Миллион поцелуев в твоей жизни - Моника Мерфи

неделе начнем семейную терапию. Мы хотим, чтобы все получилось. Ради тебя. Ради нас, – говорит он. – Мы не можем взять и сдаться после двадцати пяти лет.

– Не делайте это ради меня, – возражаю я совершенно серьезно. – Речь не обо мне. А о вас с мамой.

– Я знаю, но ты тоже часть этой семьи. Пускай ты взрослеешь и скоро начнешь самостоятельную жизнь, – произносит он.

Почему это похоже на ложь? О, я знаю почему.

– Несколько дней назад ты пытался свести меня с Ларсеном фон Веллером, – напоминаю я. – В надежде, что он станет моим будущим мужем.

Все это по-прежнему звучит совершенно нелепо. Даже если бы Крю не предостерег меня насчет Ларсена и не наговорил о нем гадостей, я бы все равно держалась отстраненно. Несговорчиво. Когда я приехала в дом фон Веллеров и едва перекинулась парой слов с Ларсеном, он понял, что его шансы невелики. Поэтому он оставил меня в покое.

Слава богу.

– Я не могу сделать этот выбор за тебя. Мы с твоей матерью поговорили об этом. Мы запаниковали при мысли о том, что ты останешься одна, и о том, что может с тобой случиться.

От его слов и кроющегося в них смысла по венам медленно разливается злость. Отец до сих пор не верит, что я могу сама о себе позаботиться, и считает, что буду постоянно делать сплошь неправильный выбор.

Хотя, возможно, его беспокойство обоснованно. Взгляните, как легко я уступила Крю в библиотеке. Боже, он ведь в самом деле засовывал в меня пальцы, и я ему это позволила. Мне это понравилось.

Стыд охватывает тело, словно поток раскаленной лавы, воспламеняя меня, но не в лучшем смысле.

– Со мной все будет хорошо, – уверяю я, сделав прерывистый вдох. – Я уже не маленькая девочка. И я хочу пойти в колледж.

Я еще не на все сто согласна с этим планом, но на слух он вполне неплох, а это самое главное.

– Я думаю, что в колледже ты расцветешь, – подхватывает папа с излишним энтузиазмом. – Можешь жить в общежитии, заведешь новых друзей.

Он хочет надежно спрятать меня в общежитии, совсем как сейчас в «Ланкастере». Тогда ему не придется за меня волноваться, и он сможет спокойно заниматься своими делами, зная, что я в колледже.

– Так и планирую, – весело щебечу я голосом, каким недавно говорила с Фигом. Полным фальшивого обаяния с ноткой сарказма. Странно, что оба этого даже не заметили. – Мне пора, пап. Нужно заниматься проектом.

– По какому предмету?

– По психологии. В паре с Крю Ланкастером. – Я закрываю глаза, осознав ошибку. И зачем я снова о нем упомянула? Ради удовольствия произнести его имя? Вспомнить о том, что недавно между нами было? Несмотря на стыд от того, что он со мной делал, я не могу выбросить его из головы. Крю занимает центральное место в моих мыслях, а с ним и все, чем мы занимались. И хотя я знаю, что не должна допускать, чтобы мы снова остались наедине, в глубине души знаю: скорее всего, позволю этому случиться.

Возможно, мне нельзя доверять. Может, я слишком доверчивая, слишком легко сбиваюсь с пути, когда оказываюсь предоставлена самой себе.

– Почему его имя постоянно звучит в последнее время?

– Не знаю, может, потому что он мой друг?

Папа замолкает на миг, и я уже готова нарушить тишину, но он опережает.

– Очень сомневаюсь, что Крю Ланкастер – твой друг, Тыковка. Он пылкий парень, как и все остальные, который не дает прохода милой, невинной девушке.

Я помню, каково было чувствовать прикосновение губ Крю к моей шее, помню, как он облизывал мое ухо, и впервые за долгое время вынуждена согласиться с отцом.

– Мы просто заняты проектом, папа.

– Конечно, Тыковка. Просто помни, что ты еще слишком юна для серьезных отношений с мальчиками. У тебя вся жизнь впереди.

– Я знаю. – За последние годы я столько раз слышала эти слова, что могу произнести их в унисон.

– Все равно у них только одно на уме, – продолжает он.

Хм-м. А может, у меня тоже.

– Мне не нравится семья Ланкастер. Им нельзя доверять. – В его голосе слышится горечь.

– Что они тебе сделали? – Мне искренне любопытно, хотя, зная отца, вряд ли услышу ответ.

– Мы работаем в одной сфере. Его старшие братья владеют фирмой по продаже недвижимости и не внушают доверия. – Он прокашливается. – Но тебя все это не должно беспокоить. Просто… держись подальше от Крю Ланкастера.

– Я должна работать вместе с ним над проектом, – начинаю я, но он перебивает.

– Ты знаешь, что я имею в виду. – Папа устало вздыхает. – Мне пора. Спокойной ночи. Сладких снов. Люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю. – Я первая вешаю трубку и бросаю телефон в сторону, а потом откидываюсь на кровать и смотрю в потолок. Меня охватывает разочарование, напоминая, что я принимаю не лучшие жизненные решения, но так ли они плохи?

Что с того, что я пробралась вместе с Крю в пустую комнату и целовалась с ним? Позволила ему прикасаться ко мне. Запустить руку мне в трусики…

Господи, и как я завтра встречусь с ним в классе? После того, чем мы занимались? Будет очень странно смотреть ему в глаза, зная, что он делал со мной. Как сильно мне это нравилось.

Не подумал ли он, что я выглядела глупо, прижимаясь к окну и едва ли не умоляя его, чтобы продолжал ко мне прикасаться? Считает ли меня жалким созданием, которое внезапно пристрастилось к его прикосновениям, к его губам?

Ведь именно так я себя и чувствую. Зависимой. Ошалевшей. Навязчивой.

Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох, напоминая себе, что со всем справлюсь. Я смогу увидеться с ним завтра и вести себя так, словно ничего и не было.

Я смогу.

Глава 25

Крю

Я жду перед общежитием Рен, надев свое самое теплое пальто, шапку, перчатки и шарф, но мне все равно ужасно холодно. В небе ярко светит солнце, но почти не греет. Весь кампус покрыт толстым слоем снега, и, слава богу, кто-то встал ни свет ни заря, чтобы расчистить дорожки.

Рен все еще не вышла, и я начинаю беспокоиться. Скоро прозвенит звонок. Обычно к этому времени она уже подходит к школе, и друзья без конца шлют мне сообщения, спрашивая, где я.

Я не отвечаю. Все мои мысли о Рен. О том, как она вчера от меня убежала. Какой раненой выглядела, когда ее отец прервал нас звонком.