Франт 2 - Иван Солин

Ну правда, разве не весело наблюдать за реакцией на отказ, когда мне пытаются то новый вексель всучить едва ли не на двадцать тонн Сребрых, то всякое изукрашенное оружие, с каждым разом всё более экзотическое. Даже земли сулили! В итоге, из-за неудачного момента, который выбрали для очередного подношения, я как-то раз взбрыкнул и заявил, что, мол, ничего мне не надо за спасение их жизней, пусть только грубиянка Вежская голышом пробежит три раза вокруг моего корпуса общаги, крича «Слава Франту!»

Отстали.

— И рыжая эта еще тут вьется. Слушай, Герд, что вот они в тебе все находят? — пофыркала Вирон, огорошив нежелательным вопросом в конце.

— А ты, что во мне нашла? — попытался увести тему, так как прекрасно знал: что конкретно этим всем интриганкам от меня надо. Ну а то, что они не прочь совместить приятное с полезным, так это вполне объяснимо. Молодость же ж.

— Пффф... Ты ж такой же НИКТО, как и Я! Да ещё и единственный в этом гадюшнике, кому плевать, что после Торпс не стоит «из каких-нибудь-ских». С кем же мне еще быть? Да и... ты хороший, — ответила обычная купеческая дочь то, что я и так знал, почему и ценю эту непосредственную, искреннюю девчонку, для которой я не редкий целитель и ценное приобретение для Дома, а представитель ее круга, с кем ей, к тому же, хорошо, и она этого не скрывает.

Тепло улыбнувшись синеволоске с удивительными глазами, перевел слегка усталый взгляд на Ивон, как раз «проплывавшую» мимо с заложенными за спину руками, ну а двигающуюся навстречу аналогично курсировавшей Розин. Рыжая Горская в последнее время ударилась в конспирацию и, если мы не наедине, то прям промораживает своим настолько повелительным холодом, который только поражаешься, как она умудряется напускать.

Однажды, правда, ей удалось-таки выцепить меня одного, так я ж едва отбился тогда от попытки изнасилования. Ох и темпераментная ж штучка.

Не, она-то классная, но сколько же головняка я приобрету, если замучу с наследной принцессой?

Ага, я как узнал, то чуть в бега не подался. Думал уже внешность менять Исцелением и — в теплые страны.

Наследная принцесса, к слову, это не значит, что она станет следующей императрицей. Тут вообще схема наследования странная, как для меня-Землянина. «Наследных» может быть множество, а вот именно что наследует — вовсе не обязательно старший сын... в смысле дочь, а избранная на конкурсной основе из числа этих вот наслдниц!

Да, у них тут унаследовать за матерью вполне себе может вовсе не старшая, и вообще даже не дочь, а, например, племянница, и не обязательно при этом сестрина! И нет, тут не лествичное право, как могло показаться. Тут именно что выборное наследование, совсем не по степени родства или исходя из какой-либо трактовки старшинства. Да даже носителем той же фамилии необязательно быть, хотя такое и редкость.

Ну вот, например, ранее главой Зеленого Дома была вовсе не Зеленодальская, как сейчас, а вполне себе Зеленовежская. Ага, бабка Фиолэ́тты. Но у Зелничей тогда что-то такое произошло и «хоба»: новая княгиня, внезапно, не мать Виолет, а мать Розин. Поэтому фиолетовокудрая Вио сейчас не княжна, а всего лишь наследная графиня. Правда, если подумать, или, скорее, если Виолетта себя в достаточной мере зарекомендует, то вполне может рассчитывать на то, что нынешняя княгиня включит и ее в число потенциальных наследниц. Хотя, похоже, девчонке это не интересно, и к власти она не рвется. Но при этом, как единственная доча графини Зеленовежской, все же зачислена мамкой в число своих наследниц. Хотя она там, внимание, не одна, ибо по закон минимум трое нужно. Так что в конкурсе на место следующей графини будет потом участвовать наряду с менее знатными, но, судя по всему, умненькими девочками. Говорю же, сложно у них тут всё.

Но, наверное, это и хорошо, так как главами тут выбирают не любого, лишь бы прямого потомка, а лучшего, и не важно из какой он там побочной ветви. Причем выбирают после ряда серьезных испытаний, а не по результатам собеседования, так сказать, у своры кулуарно всё решивших интриганов, заинтересованных в тишайшем ставленнике.

Так же вот и рыжая Ивон Серогорская, которая, наряду со своими двоюродными и даже троюродными сестрами, такими же, хоть убей не пойму почему, но НАСЛЕДНЫМИ принцессами, может стать следующей императрицей. Которая ныне Серогорская, а после, вполне может статься так, что будет Серо-какая-нибудь-другая. Примерно так.

— Франт, вы опять с этой? — проходя мимо, окатила меня льдом, одновременно опалив желанием и страстью в глазах, эта сумасшедшая рыжая, от которой я уже и не знаю как прятаться. Поэтому-то и решил было, пару недель назад, прикрыться, так сказать, Вироной, а оно вон как вышло.

— Увы, сударыня, — печально ответил я, наинежнешим образом демонстративно поцеловав ручку Вироны, после чего положил ее себе на сгиб руки. Дурак, зачем провоцирую рыжую? — Но я вынужден общаться в своем кругу, ибо, как сказано в уложении о...

— Горская! А ну брысь от моего Франта! — не преминула влезть внезапно не пойми откуда выскочившая как чертик из табакерки красноволосая Милен.

— Горская, тебе снова задать трепку? — резко ответила ей моментально преобразившаяся Ивон и ринулась в атаку. Пока что словесную, слава ММА, но ещё не вечер, а по результатам студенческих дуэлей счет у них пока 3:2 в пользу рыжей.

Достали, если честно, эти регулярные бабьи склоки из-за меня. Казалось бы, ЧСВ должно торжествовать, но они ж неискренни, интриганки эти проклятые. Устроили тут прям спортивное состязание за приз. Но я уже, как правило, безучастен к подобному. Поэтому:

— Пошли, Вирончик. Ну их.

— Ага-ага... Пойдемте, сударь. Ну что же вы! Не прекращайте лобзать мои ручки, — слегка покривлялась гордо вздернувшая свою прелестную головку на умопомрачительной красоты шейке, при этом вытянувшись во все свои длинноногие 176 см, моя дама. Заставив меня, некогда обладателя 183 см, а ныне едва ли 170-ти, смиренно вздохнуть.

— Тебе не идет, — дал я свою оценку актерской игре синеволоски, тем не мнее исполнив желаемое. Ну и, не удержавшись, подмигнул при этом обеим Горским.

— Ну что вы, что вы, сударь, я рождена для подобного, — в ответ, удивляя ранее незамеченными мною артистизмом и непонятно где наработанной аристократичной пластикой, продолжила дурачиться та, к которой я хоть и не испытывал особой страсти,