Дембельский аккорд - Михаил Серегин

– Надо бы, конечно... В смысле, в милицию сдать, – задумчиво сказал Мудрецкий. – Так, наверное, и сделаем – погрузим всех в ваш же «КамАЗ», отвезем в Волгоград прямо гаишникам и сдадим... Блин, это же возвращаться, а потом еще пока все бумаги оформят! Да еще сюда бригада приедет, а от них, пока каждую гильзу не найдут, не отделаемся. А отпустить вас – опять будете «дальнобойщиков» потрошить... Вот же задачка на мою голову! – Юрий поморщился. – Был бы я прокурором или хоть особистом... Вот оно! Валетов, угадай, о ком...

– Не надо, явится еще! – испуганно перебил командира Фрол, но было уже поздно.

Далеко впереди, над следующим холмом, возникло дрожащее зарево – кто-то ехал с той стороны. Зарево разгоралось, превратилось в два узких луча – и вот уже машина перевалила гребень.

– Ну вот, сейчас простые граждане будут вопить на всю округу, – вздохнул Потрошитель и снова повернулся к Мудрецкому. – Слушай, так ты что – армейский, что ли? Я сначала думал – тут у нас какие-то новые крутые появились, потом решил – на меня облаву устроили, а теперь и что думать не знаю. Или у нас и в самом деле армию довели до того, что она кого-то крышевать начала?

– А чем хуже милиции, кстати? – поинтересовался Юрий. – Хотя в общем-то случай редкий. Просто по пути с «дальнобойщиками» было, а нам бензина мало выделили, ну и договорились...

– Понятно, – вздохнул бывший главарь. – А дальше начался обычный военно-полевой бардак... Ты не думай, я в свое время тоже срочную служил. Уж если в Союзе армейская служба без чудес не обходилась, то нынче она должна только на них и держаться.

– Это точно, – подтвердил Мудрецкий, прислушиваясь. – Кстати, Фрол, а ведь и в самом деле «уазик» едет! Думаешь, и вправду он?

– Я его сердцем чувствую! – ударил себя кулаком в грудь Валетов. Поморщился, почесал место удара. – Вот увидите, сейчас подъедет и скажет: «Ну, товарищ Мудрецкий, что у вас на этот раз?»

Фары приблизились, выхватили из темноты стоящую поперек дороги машину, а за ней – темно-зеленую тушу броневика. Свет мигнул, переключился на ближний, и недалеко от места происшествия скрипнула открывающаяся дверца. Знакомый до дрожи в коленках голос произнес:

– Ну, товарищ Валетов, и что я с вами должен теперь сделать? Если вы присутствие сотрудников нашего отдела способны почувствовать почти за два километра, да еще и пытаетесь мысли читать? Тут уж, знаете ли, у меня остается выбор: или вас вербовать, или не допустить вербовки кем-то еще. Как вы думаете, что именно я выберу?

– Не надо, товарищ майор, я же пошутил! – Валетов побледнел, затрясся и стал пятиться к «бээрдээме», словно надеясь спрятаться за броней. Впрочем, он прекрасно понимал, что от встречи с майором Сытиным не спасет и подземный бункер с включенной системой противоатомной защиты... – Я больше так не буду!

– Это точно, обычно вы в своих шуточках оригинальны, так что будете по-другому. – Особист вышел на освещенное фарами пространство. Не торопясь, осмотрел расстрелянную машину. – «Мерседес», лет десять на наших дорогах и до этого примерно пять по Германии ездил... Если бы не угнали – давно бы уже под пресс пошел. Неплохо вы его расковыряли, лейтенант, неплохо, и ребята ваши сработали почти что чисто. Особенно для химиков, которых стрелять из «зушки» полчаса учили. Хотя учитель был хорош, не спорю... Так, а тут у нас кто? – Майор пригляделся к поднявшемуся Потрошителю. – Ну вот, Евгений Сергеевич, поиграли в Дубровского, и хватит этой классики. Собираетесь куда-нибудь в эмиграцию, по примеру предшественника? Или в Сибирь?

– Куда уж потащите, – с мрачным достоинством ответил бывший учитель и заложил руки за спину. – Не бойтесь, не убегу, не могу я сейчас бегать.

– Тащить я вас не буду, а вот разговор имеется. Я с вами поговорю, а вы уж с вашими людьми как-нибудь сами... Понимаете, всего этого дорожного эпизода не должно быть как исторического факта. Ну, вы человек образованный, должны все сами понимать... Никому это не нужно. Милиция в сводку ставит, сводку какой-нибудь журналист прочитает, так и получится, что наша армия ведет боевые действия где захочет. С другой стороны – сколько времени милиция не могла поймать, а какой-то проезжий лейтенант за полчаса одним взводом, и даже не десантным... Из этого, знаете ли, могут и выводы сделать. Например, поинтересоваться вашими знакомствами в областной милиции. Оно вам надо?

– И что вы предлагаете? – все так же хмуро, но уже с некоторым интересом спросил Потрошитель. – Работать на вас?

