ГРУ В ГОДЫ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ. ГЕРОИ НЕВИДИМОГО ФРОНТА - Виталий Никольский

Своеобразное впечатление сохранилось о людях, простых тружениках Австрии. Это веселый, жизнерадостный, музыкальный народ. В нем нет немецкой педантичности, но сохранена аккуратность и точность. От чехов и итальянцев они унаследовали некоторую беззаботность, от венгров - любовь к песням и танцам.

Недаром венцы в шутку говорят: «Настоящий австриец имеет мать - венгерку, а отца - чеха или наоборот». И от всех народов, входивших когда-то в лоскутную империю, австрийцы получили в должном количестве любовь к труду. Чтобы оценить это должным образом, нужно видеть их крестьянина в поле, а рабочего в цехе у станка. Нас удивляло, как они без сдельщины и широко развитого соревнования работают значительно производительнее наших крестьян и рабочих. Это можно объяснить только выработанной трудом многих поколений привычкой добросовестно относиться к порученному делу, т. к. в противном случае это дело можно потерять и остаться безработным или нищим.

Современное положение Австрии, как мирового курорта, выработало у ее населения своеобразный космополитизм. Этакое радушие ко всем. Многие простые люди открыто заявляли: «По своему географическому и хозяйственному положению мы, маленькая страна, не можем вести самостоятельную политику. Мы должны иметь хозяина, и для нас безразлично, кто он, лишь бы он был богат».

К сожалению, таким хозяином даже средние слои австрийцев предпочитают видеть американцев или западных немцев, и только беднота, которой в ту пору немало было в стране, тянулась к нам. Социальные контрасты в этой демократической стране для нашего человека были разительными. В ней можно было увидеть живого барона, графа. В окрестностях Вены, и в особенности на западе страны, стоят настоящие средневековые замки, принадлежащие этим графам и баронам, владеющим тысячами гектаров земли, а рядом - малоземельные крестьяне, живущие тяжелым трудом, арендуя эту графскую землю.

На площадях и перекрестках больших улиц столицы, таких как Кернтнерштрассе, Марияхильферштрассе и др., можно было слышать музыку чудесных духовых и симфонических оркестров, играющих под открытым небом. Но это не стремление городских властей удовлетворить эстетическим вкусам венцев, а попытка безработных музыкантов собрать у прохожих несколько шиллингов на жизнь. Нищих официально не было, т. к. нищенство запрещено полицией, но имелась масса изможденных, плохо одетых продавцов спичек, иголок, газет. Это были те же нищие, нашедшие удобную форму обойти закон. Широко процветала проституция в самых вульгарных проявлениях, описанных у нас в свое время Горьким, с регистрацией в полиции, с медицинскими освидетельствованиями, облавами, отелями на час, ночными дежурствами «жриц любви» на улицах, с одной стороны, и роскошными дамами и господами в фешенебельных ресторанах, таких как «Максим», «Сплендид» и др., где те же процессы осуществлялись знатью страны на более высоком уровне. Работа одних за 1500 шиллингов в месяц и кутежи других на Каленберге или Гринцинге, на которых пропивались тысячи шиллингов за ночь.

Вся эта заведенная веками жизнь шла так же и в период оккупации, как много лет назад, и многие австрийцы, в особенности торговцы, владельцы гастхаузов, мелкие ремесленники, открыто говорили, что оккупанты средним слоям населения не мешают, а возможно, и содействуют, поскольку упразднена статья налога на содержание армии, которая при всех условиях не в состоянии будет защитить Австрию в случае войны, да и внутренний рынок значительно расширился за счет союзнических войск и многочисленной оккупационной администрации, уменьшилась безработица.

К началу пятидесятых годов между СССР и западными странами началось своеобразное соревнование: кто больше даст льгот и послаблений австрийцам в зонах. Западники отказались от оккупационных платежей, мы незамедлительно сделали то же и стали оплачивать казарменный и жилищный фонд местным властям из своих средств. Стали возвращаться из дальних стран так называемые мало обремененные преступлениями нацисты и требовать свое имущество: виллы, землю, замки, - и их соответствующие стороны, как правило, возвращали. Была введена плата транспортных расходов, ранее не взимавшаяся с военнослужащих оккупационных армий, и т. д. и пр.

Многое было необычным для советского человека в Австрии. Значительное количество безработных, осаждавших заводы Управления советским имуществом в Австрии (УСИА) и нефтяные разработки в поисках работы. Манифестации трудящихся, в том числе рабочих-подростков, с требованиями повысить зарплату и снизить продолжительность рабочей недели до 40 часов. Подобного рода шествия, организованные, как правило, коммунистами, обычно направлялись к зданию парламента и заканчивались рукопашным и схватками демонстрантов с респектабельной государственной полицией, неизменно оказывавшейся в этих битвах победительницей. Шествия разгонялись, многие из участников арестовывались, раненые отвозились в больницы. Порядок водворялся. При виде подобного зрелища наши солдаты с трудом сдерживались, чтобы не вступиться за демонстрантов и не разгромить полицейских, олицетворявших буржуазную законность в стране. Но мы демонстративно не вмешивались во внутренние дела страны, и такое невмешательство было иногда непонятно для простого советского человека.

Удивляла набожность австрийцев-католиков, особенно женщин. В стране парадоксально сочетались высокая цивилизация с идейной отсталостью, которая активно поддерживалась церковью, пользовавшейся значительным влиянием у населения. Крестные ходы вокруг церквей, большое количество религиозных праздников с торжественными богослужениями и проповедями духовенства, марш отрядов армии спасения на площадях и в парках столицы, монахи различных орденов и монахини в белых чепцах и наколках, разъезжающие на велосипедах по улицам, - все это для советского человека казалось экзотичным и вызывало естественный интерес.

Церковники умело играли и продолжают играть на чувствах верующих. Некоторые обряды, такие как торжественная конфирмация подростков, трогательное празднование дня матери, когда все дети, от ясельного до преклонного возраста, поздравляют своих матерей и делают им подарки, день памяти мертвых, в который каждый католик считает своим долгом посетить кладбище, где похоронены его близкие, имеют много рационального, и их можно было бы перенести в нашу действительность, придав им, понятно, другое содержание. Например: первый шаг в самостоятельную жизнь - вручение паспорта 16-летним гражданам нашей страны - не проводить как чисто милицейский акт, а привнести в него те же элементы сердечности и торжественности, которые приняты у католиков при конфирмации с тем, чтобы этот день ребенок помнил всю жизнь.