Эльфийка и охотник: Дело Аптекаря - Элен Славина

Зачем они все пришли? Им что нечем больше заняться? Стоят и смотрят на меня, кажется, даже не моргают. Видимо, боятся пропустить что-то важное.

Дедушка Друлаван улыбается и обнимает рядом стоящую дочь Иелению.

Хорошо, что они помирились и снова стали семьёй, как много лет назад. Только вот для этого пришлось заплатить очень высокую цену. Иеления когда-то убегала из родной деревни с любимым человеком, наплевав на условности и получив проклятие от короля. Могло ли это повлиять на то, что мой отец вскоре погиб, а через несколько лет и сестра отправилась следом за ним.

Проклятие короля эльфов высказанное на эмоциях и брошенное в сердцах могло сотворить, что угодно. И думаю даже бабушкины контрзаклятия не смогли исправить ситуацию.

Винил ли себя дед в случившемся и просил ли прощения у родной дочери, я не знала. Боялся ли он, что проклятие ещё действовало и могло затронуть меня? Думаю да!

Что он мог сделать с этим?

Видимо, ничего. Как и все остальные, хотя. Что я могла знать об этом проклятии?

Прочитать мысли других, у меня пока получалось с трудом. Да и в толпе эльфов это практически было невозможно.

Могла ли я что-то сделать с этим проклятием!? Вероятно! Однажды.

Спустившись, Мариэль коснулась земли и поняла, что это и есть начало, как и возможный конец.

Дедушка Друлаван подошёл к внучке и взял её за руку.

— Пойдём дорогая. Нам нужно попрощаться. Все эти люди, собравшиеся здесь, — король обвел глазами многочисленную толпу, — хотят пожелать тебе удачи и смелости. Они знают, что ты справишься, потому что ты дочь самого Друлавана Второго.

— Да я знаю, дедушка. И я постараюсь сделать то, что предназначено мне судьбой. Отомстить за всех эльфов, которые были убиты так беспощадно.

— Их смерти несправедливы и нечестны. Умереть в бою или от старости, прожив долгую и счастливую жизнь — это мечта истинного эльфа. Но вот так как это произошло с твоей сестрой или с теми, кто выпил эльфтвейна на празднике Богини Луны. Это самая позорная смерть, что может коснуться эльфа. Мы не допустим повторения. Ты это понимаешь, девочка?

— Да, дедушка. Я сделаю, все, что в моих силах. — Обняв старика, она поцеловала его в седую щеку и подошла к бабушке Глиндменель.

Пожилая эльфийка, сохранив свою красоту в голубых глазах и доброй улыбке, погладила Мариэль по щеке и убрала тёмную прядь за ухо.

— Ты все умеешь и со всем справишься. Если кто-то будет говорить обратное, не верь. А будут продолжать, я положила тебе сок корня Переступня Белого — одной капли хватит, чтобы сутки не вставать с горшка. Лить будет из всех щелей, поверь старой знахарке.

Мариэль рассмеялась и забрала сумку у бабушки.

— Я хочу быть такой же, как ты! — прошептала Мариэль и нежно поцеловала пожилую эльфийку.

— Моя дорогая, ты истинная принцесса. Не забывай об этом. Помни, в нас течет благородная кровь древних эльфов, и кто бы, что не говорил тебе — ты внучка эльфийского короля Друлавана Второго и его наследница.

Мариэль подошла к матери и поцеловала ей руки. Неделя, что прошла с кремации Лариэль, состарили Иелению еще на несколько лет. Морщинки стали глубже, волосы еще белее. Холодные руки, непрерывно тряслись и передавали дрожь всему телу.

— Мамочка, как же ты? — Мариэль смотрела на светло-голубые глаза матери и плакала. — Что же ты себя так измучила, родная моя?

Целуя руки и щеки матери, Мариэль не могла поверить, что перед ней стоит жизнерадостная красавица Иеления. Эльфийка, ради которой король Авнустас Третий хотел оставить королеву и свой народ.

— Я в порядке, не переживай за меня. Время излечивает все раны и мои в скором будущем затянуться. Зарубцуются, превратятся в камень, а потом ветер разнесет по земле гранитную пыль. Куда сейчас падают слезы, там появится глубокое озеро. Может, они росой осядут или дождём прольются, все одно! В скором времени окропят землю влагой и новая жизнь начнется заново. — Иеления на мгновение замерла и продолжила.

— Езжай доченька, у тебя важная миссия и только ты одна можешь все исправить. За твоей спиной — вся деревня Фьоре и стоит тебе только попросить о помощи — эльфы окажутся рядом. Мамондик Жмунь тебе поможет. Он готов!

Иеления посмотрела на изабелловую лошадь и увидела, что зверёк уже сидит на шее и держится лапками за густую гриву. Хоботок Мамондика всунут наполовину в ухо Эдолины и подергиваясь что-то туда нашептывает.

— Он неисправим! — Мариэль усмехнулась увиденному и в мгновение замерла. — Мама, дедушка, Эдолина едет со мной?

— Скорее, наоборот, это ты едешь с ней. Точнее, она везёт тебя на своей спине. — Произнес Друлаван и подошёл к лошади. — Это мой подарок тебе. — Забрав у Исилендила поводья, он развернул Эдолину и подвёл к Мариэль. Приобняв лошадь одной рукой, а внучку — другой, сказал:

— Берегите друг друга и тогда вы вместе обязательно справитесь.

— Отпустив руки, он помог забраться Мариэль на лошадь, поправил ещё раз подпругу и кивнул, показывая всем, что они готовы.

Эльфийка посмотрела с благодарностью на Исилендила, который в последний момент подошел и сжал ее ладонь в своей.

«Не забывай меня, Мариэль! Я буду ждать тебя столько, сколько понадобиться».

«Не забуду. Ты друг Луны, а значит и мой!»

Мариэль взглянула в голубые глаза, в которых тонула пару дней назад и поняла, что у нее на мгновение замерло сердце.

Посмотрев на всех присутствующих, она увидела в их глазах любовь и счастье. Витавшие в воздухе эмоции кружили ей голову и помогали не бояться трудностей. Казалось, что и сердце, в унисон горело огнём и билось чаще. Похлопав по шее красавицу Эдолину, Мариэль ударила ногами по корпусу и натянула поводья.

Через несколько секунд Эдолина пошла рысью. Вместе с Мариэль и маленьким Жмунем они оставили позади эльфийскую деревню Фьоре и двинулись в сторону королевства Авнустаса Третьего.

Возвращаться домой, где никто не ждет, всегда неприятно. Ужас, который настигает, если остаешься один да ещё в тёмной комнате, пугает, превращая детский страх в первобытный.

Сколько себя помнила, Мариэль никогда не была одна. В детстве она любила прибегать домой, где объятия родителя не только согревали, но и дарили безопасность. Спустя время, отца заменила мать, не полностью, но все же. Ощущение семьи не пропадало. Потом была Лариэль и сестринская дружба помогала забыть отсутствие отца и игнорирование матери.

Когда Мариэль стала совсем взрослой, ей казалось, что в ее жизни всего достаточно. И отсутствие материнской