– На себя, Евгений Сергеевич, исключительно на себя! С дорожным промыслом, я думаю, вам придется распроститься, ваших бывших учеников тоже надо чем-то другим занять... Кстати, товарищ Мудрецкий, а что вы собирались со всей этой бандой дальше делать?

– Да была у меня одна идея... – Юрий замялся. – Ну, я знаю, что в милицию сдать нужно...

– Давайте, давайте, лейтенант, не стесняйтесь. Насчет милиции мы уже выяснили, в принципе, решение у вас было правильное. Оружие вы бы и у нас сдали, я думаю. А с людьми что сделали бы?

Мудрецкий вздохнул, помолчал немного, потом все-таки сознался:

– Отпустил бы я их, товарищ майор. Только не здесь. Отвез бы под Саратов и там на трассе высадил. Без денег, оружия, документов... в общем, как есть.

– Жестоко, – хмыкнул Сытин. – И с какой целью, если не секрет?

– Да очень просто, товарищ майор, – осмелел Юрий. – Они же в основном «дальнобойщиков» потрошили, правильно? Ну вот, пускай, пока домой добираться будут, по трассе хотя бы километров триста-четыреста пройдут без ничего, чистым стопом... Узнать их все равно никто не узнает, а они посмотрят, кого грабили и как эти мужики свои деньги зарабатывают...

Наступило долгое удивленное молчание. Наконец Евгений Сергеевич, бывший учитель, произнес:

– Сынок, за каким чертом ты в армию пошел?

– Да я тут на два года всего! – отмахнулся было Мудрецкий, но потом посмотрел на особиста и добавил: – Может, правда, и останусь, тут перспективы интересные есть. В общем, так получилось, а вообще-то я университет заканчивал, биофак.

– Ну, тогда понятно. – Бывший Потрошитель облегченно вздохнул. – А то я уже начал думать, что у кого-то из нас крыша уехала. Хочешь верь, хочешь нет – я больше всего за тебя боялся.

Глава 7

Дембельский аккорд

Родное Чернодырье приняло блудный взвод химразведки неприветливо. Очень неприветливо. Во-первых, из нависших над Самарской губернией грязно-серых туч упорно лился тоскливый холодный дождь. Во-вторых, под этим дождем подполковник Стойлохряков выстроил на плацу весь батальон. И в-третьих, вместо того чтобы радостно и торжественно встретить вернувшихся с войны товарищей, комбат высказал им все, что он хотел им сообщить все минувшие месяцы, но так и не смог. Теперь он дождался своего часа. Звуковая волна поднимала рябь в растекшихся по плацу лужах и шевелила промокшие насквозь плащ-палатки солдат. Уютнее всего было самим химикам: они стояли в плащах от химзащиты, и на них почти не капало. Кроме того, у каждого во взводе были свои причины не воспринимать покрасневшего от усилий подполковника всерьез.

– Что, думаете, герои приехали? Ну как же, на войне побывали, даже бумажки привезли! А мне на эти бумажки... – Стойлохряков хотел плюнуть, но кругом был плац, а на плацу стоял его батальон, которому нельзя было подавать пример такого отношения к священному строевому месту. – Подотритесь своими бумажками! Посидели пару месяцев в какой-то дыре, и уже вояки!

«Завидно тебе, что ли?» – подумал Заботин, которому вообще все было, как и положено настоящему дембелю, по далекому морскому бую. Он уже успел перекинуться парой слов со своим одногодком Авдотьевым, только по прихоти разделившего взвод командования не попавшим со всеми вместе на войну, и уловить плохо скрытую зависть и в глазах, и в голосе. Так что свою отметку в военном билете об участии в боевых действиях Забота не поменял бы и на отправку домой в первой партии, в заветном для любого дембеля «золотом вагоне». Можно и Новый год здесь отметить, если что...

Единственное, за что сейчас он, практически гражданский человек, способен был сражаться – это за подаренную в Чечне дембельскую форму. Любой, кто посмел бы протянуть – без разрешения дембеля Заботина, разумеется, – свою злодейскую руку, например, к висящему на плетеном шнурке винтовочному патрону калибра 7,62 миллиметра, рисковал бы получить в лоб. Для начала табуреткой, а там видно было бы – в зависимости от крепости лба и воинского звания посягнувшего. Под вопли Стойлохрякова Заботин как раз и развлекался тем, что составлял список возможных противников и средств их поражения.

Сам подполковник, естественно, и не предполагал, что занимает в этом документе почетную вторую строчку. У гражданина дембеля имелись все основания полагать, что об лобовую броню комбатовского черепа можно было расплющить лом или сломать топор, поэтому, дойди дело до прямого столкновения, Заботин был готов голыми руками вскрыть оружейку и вытащить гранатомет. Первое место было отдано генерал-лейтенанту Лычко, но исключительно как старшему по званию. Представителя штаба округа предполагалось, как всегда, всего-навсего утопить в каком-нибудь ближайшем сортире. Причем на этот раз с грузом, чтобы точно не выплыл.