол, усердно затыкая в себе беснующуюся злость на её ежедневное вранье и провокации за моей спиной.

Это ведь несправедливо! Именно она поставила меня в эту нелепую ситуация, где я боюсь своих чувств и узнать о ней нечто омерзительное, что она стоически скрывает своим эгоистичным враньем и равнодушием к нашему будущему.

И меня прошибает холодный пот, когда в мою голову пробирается одна очень мерзкая догадка: вдруг она стремиться забеременеть? Вдруг её планы намного шире и глубже, чем то, что мы с Алексеем Андреевичем разрабатываем несколько недель в нечеткой теории?

— Расслабься, — фыркает Вика, резко поднявшись с кровати, подхватив свой халат с пола. — Я не намерена заводить детей ближайшие лет пять, — это не голос, а скрежет стали.

Не глядя больше в мою сторону, уходит в ванную комнату, и я даже слышу щелчок замка. Не понимаю: это было представление специально для меня или Вику действительно укололо моё замечание? В любом случае она не имеет права решать такие вопросы сама, не поставив меня в известность, к тому же ситуация сейчас слишком напряженная… Я не знаю, что случится завтра, а она мне шепчет «кончи в меня»!

Поднимаюсь с постели сам не в настроении, но пока Вика купается, делаю кофе на двоих, ставлю хлеб в тостер и достаю нарезки и намазки к бутербродам. Сам не понимаю, почему терзаю себя, но заставляю себя воспринимать всё проще.

И только я сосредоточился, втолковал в свою голову, что я поступаю верно — Вика заходит в кухню и полностью игнорирует меня, скудно поблагодарив за кофе.

— Я бы хотел выехать сегодня немного раньше. У меня назначено совещание на девять утра, — говорю я, отчего-то настороженно поглядывая на Вику. Напряжение заметно растет и это заставляет нервничать нас обоих.

— У меня дела в городе утром, так что приеду позже. Отработаю вечером, — пренебрежение сквозит в каждом её жесте и слове, когда она, не допив кофе и едва только надкусив бутерброд, всё бросает и направляется в спальню, начав одеваться.

— Прекрати это делать, — не выдерживаю, рыкнув и захлопнув прямо перед её лицом шкаф-купе. Вика дергается, впечатывается спиной в мою грудь. Отскакивает в сторону, как ошпаренная, и взгляд отводит, но руки складывает под грудью, стоя передо мной в одном белье. — Я тебя едва только заставил переехать ко мне, а теперь ты решила устроить скандал по поводу ребенка. Его, к слову, в помине ещё нет! И да, Вика, я хочу принять здравое отношение, и иметь ребенка в браке. Это нормальное суждение взрослого мужчины, который готов отвечать за свои решения.

— Последствия, — холодно поправляет меня.

— Что? — не понимаю я её ответа.

— Последствия ещё нет, как и твоих решений! — на секунду стреляет в меня взглядом, но отводит глаза в сторону. — Так что проблем тоже нет. Можно я теперь оденусь?

— Валяй, — раздражаюсь, дернув зеркальную дверцу шкафа, которая с грохотом открылась. Ухожу стремительно в ванную, понимая, что я впервые так закипаю рядом с ней.

Эмоции уже накалены, и я ощущаю, что двигаюсь с ней по краю, а она подставляет под мои ноги тонкий хрупкий лед, который начинает трещать по швам.

Я злюсь. Просто стою под душем и злюсь. Хочу её отругать за своенравность, хочу докопаться до истины её многоходового обмана, хочу наконец-то спокойно выдохнуть… Но ни черта не выходит.

Я на грани. Остался единственный толчок, и я возьму её за шкирку!

***

Виктория:

Я собираюсь так быстро, что буквально сбегаю из квартиры Тимура. Одежду я схватила удобную, и даже малолетскую — кроссовки, рванные джинсы и широкое худи с рюкзаком через плечо. Волосы мокрые, на лице ни грамма косметики, а я в раздрае замедляю шаг, только когда уже оказываюсь в парке.

