Параллакс 3. В шаге от респауна - Александр Изотов

отсеке, а теперь вдруг это оказался не просто грузовой отсек. Например, та кнопка — вызов капитанской рубки. А вот там, например, аварийный сброс люка. А вот здесь…

Я тряхнул головой и потёр виски, пытаясь устаканить новые знания. Ух, чувствую себя, наверное, как избранный после загрузки всех боевых единоборств в мозг.

Поздравляем!

Ваш питомец Бинтуронг улучшил свой навык «нить арахны». Паутина приобрела большую крепость, и теперь Бинтуронг способен плести паутинные тропы.

Мой питомец, который сидел рядом, аж мяукнул от удивления. И, даже не спрашивая у меня, выпустил густую волокнистую паутину к потолку. Тут же, шлёпнув лапой по полу, он прилепил нити… а потом просто пополз по своей же паутине. Причём он на ходу выпустил ещё несколько в стены, слепляя её с основной, и по итогу довольно быстро у него образовалось какое-то подобие паутины обычного садового паука.

Сделав пару кругов по ней и пробежавшись до потолка, Бинтуронг вернулся ко мне и мяукнул ещё раз. Типа, круто!

— Ну, чего там, Архар? — спросил Груздь.

Оказалось, они с Хойро так и таращились на меня, ожидая ответа.

— Ну, как сказать… Вроде бы повезло, но в то же время…

Нас прервал хриплый крик Пятайи из динамиков:

«Челнок эйкинов есть по курсу!»

Тут же раздался грохот, одна из стен полыхнула пламенем, и нас тряхнуло так, что мы все улетели как раз в груду ящиков, в которых рылся Хойро. Там, где показалось пламя, теперь была зияющая дыра, в которой виднелся плюющийся дымом двигатель. Наш двигатель…

Но вот он дёрнулся сильнее обычного и, отвалившись, исчез из небольшого поля зрения. Заодно и динамики прохрипели:

«Мы делать падение!» — продекламировала Пятайя с завидным спокойствием.

В открывшейся прорехе показались деревья, несколько веток с хрустом даже залетели внутрь, и челнок опять здорово затрясло. Зажмурившись, я приготовился к смерти… но вдруг понял, что всё закончилось.

— Это чего, всё, что ли? — удивился Груздь, поднимаясь, — А чего каждый раз так не падаем?

Глава 27

В этот раз эвакуация длилась очень недолго. Я подскочил к заклинившему люку, дёрнул на себя скрытые рычаги в петлях — мне же теперь всё известно об эйкиновских механизмах! — и люк просто отстрелился.

Хрустнули ветки, металлическая створка перевернулась, ныряя куда-то в розоватую листву, и зашуршала, пытаясь упасть сквозь крону. Под нами был густой лес.

В грузовом отсеке тут же появились Пятайя и Сова. Свинка проскочила мимо нас и, не глядя, прыгнула в открытый отсек:

— Они делать бросание бомб!

Сова Опаска молча сиганула за ней. Хойро Пеп с криком:

— Пятайя! Любовь моя! — тоже исчез в листве.

Мы с Груздем переглянулись…

— Тут бывает бомбардировка? — спросил лазутчик.

— Давай проверим это на земле, — кивнул я и, свистнув Бинтуронгу, спрыгнул.

Падать в густую листву было довольно весело. Кувырок, кувырок… ай! Моё веселье сразу убавилось, когда я встретился с первой толстой веткой. Мир окрасился в красный, пришлось хоть как-то прикрыть руками лоб, поэтому удар затылком о следующую ветку показался намного легче…

Вдруг листва кончилась. Едва я понял, что лечу в свободном падении, как тут же дёрнулся, останавливаясь. И повис на паутине, прицепившейся к моей спине.

Рядом висел Хойро, одной рукой держась за арбалет с вытянутой вверх верёвкой, а другой он героически держал свою Пятайю… Влюблённые пожирали друг друга глазами, и я решил им не мешать.

— Архарчик, твой этот шестилапый — вообще улёт! — раздался голос за спиной.

Дёрнувшись руками, чтобы крутануться, я увидел, как в паре метров от меня медленно спустился Груздь. Он висел на паутине, сложив руки на груди и полностью доверяя Бинтуронгу.

— А нельзя твоего Бинтика посылать за мобами, чтоб он их к нам притаскивал? — спросил Понт, мечтательно улыбаясь.

— Угу, и ещё тебе на кинжал насаживать…

— Не, ну а чё⁈ Заслужили мы, спасители человечества, или нет?

Сверху затрещали ветки, и прямо надо мной вдруг вывалилась Сова… Она попыталась схватиться за мою паутину, но в итоге так и шмякнулась мне на голову, и я едва успел подставить руку, чтобы поймать девушку.

— Ох, — зажмурившаяся Сова обняла меня за шею, прижимаясь, и я усмехнулся:

— Ты же вроде вперёд меня прыгнула?

— Прыгнула, прыгнула… — та открыла глаза и глянула вниз.

Мы и так висели на внушительной высоте, так под нами ещё и разверзлось тёмное ущелье. Деревья цеплялись корнями за самый его край, а наше вообще росло над самой чёрной бездной, протянув корни в обе стороны. Скорее всего, этот овраг образовался уже под взрослым деревом.

Так-то это было похоже на обычный лес, только с розовой листвой и с толстенными, по несколько метров в обхвате, стволами. Мощные корни внизу переплетались, образуя непроходимые заросли, и некоторые сплетались даже над тёмным оврагом. Я бы и не заметил его, если б не висел на такой высоте.

По веткам сверху с шелестом носился Бинтуронг, выпуская ещё паутину, цепляя её к нашим подвескам и протягивая к стволу. Трудится, аки пчёлка… точнее, паучок.

Тут сверху раздался грохот, и нас здорово тряхнуло. А потом мы, задрав головы, смотрели, как листва над нами разгорается таинственным светом, будто где-то над кроной появилось самое настоящее солнце.

— Вот же блин, — вырвалось у меня, когда я догадался, что это значит, — Бинтик… Бинтик! Бинти-и-ик!

Когда листва над нами полыхнула открытым пламенем, сквозь которое проступило пылающее брюхо падающего челнока, Бинтуронг рванул всю пачку привязанных к нам нитей.

Упав на ствол, мы с благоговением наблюдали, как мимо проносятся горящие обломки челнока. Они падали в ущелье и долго освещали его корявые стены с торчащими концами…

Я уже думал, что бездна, как ей и полагается, бездонная, но вдруг обломки рассыпались, упав на дно. Там они и тлели, потихоньку угасая.

— Ну твою ж… — вырвалось у меня, когда я всё-таки разглядел многолапчатое мельтешение у горящих обломков. Может, мне и показалось?

— Надо делать спешку! — зашипела Пятайя, — Это пауки!

Мы были прилеплены паутиной к стволу без единых сучков, и как тут «делать спешку», я особо не представлял.

— Опять⁈ — вырвалось у меня.

— Это есть Логово Пауков Тьмы, — со знанием дела кивнул Хойро Пеп.

Сова, которую я так и держал на руках, вздохнула:

— А Шугабой так не любит пауков…

— И я его прекрасно понимаю,