И грянул гром - Андрей Дедусенко

в основном на восток. Вся экономика работала на нужды армии. Легионы захватывали одну страну за другой. После падения Дьявольской коммуны империя Симдов стала считаться сильнейшим государством в мире. Первым, кто прекратил постоянные завоевания, стал Гай Юлий. Он сосредоточился на укреплении государства, оказавшись мягким и добрым императором, правившим сто тридцать два года. Гай Юлий получил прозвище Благодетель, поскольку даровал многим подданным в провинциях, которые уже больше сотни лет принадлежали империи, симдское гражданство. Это период считается золотым веком для обычных граждан, так как император хотел, чтобы все в его империи жили в достатке. Не было ни одного бунта, который был бы вызван недовольством обычного населения».

«Всеобщая история» Арриан Галонский

***

Кассандана повела Александра во дворец Шахиншаха. Но прежде юноша переоделся в привычные для него хитон и сандалии. Носить штаны считалось варварством в Солнечной республике, и посему он не любил их. Кассандана лишь покачала головой, увидев юношу в новой одежде.

Вначале они вышли из особняка Горбиев, затем пошли вверх по улице, вдоль богатых домов других аристократов. Александр слышал разговоры на неизвестном ему языке, женские крики, возмущения мужчин и смех детей. Был полдень, и жизнь в городе кипела. Солнечные лучи заливали Акбатаны, а разноцветные одежды горожан создавали приятное глазу зрелище. Выйдя на площадь, они оказались на местном рынке. Тут стоял шум и гам. Люди торговались, кто-то покупал еду: финики, персики, рыбу. Кто-то одежду: штаны, сапоги и шапки, был тут и отдел с рабами, где толстенький мужичок средних лет расхваливал свой товар.

– А рабы у вас кто? – спросил Александр. – Местные?

– По большей части, нет, – покачала головой Кассандана. – Это таксалийцы, мы их в рабство обращаем, они – нас. Хотя бывают и рабы акбатанцы, некоторые сами себя в рабство продают. Но у нас принято отпускать их через пять лет.

– Их положение получше будет таксалийского, – усмехнулся Александр.

– Убить раба просто так не может даже аристократ. У нас не так их много, чтобы просто так тратить столь ценный ресурс. У меня самой лишь два личных раба.

– А морская раса есть среди рабов?

– Крайне редко встречается, эти рыбы так горды, что скорее умрут, чем расстанутся со свободой, – недовольно произнесла Кассанадана, – но у шахиншаха есть один такой раб, который разбирается в инженерном деле, занимал неплохую должность в Таксале. Пока его не пленили.

– А каков из себя ваш шахиншах?

– Сильный войн, справедливый правитель и, несмотря на юность, мудрый, – ответила Кассандана.

– Юность? Он молодой?

– Ему не больше тридцати.

– Хм, уже правитель… – прошептал Александр.

– А вот и дворец, – сказала Кассандана, указывая рукой вперед.

Александр увидел, что дворец шахиншаха располагается на искусственно созданной платформе, дополнительно возвышаясь над всем городом. Стены дворца были сделаны из кирпича, на них выбиты изображения воинов с луками, копьями, мечами и щитами, а различные звери, такие как львы, тигры, драконы и фениксы создавали как бы защиту шахиншаха. Там, где не было изображений, стены покрывались голубой и жёлтой эмалью. Колонны дворца были сделаны из белого камня.

Вход был представлен колоссальными воротами, внушающими своей громадностью почтение входящему в них. На их страже стояли пиковые Архиепископы, держащие копье и щит. Кассандану без сложностей пропустили внутрь, поскольку аристократическим семьям разрешался вход в любое время без приглашения. Лишь в покои шахиншаха запрещалось входить.

– Я проведу тебя в сад, – сказала Кассанадана. – Шахиншах сейчас, наверное, отдыхает с молодой женой, по своему обыкновению. Через несколько часов начнется соревнование. Вы будете охотиться на дикого вепря в роще, которая расположена тут же во дворце.

– А не будет сложностей с тем, что я чужак, не понимающий вашего языка?

– Не думаю, – улыбнулась Кассандана. – Шахиншах сказал, что возможно появятся такие же, как он, прибывшие с континента. И аристократы начали учить ваш язык. После победы шахиншах, несомненно, захочет поговорить с тобой. Да и главный жрец тоже сказал, что скоро сюда прибудут существа с континента.

– Главный жрец?

– Да, он понимает в гадании. Он предсказал многие явления.

– Хм… а много участников охоты?

– От моей семьи ты будешь один, я доверюсь тебе, Александр. От Секудианов двое – Гистасп и Смердис. От Ахеменидов – близнецы Камбис и Гаумата.

– Я одолею их, – самоуверенно заявил Александр.

– Хорошо, – улыбнулась Кассандана, останавливаясь перед одним барельефом внутри дворца, – взгляни, я хотела тебе показать это.

– Великий герой? – спросил Александр.

– Да, – кивнула Кассандана.

В стене было выбито изображение двух армий. С левой стороны находились таксалийцы, а справа акбатанийцы. Но между ними в небе стоял мужчина с мечом в руке, от которого исходили лучи в разные стороны. Одет герой был в хитон и линоторакс, такой доспех принят у гелиосцев.

– Он умел летать? – спросил удивленный Александр. – Практик ветра?

– Нет. Согласно рассказам предков, он умел манипулировать пространством и временем, – с восхищением произнесла Кассандана. – Мы приняли его за бога, который сражался во времена Потопа с морской расой, но герой сказал, что он не этот бог.

– Ч-что? – Александр был потрясен. – Ты уверена?!

– Т-так говориться в легендах, – Кассандана от неожиданности слегка дернулась.

– Как это может быть? – нахмурился Александр. – Когда этот герой появился здесь?

– Примерно девятьсот лет назад.

– Дедушка тогда еще не родился… – прошептал Александр, – а Рассекатель должен был находиться у белых тигров.

– Что тебя так удивляет? – спросила Кассандана.

– Меня… неважно, – быстро замотал головой Александр…

«Как это возможно? Это точно Рассекатель, но разве может быть два Рассекателя?»

– Хорошо, не буду допытываться, – пожала плечами старушка и повела юношу дальше.

***

В прекрасном саду шахиншаха распускались сотни цветов и росли громадные пальмы, в тени которых можно было укрыться в жару. На ветвях их сидели сладкогласные птицы, а из кустов искусные мастера создали фигуры воинов и зверей. Запах, стоящий там, поражал обоняние.