Я такого злого Тимура ещё не видела, даже на работе. Он буквально взорвался, а я подкинула дров… Но вину я не могу ощущать, из-за накрывающей меня злости.

Не кривлю душой — иметь ребенка от Тимура я готова, но, конечно, не сейчас. Я принимаю таблетки, слежу за собой и своим циклом. Всё под полным контролем, но черт… Это его «разбираться с последствиями» резануло по сердцу больно и мерзко.

Я что, шлюха какая-то, готовая его подцепить на крючок беременностью? Делать мне больше нечего! Ещё и злится, что я так реагирую! А как мне реагировать? Ребенка ещё нет, а он этим «последствием» мне в лицо брызжет. С женой, видите ли, хочет ребенка. Выкуси!

Ногой швыряю камень и вдруг останавливаюсь. Злость резко спадает, а вместо этого глаза наполняются слезами. Я призналась ему в своих чувствах, в своей привязанности и, наверное, жесткой зависимости. Мне хотелось это сказать, сделать это перед тем, как состоится сделка. Я уже слишком большая девочка, чтобы понимать риски.

Егор опасен не меньше, чем его хозяин. Он, конечно, пешка и посыльный пёс, но выполняет грязную работу и кому, как не мне об этом знать? Много сделок срываются. Иногда могут заканчиваться стрельбой и смертью, но у нас всё будет гораздо тише…

Мне отчаянно захотелось рассказать о чувствах Тимуру, показать, насколько я это чувствую. Это обнажило и меня, и его, но не телесно, а душевно. Надо же ему было ляпнуть это всё дерьмо!

Стираю слезы и успокаиваюсь, замечая застекленное синими окнами офисное здание «ЭкстраЛайф». Абстрагируюсь, понимая, что я иду на важные переговоры с не самым милым человеком — Дамиром Романовичем.

Было бы намного проще, если бы Оля ответила хоть на один мой звонок. Может, их отношения наладились, и она бы мне помогла склонить Дамира к положительным переговорам…

Но я не отчаиваюсь, поэтому вчера позвонила ему лично. Удивительно, но Дамир ответил сразу и сам назначил встречу, даже не выслушав причину моего звонка. На секунду мне даже показалось, что он сидел над телефоном и сам собирался мне позвонить. Голос был странным, речь немного запутанная, словно ему даже тяжело общаться.

Немного побродив недалеко от входа в офис, позволяя ветру выветрить мои слезы и обиду, спешу на встречу к Уварову. Поздно только думаю, что стоило выпить немного успокоительных. Сцепляю зубы, внутреннее запрещая себе робеть и расклеиваться. В самом-то деле, не малолетка уже!

Я нашла в себе столько сил и храбрости, что иду к двери Уварова, несмотря на возглас секретаря. Открываю дверь без стука и захожу в просторный кабинет, без стеснения сев на стул, скинув на пол рюкзак.

Дамир поднял глаза, но они абсолютно ничего не выразили. Кажется, ему вообще на всё плевать.

— Дамир Романович! — взбудоражено восклицает девушка. Только сейчас обращаю на неё внимание, удивленно моргнув, оценивая её молодой возраст и вольную одежду.

— Всё в порядке, оставь нас, — холодно приказывает Уваров.

Да уж, Тимур и то помягче говорит с директорами, которые задерживают проекты… Только дверь закрывается, мы впиваемся друг в друга любопытными взглядами.

— Я хочу обратиться с просьбой …

— Я хочу знать, где сейчас Оля…

Мы говорим в унисон и резко замолкаем, удивленно вскинув брови. Впервые на его лице эмоции, а моё и вовсе вытягивается.

— В смысле? — резко спрашиваю я, совершенно не поняв вопроса. — В Берлине, — предполагаю я.

Дамир опускает взгляд и складывает руки на столе в напряженный замок.

— Я не буду вдаваться в подробности, но она сбежала. Признаю, что это моя вина, но она не выходит на связь и не появляется дома. Я обзвонил её родных, Ольга она словно под землю провалилась, — он говорит монотонно, но нотки волнения всё-таки появляются на его лице.