Любовь сквозь пиксели - Таня Свон

И тогда все с оглушительным треском сердца становится на свои места.

Мирон

Из игрового автомата звучит победная мелодия, которой вторит короткий стук. Это выигранная игрушка падает в ящик, из которого приз можно достать, просто просунув руку. Мирон смотрит на плюшевого уродского Сквидварда, раздумывая над тем, куда деть это убожество.

Он играл ради веселья, ради эмоций, а не ради победы. Прямо как Дарьяна…

От мысли о ней на душе сгущаются тучи. Мирон даже не замечает, как пальцы сильнее впиваются в плюшевую плоть несчастного осьминога, пока к нему не подходят другие парни.

– Опа, – Кирилл кладет руку на плечо товарища, – Мирон, ты специально своего брата близнеца вытянул или это случайное воссоединение?

Ребята ржут, а Мирон слабо ухмыляется.

– Иди ты, Елин. – Голос звучит как прежде, но это стоит Мирону больших усилий.

Старый товарищ не виноват, что сердце разбито. Кирилл оказался смелее и напористее. И если сначала казалось, что эта стратегия Дарьяну скорее оттолкнет, то сейчас ясно, что за бортом остался явно не Елин.

Мирон уже устал корить себя за то, что не решился на прямоту и смелый шаг в реальности. Побоялся спугнуть и без того зажатую и отчужденную девушку. Хотел дать ей убежище рядом с собой, не навязывая свое присутствие. Надеялся, что она влюбится в ощущение безопасности рядом с ним, узнает в нем сначала душу, а потом решится на новый шаг в реальности.

Он жаждал вытащить ее из заточения в самой себе, но хотел, чтобы все было естественно, без насилия и спешки. Ему требовалось время, чтобы Дарьяна открылась, доверилась и решилась выйти из игры в реальность. Из союзника виртуального он мечтал стать ей настоящей опорой.

Но, похоже, его осторожность была ни к чему.

– Нет, серьезно, – смеется Кирилл и забирает из рук Мирона игрушку, – одно лицо!

Мирон качает головой и натягивает слабую наигранную улыбку. Общаться с Кириллом после того, как Мирон увидел слитое фото с Дарьяной, стало непросто. Каждый раз, когда он смотрит на товарища, представляет его рядом с девушкой, в которую сам влюблен уже несколько лет.

Последнюю неделю первой четверти, в которую Кирилл вдруг заболел и перестал появляться на занятиях, даже дышать было немного легче. Не приходилось изображать, что все в порядке.

Когда же Елин начал собирать народ на празднование конца четверти в зал игровых автоматов, Мирон хотел слиться. Притвориться занятым, «уехать к бабушке в гости» или еще что-то типа того. Однако вечно бегать не получится.

К тому же дома его постоянно преследует соблазн зайти в игру, а он еще не понял, чего боится больше: того, что Дарьяна больше не захочет играть с ним, или того, что она, принадлежа другому, по-прежнему ждет его. Он не сможет общаться с ней так, как прежде, зная, что попал в глухую френдзону. Нет-нет-нет. Это для мазохистов, а Мирон к ним не относится.

– Пошли с нами в гонки играть, – предлагает Кирилл. – Или ты специально подальше один встал? Типа не с нами?

Парни смеются, но Мирону трудно поддерживать даже наигранное веселье. Ведь в компании с ними не только ребята с их параллели, но и несколько парней из десятого. Среди них – Вадим Кристенко. Придурок, которого Мирон терпеть не может с тех пор, как случайно подслушал разговор гильдмастера с Дарьяной.

Вадим хотел наживаться на Дарьяне и ее пламенном увлечении игрой. Что ж, такой же пламенной оказалась месть Мирона. Поспешное решение спалить базу «Сумрачного леса» сначала хоть и доставило Дарьяне проблем, но в итоге привело ее к нему. К Ониксу.

Кристенко стал пусковым крючком в случайном стечении обстоятельств, которое сблизило Оникса и Опал. Однако отвращение к Вадиму меньше не стало.

Есть в темных глазах этого парня что-то нехорошее. Смотришь в них и будто заглядываешь в бездонную яму. Спит ли на дне чудовище или там ждет лишь пустота?

– Я тебя сделаю, – обещает Кириллу Мирон и направляется к игровому автомату, который сразу выделяется среди прочих. У него есть пара кресел, похожих на гоночные, и перед каждым – свой экран и руль.

По пути к одному из кресел Мирон избавляется от игрушки Сквидварда. Ему она ни к чему, зато мелкий пацан, который совсем недавно передние коренные зубы отрастил, внезапному подарку от незнакомца очень рад, хотя сначала смотрит с подозрением и немым вопросом.

– Бери, – улыбается Мирон, и мальчонка уносится к друзьям хвастаться джекпотом.

– Зря ты так. – Вадим тащится рядом с Кириллом в его свите. Он кивает на пацана и обходит Мирона, направляясь дальше, к автоматам.

– А что, хотел, чтобы я тебе ту игрушку подарил? Не переживай, могу достать еще одну.

Мирон даже не смотрит на Вадима. Кожей чувствует на себе чужие взгляды, которые задерживаются на нем на пару секунд, после которых следует дружное улюлюканье.

– Смешно, – совсем недружелюбно улыбается Вадим. – Но я про другое.

Парни встают за спинками игровых кресел. В одно садится Мирон, а второе предназначено Кириллу. Тот не спешит занимать его. Стоит, положив руки на спинку, а сам смотрит на Вадима.

– Ну-ка, просвети, – просит Елин, и Мирон тоже оборачивается к Кристенко.

– Не надо учить мелких доверять незнакомцам и принимать от них подарки. Вот ты ему дал эту игрушку, окей. Мы знаем, что ты нормальный пацан. Но, сам понимаешь, люди разные бывают. И придурки, и извращенцы, и маньяки…

– Это ты про себя сейчас? – не к месту гогочет рыжий друг Вадима, и тот шикает на него:

– Заткнись, Лисин. Я знаю, о чем говорю. Сам недавно видел, до чего может довести слепое доверие.

Мирон подмечает, как дергаются уголки губ Кристенко. Странно, вроде он правильные вещи говорит и совсем не смешные. Так к чему эта дурацкая улыбка?

– О чем ты? – Мирон хочет встать с кресла, чтобы оказаться лицом к лицу с Вадимом.

В зале автоматов полумрак. Все окна закрыты плотным черным занавесом. Свет исходит только от экранов и неоновой подвески, что ползет по потолку вдоль всего зала.

Мирон напряженно ждет ответ. Почему-то внутри все кипит в этот момент, но Вадим сказать ничего так и не успевает.

– Вот ты где, мразота!

Все немногочисленные гости зала оборачиваются на двери. Мирон тоже устремляет взор на вход и сразу узнает парня, который опоздал на вечеринку, но ворвался на нее крайне эффектно.

– Силаев! – с картинным радушием Кирилл разводит руками, будто для объятий, но выглядит это так неестественно…

Мирону кажется, что, если бы в зале был еще один выход, Елин