Третье пророчество - Елена Ханга

Девушка, которая вышла из «вольво», стояла немного в стороне от мужчин. Она-то и смотрела сейчас во все глаза на Людмилу – и смотрела так, что та даже слегка поежилась. Ничего хорошего этот взгляд не обещал.

«Интересно, как можно смотреть на человека почти с ненавистью, если видишь его в первый раз?» – удивилась Людмила. Так или иначе, атмосфера покоя и всеобщей любви к ней явно была нарушена. Жаль, очень жаль...

В гостиной, впрочем, все оставалось еще по-прежнему. Мистер Трофимов откупорил шампанское и артистично разлил его по бокалам, миссис Трофимова смотрела на дочь увлажнившимися в который раз глазами. И даже фрекен Бок на время отложила свой блокнот для записи научных наблюдений, чтобы сделать глоток вполне заслуженного ею шампанского.

«Как же вы все хорошо играете, родные мои! – ехидно подумала Людмила, одаривая окружающих самой обворожительной из всех своих улыбок. – Но теперь подождите, теперь уже мой выход на сцену...»

– Поздравляю тебя с этим днем, детка. Давай его хорошенько запомним, – протянула к ней свой бокал Бетти.

– Конечно, мы его запомним – и ты, и я, – тряхнула она в ответ роскошной рыжей гривой и немного замялась. – Можно... я буду тебя называть мамой?

– Джессика!.. – только и смогла выдохнуть растроганно в ответ Бетти Трофимова.

Пару часов назад, когда она – то ли Людмила Волкова, то ли Джессика Трофимова – металась между своими мыслями и фантазиями, как загнанный охотниками звереныш, ей вдруг явилось еще одно четкое воспоминание. Касалось оно как раз того самого похищения маленькой дочери Трофимовых, о котором ей рассказал пожилой джентльмен.

Она совершенно ясно вспомнила часто появлявшиеся перед ней картины. Вот маленькая девочка стоит перед вазой на веранде типичного американского дома и сосредоточенно смотрит на воду. Вот эта же девочка плывет в море, а под водой появляются черные аквалангисты, которые преследуют ее. А вот отец Джессики – тот самый Леонид Трофимов, иначе и быть не может, зажмурив на солнце глаза, лежит на пляже, не зная, что сейчас происходит с его дочерью...

Вот что интересно, она видит все это со стороны, и если она и впрямь та самая Джессика, то объяснение этому есть только одно. Она, Джессика, действительно погибла тогда в море, а потом превратилась в ангела и сидит теперь, свесив ангельские ножки, на каком-то облачке и наблюдает эти картинки, случившиеся в ее земной жизни. Потому что настоящая живая Джессика никогда бы не смогла хранить таких воспоминаний, в которых она видит своего отца, оставшегося на берегу, в тот самый момент, когда она плыла в море. Или черных аквалангистов, которые подкрадывались к ней под водой, когда она даже не подозревала об их существовании. Или, наконец, саму себя, стоящую перед вазой с водой, как будто она смотрит кино... Ну да, кино! Вот тебе и объяснение, дорогая Джессика. Скорее всего, накачав ее психотропными препаратами, они крутили и крутили перед ней одно и то же бездарное кино про маленькую девочку Джессику, похищенную советскими аквалангистами из секретной службы. Они крутили его перед ней, когда сознание ее почти полностью угасало, но подсознание еще продолжало впитывать информацию, – для того чтобы это кем-то снятое кино стало в один решающий момент ее собственным воспоминанием и однажды всплыло из темного подвала подсознания на верхний этаж. Они не потрудились вырезать из этого кино кое-какие сцены, только и всего.

Она ухватилась за это рассуждение, как за спасательный круг, и потихоньку вытянула себя на твердый берег. Все остальные детали, сомнения, вопросы быстро получили свои ответы и разгадки и выстроились на полочках в положенном армейском порядке.

После этого оставалось только понять, что делать дальше. Они слишком много усилий затратили на то, чтобы заставить ее поверить в счастливое американское детство и реальность ее родителей мистера и миссис Трофимовых. Они слишком много потратили на нее сильных наркотиков, и эффект их применения следовало также оправдать. Значит, первой ее задачей теперь было не разочаровать публику.

Поэтому, помимо излучения улыбок налево и направо, она время от времени усиленно и вроде бы пока довольно успешно имитировала слабость и головокружение. Пожилой джентльмен и фрекен Бок должны были успокоиться и окончательно поверить в то, что препараты еще имеют над ней свою власть.

