Супермодель в лучах смерти - Михаил Рогожин

Павел наклонился и помог девушке встать.

— Вы ушиблись? — спросил он.

В ответ она горько заплакала. Слезы градом катились по щекам. Она растирала их грязными руками с поломанными ногтями.

— Нужен врач? — добивался от нее Павел.

Вместо слов она отрицательно замотала головой и продолжила плакать с удвоенной силой. Теперь по лицу текла еще и косметика.

Как в каждом приличном фильме, граф достал из кармана летних брюк белый платок и протянул девушке.

— Кажется, вы отделались легким испугом? Стоять не больно?

Конкурсантка опять молча покачала головой.

— Как вас зовут? — спросил он, теряя терпение.

— Люба…

— Ну вот что, Люба. Хватит плакать. Сядьте на парапет и успокойтесь.

Она послушно сделала несколько шагов в сторону и села на нагретый солнцем гранит. Ее подружки в кольце фотографов и поклонников уже спустились вниз, и, кроме графа и случайных прохожих, на лестнице никого не осталось.

— Вы в какой гостинице остановились?

— В «Черном море», — наконец членораздельно ответила Люба.

— Прекрасно. Давайте я вас провожу. Вам следует переодеться.

— Я не могу идти…

— Что? Нога?

— Нет. Каблук! Я сломала каблук! Это мои единственные туфли! Все пропало… пропало.

Она вскочила и принялась рассматривать свое разорванное внизу, платье. Черный полупрозрачный газ пошел стрелками, а нижняя юбка выглядела пыльным тряпьем. Было от чего расстроиться. Павел еще не указал ей на большую дырку под мышкой. Но и без этого девушка смотрела на уходящих подружек трагическими глазами.

— Люба, перестаньте. Наденете другие туфли, поменяете платье. Главное, голову не разбили, ноги-руки не поломали…

— Да что вы понимаете! — зло перебила она. — Это же вечерний наряд. Без него не допустят до участия в конкурсе. А значит, никто меня в круиз не возьмет! Все пропало… У меня нет другого вечернего платья. Нет других туфель на высоком каблуке. Нету… понимаете? Нету…

Павел наклонился, снял с ее ноги порванную туфлю, потрогал вырванный с мясом каблук и понял, что эту пару придется выбросить.

— Вы здесь одна?

Она кивнула.

— Но кто-то же о вас должен заботиться? Вы же не просто с улицы, а официально приглашены в круиз. Кто у вас там главный?

— Леонтович.

— Я его знаю. Прекрасный человек. Всегда поможет.

— Да что вы понимаете! — закричала на него Люба. — Если он всех начнет одевать-обувать, цирк получится. У нас каждый сам своими костюмами занимается. Комиссия утверждает, а потом твое дело. Никто ничего никому не даст.

— Странно. Мне казалось, у вас все так отлично организовано.

— Ах, что вы понимаете в конкурсах, — тоном бывалой конкурсантки осадила его Люба. — Это из зрительного зала да по телевизору кажется красиво. А на самом деле одна грязь…

Павел встал. Протянул девушке руку.

— Я вам помогу.

— Спасибо, — поблагодарила она и тут же вскрикнула, наступив на босую ногу.

После недолгих обследований граф убедился, что имеется вывих. Ничего не оставалось, как предложить донести ее на руках до задумчиво глядевшего в море Дюка.

Люба безропотно обхватила его за шею одной рукой, а в другой зажала ненавистную туфлю, и он легко поднял ее.

Когда он шел по знаменитой лестнице, как благородный рыцарь с дамой на руках, то почувствовал острую боль в собственной ноге, пораненной Лорой-гестапо. Глаза сами нашли расположившееся неподалеку на площади кафе.

— Давай-ка доберемся до того кафе. Выпьем кофе.

Держась друг за друга, они медленно передвигались, прихрамывая каждый на свою больную ногу.

_ Вы тоже покалеченный? — участливо спросила Люба.

— Пустяки, старая рана, — пошутил он.

— В перестрелке? — со знанием дела уточнила она.

— Скорее в рукопашной.

Они сели на белые железные стульчики и от удовольствия застонали. Официантка подошла сразу. Не из жгучего желания обслужить, а из любопытства, ей хотелось посмотреть на покалеченную участницу конкурса.

— Есть хочешь? — спросил Павел.

— Угу. Не успела позавтракать.

Граф заказал салат, сосиски, бутерброды, сок, а себе пиво.

Официантка, удовлетворив свое любопытство, отошла и сообщила буфетчице:

— Ничего себе. Шоб сказать таки да — таки нет.

Пока Люба, невзирая на расстроенные чувства, уписывала продукцию одесского общепита, Павел потягивал разбавленное пиво и как бы невзначай поглядывал на нее. Официантка оказалась недалека от истины. Ничего особенного он в девушке не находил. Тысячи таких ходят по улицам, и никому в голову не приходит вывозить их в Средиземное море на международный конкурс.

