Орловы: Рождена для тебя - Тиана Хан

хотела прикасаться, а я-то дура накрутила себя! Не в силах сдерживаться подсела ближе к вздрагивающей Илонке и мягко притянула её к себе, обняв за плечи.

- Не надо, Аня, - вяло пыталась протестовать она.

- Тшшш… Я рядом. Поплачь. Обещаю, что выслушаю и не буду судить тебя. Не копи обиды в душе, Илона, дай им выплеснуться наружу.

И она вдруг заплакала, так горько и отчаянно, уронив голову на плечо. Девушка больше не дичилась и не отталкивала меня. Я гладила её по спине, укачивая словно маленького ребёнка, пытаясь забрать хотя бы половину той боли, что терзает её душу и сердце.

- Хочешь, я сама всё расскажу? – подала голос Хитана, дотронувшись пальчиками до волос Илоны.

- О чём? – всхлипнула та в ответ.

- Я всё вижу, мамочка, ещё тогда увидела, в нашем доме. Их было трое, сначала они подавили волю: били, мучили, издевались и…

- Хватит! – выкрикнула Илона, зажимая уши ладонями. – Откуда ты это знаешь, Хитана? Ведь никто… никто…

- Ты закрыла глаза и отключилась, видела перед собой Милоша и молила небеса о том, чтобы всё скорее закончилось. Для тебя… Ты смерти просила!

- Никто не может этого знать! Это ведь… невозможно?.. – нервно засмеялась Илона, заходясь в истерике.

- Не пугайся, милая, - смягчился вдруг взгляд Земфиры. – Хитана, она у нас видящая, многое ей подвластно. И семья наша не так проста, как кажется, много секретов в ней хранится, сокрытых от глаз чужих.

- Вы обе увидели… ЭТО?

- Так оно и есть, - кивнула бабушка. – Увидеть-то увидели, но, чтобы выпустить боль из души, надо тебе выговориться.

- Я могу рассказать, да кто станет слушать? Нет у меня никого, кроме Павлика, но он – мужчина. И так видел то, за что мне до сих пор стыдно перед ним.

- Мы и выслушаем тебя с Анечкой, нам торопиться некуда. Была одна во всём мире, а теперь семью обрела, облегчи душу, девонька, откройся нам, раздели боль-то свою. Тебе самой это необходимо в первую очередь. Хитана, ты спать отправляйся, не дело тебе с нами рядом сидеть и слушать то, что не для детских ушей. Хотя, тебе и так всё ведомо.

- Конечно. Как же иначе? Я пойду, мамочка, а вам предстоит бессонная ночь. Не беспокойся, я прослежу за малышами.

Обняв меня перед сном, дочка взбежала по ступеням и скрылась от наших взглядов, а мы переместились в столовую и устроились за круглым столом друг напротив друга. Земфира приглушила свет и зажгла витые самодельные свечи, от которых шёл одуряющий аромат воска и мёда. Меня окутало спокойствие и тепло: язычки пламени мерцали в полутьме, придавая окружающей обстановке уют и безмятежность. В сумрачной тишине я наблюдала как бабушка разливает по высоким бокалам красное сухое вино, что было припасено у неё для вот таких вечеров откровении. Поставив бутылку на середину стола, она принесла декоративную корзинку с гроздьями винограда и плоское глиняное блюдце с твёрдым сыром.

- Ну, вот теперь можем и поговорить, - выдохнула она, опускаясь на стул.

Я перевела взгляд на Илону, что смотрела сквозь меня остекленевшими глазами. Она не торопилась начать этот тяжёлый разговор, а мы не имели права торопить её, предоставив возможность собраться с мыслями.

- Это случилось настолько давно, - наконец заговорила она, - что я теряюсь в закоулках памяти, не в силах зацепиться за ту нить, что стала всему началом. Когда мама умерла, отец продал квартиру, в которой мы жили и купил маленький домик в отдалённом районе города. Первый месяц жизни в нём показался мне таким длительным и неуютным, однако всё изменилось в один из вечеров. На моём пути возник Милош: смелый, благородный и безумно отважный парень, что спас меня от местных хулиганов, навсегда похитив юное сердце. Он был для меня всем: заступником, любимым, другом и самым важным человеком на всём белом свете! С первой встречи, Милош чётко определил кто мы друг для друга, заявив, что я принадлежу лишь ему. Разве могла я противиться неминуемой любви? – искренне улыбнулась Илона, бросив вопросительный взгляд на Земфиру. – Вы осуждаете меня за поспешность?

- Нет, девонька, разве я могу судить тебя? Ты влюбилась, впервые влюбилась. Так оно и бывает. Настоящая любовь разгорается в душах людей как пламя, едва они взглянут в глаза друг другу.

- Так значит, это любовь с первого взгляда… - констатировала я.

- А разве бывает другая любовь? – недоумённо ответила бабушка. – Любовь, она или возникает сразу, или не возникает вовсе. Все эти привязанности, страсти и уважения… это не то! Они не имеют отношения к настоящей чистой любви, что связывает людские сердца на века.

- Я согласна с этим, только вот, не всегда нас ждёт счастливый конец. Знаете, Милош, он словно рыцарь следовал за мной повсюду, даже перевёлся из своей школы, чтобы просто быть рядом: провожать домой, вместе идти на учёбу. Чтобы быть вместе всегда-всегда! Мы действительно любили друг друга, с головой утопая в первом трогательном чувстве. Иногда, я ощущала себя хрупкой фарфоровой куклой в его руках, с которой он действительно сдувал пылинки, оберегая от всего мира, вот только не от себя. Однажды Милош изменил мне, но я и это простила, потому как слова Надьи о том, что мы предназначены друг другу, запали в душу навсегда. Было больно, но я смогла переступить через это, чтобы он остался рядом. А в ответ получила благодарность и счастье. Поэтому, ни о чём не жалела.

- Не знаю, под силу ли мне простить измену? – протянула я, пригубив бокал вина.

- Любовь и не такое способна простить, внученька, - погладила меня по руке Земфира. – А ты продолжай, детка, продолжай.

- Так получилось, что среди зимы я осталась одна: отец нашёл новую работу и вынужден был уехать в другой город. Спасибо Надье, она забрала меня под своё крылышко, обласкав и впустив в дом. Милош был счастлив, ведь мы сутки напролёт были вместе. В тот момент я снова почувствовала себя дома, нужной и любимой, как это было в те времена, когда мама ещё не покинула меня. Мы жили очень дружно, Надья никогда не обижала ни словом, ни делом. Я ни в чём не знала отказа, купаясь в заботе, что дарил мне любимый. А каким преданным взглядом он смотрел в мои глаза! Мы