Что бы ни происходило дальше, они должны быть абсолютно уверены в ее покорности и согласии сотрудничать. Только тогда у нее остается шанс, только тогда они не будут снова глушить ее наркотиками и перевозить в качестве безжизненного груза. А значит, только тогда она сможет использовать какое-то счастливое мгновение для своего освобождения.

Судя по игре в родителей Трофимовых, которую теперь с ней играли, рано или поздно предстоит поездка в Америку. А может быть, и нет. Может быть, все гораздо хуже. Но какое-то время у нее еще есть. Им нужны ее знания и, возможно, ее способности. Значит, время еще есть...

Сейчас явно что-то поменялось в их собственных планах. Изменения эти начались с приезда взъерошенного господина в автомобиле «вольво». И странной молодой особы, которая явилась вместе с ним. Надо сказать, особа эта никак пока не вписывалась во все ее расчеты. Вернее, даже не сама особа, а непонятной силы ненависть, которую она излучала по отношению к Людмиле, – вот что было странно. «Поживем – увидим, – решила она про себя, – пока еще слишком мало информации».

Нельзя сказать, что информации стало больше, когда новые гости вошли наконец в дом.

– Добрый день, – сказал ей мужчина с какой-то особенной интонацией и подержал некоторое время ее руку в своей.

«Боже мой, такое впечатление, что он хочет признаться в любви», – почему-то подумала Людмила.

– Ингела, познакомься, это наша русская гостья Людмила, – сказал мужчина девушке, которая вошла вместе с ним. Интересно, девушку он представил, а собственное имя назвать, похоже, забыл.

– Здравствуйте, – очень странным голосом сказала Ингела и опять уставилась на Людмилу ненавидящими глазами.

«Похоже, они оба сумасшедшие», – решила Людмила.

– Я, наверное, теперь уже не Людмила. С сегодняшнего дня я стала Джессикой. – Людмила улыбнулась слегка растерянной улыбкой.

– Я слышал об этом, – теплым голосом сказал мужчина и слегка поправил ее: – Сегодня вы снова стали Джессикой. Поверьте, я очень, очень рад это слышать...

Он опять говорил каким-то особенным голосом и снова взял ее руку в свою. А Ингела между тем напряглась еще больше. «Что за чертовщина такая?» – подумала Людмила.

– Отмечаете новый день рождения? – улыбнулся мужчина, увидев стол с шампанским. Он налил себе шампанское в свободный бокал и посмотрел на Людмилу. – Мы скоро обязательно снова увидимся, – сказал он, глядя ей в глаза.

– Надеюсь, – вежливо улыбнулась она.

...Как близоруки и наивны, однако, те из нас, кто искренне полагает, что мужчинам никогда не угнаться за высокой степенью женского коварства. Не исключено, что сами мужчины и создали еще в древние времена, если верить литературным источникам, великий миф о сверхъестественной способности, если не сказать – склонности, женщин просто-таки к извращенному коварству. Таким образом они раз и навсегда отводили подозрения от себя самих. На самом же деле авторство самых коварных преступлений и замыслов в мировой истории принадлежит именно мужчинам. Женщинам и не снился тот цинизм, на который способен мужчина в своих интригах. Что женщина – ее самые коварные фантазии рождаются только разве что из любви или отверженности. Мужчина же способен как раз использовать любовную интригу в самых расчетливых и порой довольно гнусных целях, далеких от любых глубоких чувств.

Но женщины и сами уже давно поверили в созданный для них же, бедняжек, миф об их собственном безусловном первенстве в мастерстве коварной интриги. Потому они не способны даже предположить, что мужчина может обыграть их на этом поле. Классический случай недооценки стратегических резервов противника.

Ингела Лунд ощущала себя этакой богиней коварства, фурией, которая защищает свою любовь, а потому ей разрешено отныне применять любые военные приемы. Были моменты, когда ей самой все же становилось стыдно за те средства, которыми она вынуждена пользоваться, но она старалась не замечать этих чувств. Цель была святая – любовь, вот в чем все дело.

Пока же Ингела приходила иногда в ужас от себя самой и от той степени хитрости и обмана, на которую она, оказывается, способна, она даже не догадывалась, что ее весьма грамотно дергал за нужные ниточки любимый мужчина. На самом деле хитрый и жестокий шведский тролль виртуозно разыграл эту пьесу по нотам, написанным им же самим. Разумеется, этот прожженный авантюрист давно уже заметил, что молодая домработница к нему неравнодушна. До поры до времени он сложил это наблюдение в свою копилку ценных знаний. И вот наступил момент, когда любовь несчастной Ингелы ему понадобилась для дела.