Звёздный Дождь - Наталия Романова

Я не стала спорить. Вдруг оказалось, что мужчина, принимающий решения, как само собой разумеющееся, берущий на себя ответственность, дарит такое щекочущее, расслабляющее душу чувство, такое удовольствие, что отказаться сил нет.

Долго ли продлится состояние сдувшегося воздушного шарика, предугадать было невозможно, но тогда я наслаждалась тем, что происходило внутри и вокруг меня.

Мужчина говорит – мужчина делает. И не пытается прогнуть меня – что важно.

Костик почти подошёл к крыльцу, я семенила сзади, любуясь шириной плеч, ростом, длиной ног, упругим задом… какой же он фантастический всё-таки.

Тишину, прерываемую только детскими криками и редким лаем собак, прорвал рингтон телефона.

– Тея? – ответил Костик, остановившись. Я замерла рядом. – В каком смысле пропал? – он помолчал несколько минут, позволяя выговориться бывшей жене. Я тоже обратилась в слух, пытаясь выудить толику информации из того малого, что было мне слышно. – Выезжаю, держи в курсе, – коротко отрезал он.

Повернулся ко мне с взглядом, полным неподдельной тревоги и страха.

– Сашка пропал, – выдохнул он. – Утром не появился в школе, сейчас не пришёл на секцию… Тея только что узнала.

Глава 27

Дверь в квартиру в Нарьян-Маре, к удивлению Костаса, открыл бывшей тесть. Молча отошёл в сторону, пропуская.

– Новости есть? – вместо приветствия спросил Костас, потирая переносицу.

Смертельно хотелось спать, при этом совершенно невозможно было закрыть глаза. Казалось, они распахивались снова и снова, будто если бесцельно таращиться в пространство что-то изменится.

– Нет, никаких, – хрипло ответил тесть. – Полиция, волонтёры, местные жители – все подключены. Прочёсывают каждый метр…

– Тея? – спросил Костас, бросая взгляд на появившегося Гошку – нахмуренного, взъерошенного, с покрасневшим носом.

Очередная простуда? Пары недель не прошло, как вернулся домой, уже болеет.

– В больнице, плохо стало… – бывшей тесть кашлянул, покосился на внука, давая понять, что обсуждать положение матери не стоит. – Вот, в няньках сижу. – Чай? – вдруг вспомнил про законы гостеприимства. – Еда там какая-то есть… наверное.

– Ничего не хочу, – отмахнулся Костас, поднимая на руки Гошку, тот обиженно засопел, косясь на деда.

– Раз приехал, я в штаб, – заявил тесть. – Не могу сидеть на месте.

– Я, значит, могу, – отреагировал Костас, с трудом скрывая раздражение и усталость от сынишки.

– Через пару часов сменю, – ответил тесть и скрылся за дверью.

Гошка за пробежавшие два часа выдал всю известную ему информацию.

Саша не вернулся домой из школы. Приходили дяденьки полицейские и какие-то злые тётеньки из органов опеки и запекательства – а что такое органы опеки и запекательства?

Прилетел дедушка, он кричал на маму, обозвал её плохим словом, каким не скажет, потому что детям такие слова говорить нельзя.

А потом приехали доктора, третий раз уже, забрали маму в больницу. Мама теперь умрёт?

Пришлось пообещать, что мама не умрёт. Саша найдётся. И всё-всё-всё будет хорошо, в подтверждение дать разрешение на внеурочный сеанс компьютерной игры.

Промыть нос и сделать ингаляцию. Ведь как бы родитель ни волновался за одного ребёнка, не сходил с ума, не метался в лабиринтах внутренней агонии, непозволительно оставить без внимания второго…

Тесть действительно сменил Костаса через два часа. Пришёл ни с чем, новостей – ноль. Несколько раз видели похожих мальчиков в соседних районах, оказалось, не Саша. Проверили камеры всех магазинов, предприятий, учреждений – ничего.

Вышел из дома и как в воду канул. Без следа, без зацепки, казалось, без надежды.

Костас быстро нашёл волонтёрский штаб, там же была полиция и кинологи, которые лишь разводили руками. Следы были, только пропадали посредине дороги, будто Саша сел в машину. Вот только в том дворе проезд для автотранспорта перекрыт, не теоретически, запрещающими знаками, а практически.

– Вы кто? – на Костаса посмотрела женщина со скуластым, сухим лицом, с волосами, затянутыми в небрежную, съехавшую набок гульку. – Вот эти объявления нужно повесить, – сунула в руки пачку листовок с объявлениями о пропаже ребёнка.

Мальчика десяти лет, худощавого телосложения, кареглазого брюнета, был одет… с фотографией, которую сам же Костас сделал. Совсем недавно, в том самом дворе, где сейчас располагался штаб по поиску.

В груди ощутимо кольнуло, дыхание сдавило, стены, выкрашенные в зелёный, пошатнулись, виски прострелило острой болью.

Происходящее просто не могло быть правдой.

Нет. Нет. Нет!

Это в бездушных криминальных хрониках пропадают дети, где-то там, за экраном, за глухой стеной, которая простирается между Зервасом Константиносом и реальностью, которая в его жизнь попросту прийти не могла.

Нет. Нет. Нет!

– Отец, – выдохнул ответ Костас, хватая распечатки.

Если нужно, он обклеит этими бумажками каждый этаж каждого подъезда. Обойдёт каждый дом, каждую квартиру, заглянет в каждый угол, пролезет в любую щель, просочится туда, куда возможно и невозможно, но отыщет своего ребёнка.

– Отец там, – нахмурилась женщина, впиваясь взглядом в Костаса, словно оценивала на предмет опасности для окружающих.

Костас отмахнулся. Пусть хоть серийным маньяком его считает эта баба – наплевать. Посмотрел в сторону «отца», поняв, что им может быть только неведомый Валерий.

Мужик лет сорока в спортивной одежде в окружении нескольких гражданских и парочки полицейских, явно только зашедших с улицы – со следами дождя на одежде и обветренными лицами.

Высокий, худощавый, русоволосый, лохматый, небритый, с синяками под глазами от недосыпа, с лихорадочным, каким-то болезненным блеском в глазах. Костас сейчас выглядел не лучше, если не хуже, после дороги с несколькими пересадками.

– Костас, – подошёл он быстрым, уверенным шагом к мужчине. – Я так понимаю, Валерий?

– Валерий, – сразу же ответил тот, отвечая на твёрдое рукопожатие.

После последовала трёхчасовая беседа с представителями власти, которые допытывались у Костаса, что он делал в момент исчезновения сына, где был, с кем, есть ли свидетели. И пусть он отлично понимал, что таков протокол, что иначе не могло быть, допрашивали всех и вся, и правильно делали, чувство, что они впустую теряют время, не покидало.

Твою мать!

Пропал десятилетний пацан в городе, где проживают двадцать четыре тысячи человек – это только кажется, что мизер, по факту – до фига и больше!

На местности, где полноводная, коварная Печора уносила не одну жизнь за год. При температуре воздуха, стремящейся к нулю, когда уже появляется первый ледок на лужах – замёрзнуть насмерть недолго.

А они обсуждали алиби человека, которого рядом не было. Мотивы, возможности, хитросплетения семейных взаимоотношений, вплоть до причины развода с матерью пропавшего ребёнка.

Именно! Ребёнка! Может, начнём уже что-то делать, как-то шевелиться, а не трясти грязным бельём окружающих?!

Вышел от представителей власти выжатый, как лимон, сразу наткнулся на Валерия, который ждал его.

– Что здесь произошло? – хмуро спросил Костас подошедшего. – Мог Саша обидеться, сбежать?