Перед ним сидела молоденькая обычная провинциальная девчонка. С крашеными волосами, выщипанными бровями, слегка длинноватым носом и сильно подведенными глазами. Единственно привлекательным был по-детски приоткрытый рот и сочные, будто нецелованные губы.

Почувствовав, что ее разглядывают, Люба застенчиво улыбнулась, показав ряд ровных, сверкающих эмалью зубов. Улыбка у нее действительно была хороша. Солнечная и искренняя. В целом такой и должна быть юная девушка, работающая где-нибудь в сфере обслуживания.

Пока он ее нес, то почувствовал невесомость стройного спортивного тела. Но без каблуков ей явно не хватало роста. Как же она умудрилась попасть на такой престижный конкурс?! Этот вопрос готов был сорваться с губ, но Павел решил, что это было бы слишком бестактно.

Люба наелась и снова погрустнела. Вытащила зеркальце и долго вытирала размазанную по лицу краску, опуская платочек в стакан с минеральной водой.

— Что дальше? — бодро спросил Павел.

— Дальше — финиш! Укладывать чемодан и отправляться домой. Без платья и туфель никто меня в круиз не возьмет. Леонтович предупреждал, чтобы все девчонки как зеницу ока берегли свой гардероб. Не сомневаюсь, ему уже донесли о моем падении. Он хоть мужик и хороший, но тоже валандаться не будет. Нет в жизни счастья! Вам спасибо. Посижу немного, а вы идите, чего со мной переживать. Вы ведь никак гостем поплывете?

Павел задумался. Мягкое, теплое весеннее утро, ровное, спокойное настроение, полное отсутствие каких-либо дел просто подталкивали его к романтическим поступкам. Как легко всего за несколько сотен долларов сделать из Золушки принцессу.

Он, не поднимаясь со стула, свистнул шоферу проезжавшей мимо старой «волги». Водитель резко затормозил, будто только и ждал, чтобы его одернули.

— Поехали?

— Куда?

— Кататься!

— Мне в гостиницу надо, — заупрямилась Люба. — Может, девки чем помогут.

— Не помогут.

— Откуда знаете?

— Сама рассказала. Вставай, подберем тебе вечерний наряд.

— Вы это что? Серьезно? — на ее глазах опять навернулись слезы.

Водитель «волги» высунулся в открытое окно и закричал:

— Эй, командир, ты по делу свистишь или по дефекту?

Павел взял обалдевшую девушку под руку и, прихрамывая, повел ее к машине. Она же от изумления забыла про вывих и семенила за ним.

— Где у вас тут магазин поприличнее? Чтобы и одежда, и обувь, — обратился он к водителю.

— У нас тут везде. Ладно, поехали на Розу Люксембург, там как раз такие одеваются.

Попетляв по улицам и не задавив ни одного из прохожих, гулявших, подобно индийским коровам прямо по проезжей части, он остановил машину возле небольшого магазина, в витрине которого чего только не было.

Павел заметил, как загорелись глаза Любы.

— Давай вперед! — подзадорил он ее и остался в машине расплачиваться с водителем.

— Дочка? — поинтересовался тот.

— Внучка! — неожиданно для себя выпалил Павел и вылез из машины.

Он впервые осознал, насколько эта девчушка моложе его. Почти на вечность. Надо было приехать в Одессу, чтобы заделаться папой. Воистину, чего только в Одессе не случается.

Из открытых дверей магазина появилась Люба.

От возбуждения румянец заиграл на всем ее маленьком личике. В глазах затаился испуг. Она боялась, что Павел разыграл ее.

— Послушайте, как вас, чего вы не идете?

Павел подошел к ней и серьезно сказал:

— Во-первых, давай договоримся, что зовут меня Павел. А во-вторых, обращайся ко мне на «ты», а то таксист решил, что я твой дедушка.

— Ладно, Паша, я согласна. Мы идем покупать?

Павел рассмеялся. За ее недоверием скрывался напор. Осталось открыть маленький клапан.

— Я же сказал — штурмуй прилавки. Они твои!

Люба кивнула и нырнула в полумрак магазина, как в море. Но буквально через минуту вынырнула опять.

— Паша, тут очень дорого.

— Не обращай внимания, — с чувством собственного достоинства ответил он.

— Что? И вот это можно? — спросила она и потащила его внутрь.

Выбрала она что-то слишком уж блестящее и прозрачное. Даже при дневном свете зарябило в глазах. Со вкусом у девушки был полный прокол. А Павел терпеть не мог, когда женщина одевалась безвкусно. Сколько мучений доставляли ему иногда наряды Татьяны. Поэтому, бросив взгляд на все платья, которые предлагались, он круто развернулся.