Саботажник - Клайв Касслер

Белл с огромным облегчением положил трубку. Вот о чем он забыл. Вода. Нападение с воды. Он улыбнулся остальным детективам, которые внимательно его слушали.

— Когда сидишь на вагоне с динамитом, есть очень сильный побудительный мотив не уснуть, — сказал он.

Обратно в театр он шел, беспокоясь гораздо меньше, и занял свое место в тот миг, когда завершилось первое действие.

— Что это было? — спросил Эббот.

— Если Саботажник решит напасть с воды, его встретит огонь «Виккерса».

— Отличная мысль, Исаак. Теперь можешь успокоиться и представить меня своим друзьям.

— Сенатору Кинкейду? — невинно спросил Белл. — Я бы не назвал его другом. Мы немного поиграли в дро, но…

— Ты знаешь, о ком я, сукин ты сын. Я Имею в виду Елену Троянскую из Южно-Тихоокеанской, чье замечательное имя украшает двенадцать пароходов.

— Мне она кажется слишком умной, чтобы увлечься выпускником Принстона.

— Она заходит в лифт. Идем, Исаак!

Толпы людей ждали лифтов. Белл провел Эббота за брезентовую завесу вниз по наружной лестнице, в просторный вестибюль на первом этаже, который обслуживал все три размещенных в здании театра.

— Где же она?

Лилиан Хеннеси и сенатор Кинкейд были окружены поклонниками. Женщины оспаривали друг у друга право пожать сенатору руку, а их мужья толкались, пытаясь познакомиться с Лилиан. Сомнительно, чтобы мужья заметили, кому отдано внимание их жен; впрочем, им было все равно. Белл видел, как две женщины незаметно сунули в карман Кинкейду свои карточки. Высокие, умеющие предотвращать драки в барах и вспышки недовольства, детективы Ван Дорна разрезали толпу, как эскадра боевых кораблей. Лилиан улыбнулась Беллу.

Белл посмотрел на Кинкейда, и тот дружелюбно помахал рукой.

— Правда, замечательно? — сказал сенатор через головы окружающих. — Я люблю театр. Я слышал, вы с Кенни Блумом вспоминали, как убежали с цирком. Я сам предпочел бы не цирк, а сцену. Всегда хотел стать актером. Однажды даже связался с бродячей труппой, но здравый смысл победил.

— Как и у этого моего друга Арчи Эббота. Арчи, познакомься с сенатором Кинкейдом, твоим коллегой, только трагиком.

— Добрый вечер, сенатор, — сказал Эббот, вежливо протягивая руку. Но промахнулся, потому что не сводил глаз с Лилиан.

— Привет, Лилиан, — небрежно сказал Белл. — Позвольте представить вам моего старого друга Арчибальда Эйнджела Эббота.

Лилиан стрельнула глазками в стиле Анны Хелд. Но что-то в лице Эббота заставило ее всмотреться внимательнее. У Арчи были красивые серые глаза, и Белл заметил, что его друг отчаянно старается привлечь внимание девушки.

Она увидела шрамы у него на лбу, рыжие волосы и ослепительную улыбку. Кинкейд что-то сказал ей, но она словно не услышала, посмотрела Эбботу прямо в лицо и сказала:

— Рада познакомиться, мистер Эббот. Исаак много о вас рассказывал.

— Не все, мисс Хеннеси, иначе вы убежали бы из этой комнаты.

Лилиан рассмеялась, Арчи приободрился, а сенатор казался недовольным.

Белл воспользовался карточным долгом, чтобы увести Кинкейда от Арчи и Лилиан.

— Мне понравилась наша партия в покер. И приятно было получить вашу визитную карточку, но чек вызвал бы у меня еще более приятные воспоминания.

— Чек будет завтра, — дружелюбно ответил Кинкейд. — Вы все еще в Йельском клубе?

— До дальнейших уведомлений. А вы, сенатор? Побудете в Нью-Йорке или уедете в Вашингтон?

— На самом деле я утром уезжаю в Сан-Франциско.

— Разве не идет сессия сената?

— Я председатель подкомиссии, которая в Сан-Франциско рассмотрит китайскую проблему. — Он оглядел толпу театралов, пытавшихся привлечь его внимание, и понизил голос. — Между нами, игроками в покер, слушания лишь маскируют истинную причину моей поездки в Сан-Франциско.

— И какова же она?

— Группа видных калифорнийских дельцов уговаривает меня дать согласие на выдвижение моей кандидатуры в президенты. — Он заговорщицки подмигнул. — Предлагают пожить в секвойевом лесу. Можете себе представить, как бывшему строителю мостов хочется снова спать под открытым небом. Я ответил, что предпочитаю одно из их знаменитых западных лесных курортов. Оленьи рога, жареное мясо гризли, сосновые дрова… и канализация с водопроводом.

— Вы поддались уговорам?

— Между нами, я упорно сопротивлялся. Но, по правде говоря, для меня будет большой честью баллотироваться в президенты, — сказал Кинкейд. — Да и кто бы отказался? Мечта каждого политика — служить своему народу.

— А Престон Уайтвей среди этих калифорнийских дельцов?

Кинкейд пристально взглянул на него.

— Разумный вопрос, мистер Белл.

На мгновение, глядя в глаза друг другу, эти двое словно оказались на утесе в Орегоне, а не в заполненном народом вестибюле театра Большого Белого Пути.[16]

— И что вы ответили?

— Не имею права говорить. Очень многое зависит от решения президента Рузвельта в следующем году. Если он захочет выдвигаться на третий срок, я не вижу места для себя. В любом случае я предпочел бы, чтобы вы оставили при себе наш разговор.

Белл пообещал, гадая, зачем сенатор Соединенных Штатов делится тайнами с человеком, с которым встречался только раз.

— С мистером Хеннеси поделились?

— С Осгудом Хеннеси я поделюсь в свое время, после окончания переговоров.

— А зачем ждать? Разве президент железной дороги не был бы полезен в таком случае?

— На такой ранней стадии не хочу пробуждать в нем надежды на друга в Белом Доме.

Огни в вестибюле погасли и снова вспыхнули, знаменуя конец антракта. Все вернулись на свои места в театре на крыше.

Эббот сказал Беллу:

— Какая замечательная девушка.

— А что скажешь о сенаторе?

— О каком сенаторе? — спросил Эббот и помахал Лилиан.

— Ты все еще считаешь его напыщенным?

Эббот взглянул на Белла, увидел, что тот спрашивает не зря, и ответил вполне серьезно:

— Ведет он себя именно так. А почему ты спрашиваешь, Исаак?

— Потому что мне кажется, будто Кинкейд не так прост.

— Судя по тому, как он посмотрел на меня, когда я с ней разговаривал, он готов убить, лишь бы прибрать к рукам мисс Лилиан и ее состояние.

— И еще он метит в президенты.

— Железной дороги? — спросил Арчи. — Или Соединенных Штатов?

— Соединенных Штатов. Мне он рассказал, что у него тайная встреча с калифорнийскими дельцами, которые хотят его выдвинуть, если Тедди Рузвельт откажется снова выдвигаться на следующий год.

— Если это тайна, зачем он тебе рассказал? — спросил Арчи.