Истребитель богов - Алексей Снегирёв

– но достоверной информации мало. Понимаешь, ты не видел своими глазами оригиналы текстов легенд на том языке, на котором они были написаны. Я бы смогла перевести, но переводить нечего. В твой памяти есть сведения об устройствах трех тысяч деталей летающей техники, исторических документов там нет.

– Но что-то же должно было остаться? Меня очень волнует, смогу ли я быть для людей богом, останавливая войны? Есть боги-пацифисты?

– Более-менее достоверная информация в твоей памяти только о девятнадцатом, двадцатом и двадцать первом веках. Контактов с богами в это время не было.

– А их жрецы пытались остановить войны?

– Ну в девятнадцатом веке самой кровопролитной войной была Русская война или, другое название, Крымская. Объединенные войска Европы шли войной на Россию и считали войну крестовым походом, священной войной. Европейские жрецы войну горячо поддерживали. В двадцатом веке самой кровопролитной войной была Великая Отечественная: фашисты сжигали мирные села, творили зверства, прикрываясь именем бога. Надпись «Бог с нами» на пряжках ремней и книги с молитвами в карманах говорят о набожности немецких солдат. В двадцать первом веке во время самой кровопролитной Украинской войны история повторилась, нацисты тоже оказались религиозными…

– Слушай, Алиса, а индийский эпос?

– Там тоже описывается самая кровопролитная война в истории человечества, армии людей помогали боги. Кришна, верховное проявление Бога, хоть и пытался остановить войну, но после оскорбления в свой адрес проклял целый народ, обрекая его на уничтожение, и помогал его врагам.

– То есть богов, останавливающих войны своим могуществом, не было?

– Солнце, бывало, останавливали, но войну – нет. По крайней мере в твоей памяти я не нашла, а в моей базе таких данных нет. Более того, желаниями богов объясняли геноцид и тотальное истребление народов. Но что в этих мифах история, а что выдумка и ошибки перевода? Никто не скажет.

Увы, «подглядеть» с помощью Алисы и моей памяти действия богов-миротворцев у меня не получилось. Значит, придется импровизировать и наделать кучу ошибок.

Оставшуюся часть пути до нашей деревни мы проговорили о безопасности. Алиса настаивала, чтобы я не снимал шлем при первом встречном, а я с ней спорил, уверяя, что люди быстрее пойдут на контакт и начнут доверять мне, если будут видеть лицо.

– Можно же сделать силовой щит, который будет невидимым, – предложил я свой вариант.

– Что такое силовой щит? – удивилась Алиса.

– В наших фантастических фильмах или сериалах у героев есть силовой щит, который защищает от всего на свете.

– Щит может быть из любой материи, даже газа или электромагнитного поля, – задумчиво проговорила Алиса, – какова природа силового щита?

– Не знаю, – честно признался я, – вы тут самые умные и придумайте что-нибудь. Вот из чего сделан скаф «Сфера»?

– Магнитное поле, конечно же! – лучезарно улыбаясь, проговорила Алиса. – Он защищает только от потока заряженных частиц, в том числе – от оружия, построенного на излучении. Если совсем просто, то создает эффект зеркала!

– Вот и сделайте мне такое поле, но только для защиты от стрел и копий.

– Ну, можно попробовать давление воздуха повысить, типа фена вокруг головы. Это позволит отклонять объекты с малой массой и скоростью стрелы, – моя «доча» совсем по-человечески «почесала репу».

В итоге Алиса пообещала обсудить вопросы безопасности с боевыми искинами, так как сомневалось в своих конструкторских способностях.

Глава 20. Ту На Су Ката Тар

Мы возвращались в деревню, когда уже солнце клонилось к закату, за домом старейшины увидели взлетно-посадочную площадку с буквой «Т» и радостно машущего нам Ива. Там и приземлились. Он был в компании подростков, которые принесли мне угощение. Два мальчика протянули мне деревянное ведерко с чистой водой, а девочка – корзинку с малиной и крыжовником. Воду я с удовольствием выпил, а ягоды пересыпал в пластиковые емкости, которые пылились в инвентаре еще с «Вольфрама-2». Оставшееся время я отдыхал на бережку, наблюдая, как Нара несет свои воды в бесконечном танце между прибрежными камнями.

Наконец с наступлением сумерек начался совет глав родов деревни. Мне не хотелось растягивать «совещание» надолго, поэтому начал с «козырей» и выложил перед двенадцатью мужчинами стальной топор, куски железной руды и угля.

– Что это? – спросил самый смелый, которым оказался Мукл.

– Это – железо, а это железная руда и уголь, из которых его делают, – после театральной паузы проговорил я, используя русские термины в их примитивном языке.

– Я предлагаю вам знания, чтобы построить на этой земле безопасную и сытую жизнь, – увлеченно проговорил я. – Железо – материал для самых разных инструментов, а уголь – это источник энергии. Этот камень дает тепло – вы не будете замерзать зимой.

В оригинале это звучало странно: «Железо – су на Ра ма, дук ка Ра ну тра. Уголь – мля да Ра, ни са Ра тук…». Чуть не заржал, когда себя услышал.

– Что ты хочешь за это? – спросил Ромар, он тоже, как и Мукл, видел меня не первый раз, вот и осмелел.

– Я дам вам законы, по которым вы будете жить. Я дам вам язык, на котором вы будете говорить. Я буду учить вас, а вы должны будете хранить мне верность и следовать по пути, который я укажу. Часть полученных материалов я буду отдавать Ковчегу.

После того, как я упомянул Ковчега, главы заговорили разом: кто-то обращался ко мне, кто-то – друг к другу. Стало шумно, из-за общего галдежа я не мог услышать их вопросы. Даже пришлось поднять руку, чтобы они замолчали.

– Мукл, говори ты, – указал я на парня.

Оказывается, племя еще помнит, что их заселил на планету Ковчег, он даже разговаривал с их предками, помогая освоиться на этой планете. Главы родов уже не помнили, что конкретно он делал, но достаточно точно описали, как он выглядит – как стая летающих черных кубиков. И, конечно же, они очень ценили помощь предкам и уважали его. Эти люди верили, что являются созданиями Ковчега. Главный их вопрос: «Кто я для Ковчега?».

– Ковчег мне помогает, – сказал я осторожно. – Мы с ним делаем одно дело. Нас прислали одни и те же силы Вселенной.

Странно, но этот ответ глав полностью устроил, и они заметно расслабились. Некоторое напряжение оставалась, но не было страха ляпнуть что-нибудь не то. Доброе отношение к Ковчегу сделало нас «своими» или, по