Победа на Янусе - Андрэ Нортон

— Не знаю…

— И почему ты воспользовался ножом, а не шокером?

Шенн был ошарашен. Только сейчас он осознал, что вступил в бой с самым страшным чудовищем на планете, причем используя такое примитивное оружие, как нож. Почему же он не попытался поразить чудовище из шокера? Прежде он не задумывался о том, почему выступил в роли убийцы чудовища.

— Не лучше ли было выпалить в него из шокера, или ты считал, что энергетический луч не подействует на монстра?

— А вы сами пробовали?

— Естественно. Но ведь ты не знал об этом; или все-таки ты где-то раньше выудил эту информацию?

— Нет, — медленно ответил Шенн. — Я не знаю, почему я использовал нож. Конечно, лучше было бы выстрелить из шокера.

Внезапно его затрясло, но когда Шенн повернул к Торвальду лицо, то оно выглядело спокойным и осмысленным.

— Сколько времени они управляют нами? — спросил он полушепотом, словно его слова могли проникнуть сквозь стены и долететь до посторонних ушей. — Чего они добиваются?

— Хороший вопрос, — ответил офицер. Его голос вновь приобрел решительный командный оттенок. — М-да, что они могут выкопать из наших мозгов, не имея наших знаний? Вполне вероятно, что эти диски всего лишь притворство, отвлекающий момент. Наверняка они способны работать и без них. Ведь очень многое зависит от впечатления, которое мы сможем произвести на этих ведьм. — Он снова печально улыбнулся. — М-да, действительно, мы неправильно назвали эту планету. Колдун — мужского рода, а тут сплошные ведьмы.

— Неужели у нас есть возможность самим превратиться в колдунов?

Улыбка исчезла с лицо офицера, и он кивнул Шенну, словно одобряя его мысль.

— Это именно то, чем мы займемся, и немедленно! Надо отнестись к попытке убедить этих упрямых дамочек так же серьезно, как к сражению с трогами… — Он пожал плечами. — Мы займемся правильным делом и не зря потратим время!

Глава 16

ТРЕТИЙ ПЛЕННИК

— Что ж, работает, как новенькая, — произнес Шенн, подставляя руку солнцу. Он только что извлек руку из кожаной оболочки, чтобы посмотреть на полузарубцевавшийся шрам, но когда он напрягал мышцы, сгибая и разгибая пальцы, то все же ощущал очень слабую остаточную боль. — Теперь что? И куда? — обратился он к Торвальду с нетерпением. Несколько дней заключения в этой комнатушке сделали Шенна нетерпеливым, и ему страстно хотелось очутиться на свободе. Как и офицер, он был одет в зеленые штаны фабричного изготовления — единственную ткань, знакомую вивернам, — и в свои растоптанные сапоги. Он удивился, когда обнаружил при себе шокер и нож, но спустя некоторое время осознал, что ведьмы посчитали неопасным для себя такое простенькое на их взгляд оружие.

— А ты что скажешь? Твои соображения не хуже моих, — ответил офицер. — Если бы ведьмы захотели тебя видеть, то настояли бы на этом, и скорее всего — весьма убедительно.

Город виверн состоял из рядов глубоких ниш на внутренней стенке скалы и напоминал пчелиные соты. Снаружи они увидели почти вертикальный откос, на котором не заметили никаких природных изъянов; внутри же стояла мертвая тишина. Обманчивая тишина. Ибо любой терранец прекрасно знал, что в подобной стене может обитать как горсточка, так и десятки тысяч существ, которых они высматривали, пробираясь по длинным коридорам, теперь указывающим им путь.

Шенн ожидал, что снова обнаружит залу со стеной, где рядами стоят черепа, при помощи которых ведьмы предсказывали его будущее. Однако вслед за Торвальдом вошел в овальную комнату, в которой большую часть внешней стены занимало окно. И, вглядевшись в то, что находилось за ним, Шенн резко остановился, снова сомневаясь, существует ли увиденное им в действительности или просто внушено ему его гостеприимными хозяйками.

В эти минуты они находились ниже той комнаты, где он залечивал рану, и не очень далеко от уровня воды. Окно выходило прямо на море. На зеленых волнах мерно покачивался красно-пурпурный череп; вода переливалась через его нижнюю челюсть, яростно вспениваясь от ударов, а потом проникая в проем между скалоподобными зубами. А из глазниц вылетали клацающие существа, они то влетали, то вылетали обратно, словно доставляя какому-то заключенному в черепе гигантскому мозгу информацию из внешнего мира.

— Мой сон… — прошептал изумленный Шенн.

— Твой сон, — услышал он. Но это не Торвальд вторил ему; ответ проник прямо ему в мозг.

Шенн повернул голову и увидел ведьму, ожидающую их. Ее взгляд был сконцентрирован на обоих мужчинах, и в нем ощущалась оскорбительная прямота и целеустремленность; это был открытый, пристальный взгляд, совершенно лишенный теплоты гостеприимства. Скорее он был наполнен враждебностью. По узорам на ее коже Шенн узнал одну из троицы, которая доставила его из тумана в пещеру. Рядом с ней стояла молодая ведьма, попавшаяся в ловушку той ночью, когда начались все эти странные события.

— Мы встретились опять, — медленно промолвил он. — С какой целью?

— Это нужно нам… и вам…

— Не сомневаюсь, что вам это для чего-то нужно. — Теперь мысли терранца текли плавно, создавая чисто формальную беседу, чего бы он ни за что не допустил в общении с человеком. — Но я не ожидаю ничего хорошего для себя…

На ее лице появилась непонятное выражение, которое невозможно выразить никакими словами. Шенн и не надеялся ни на что другое. Тем не менее в его неуравновешенном мозгу возникло легкое ощущение того, что она пребывает в некотором замешательстве, словно его мысленные процессы оказались слишком сложными для ее понимания, как головоломка с несколькими ключами.

— Мы не желаем тебе зла, звездный путешественник. Но ты представляешь собой гораздо большее, нежели мы подумали о тебе сперва, ибо, видя ложные сны, ты осознаешь это. Когда же ты увидел правдивый сон, ты тоже узнал об этом.

— И еще, — с вызовом вставил он, — вы собираетесь поручить мне некую задачу без моего согласия.

— Да, у нас есть для тебя задача, но она уже находилась в модели твоего правдивого сна. А ведь не мы устанавливаем подобные модели, звездный человек; это делается Величайшей Силою из всех. Каждый живет в пределах предписанной ему модели от Первого Пробуждения до Последнего Сна. Поэтому мы не станем требовать от тебя больше, чем ты уже сделал.

Она медленно встала с томным, ленивым изяществом, свойственным их грациозным, увешанным драгоценностями телам, и подошла совсем близко к нему. Ростом она была с ребенка, и поэтому рядом с ней терранец казался неуклюжей глыбой из костей и плоти. Она вытянула четырехпалую лапку, увешанную изумительной красоты браслетами, и, положив ее на руку Шенну, потерла его еще не заживший шрам.