Падшие в небеса. 1997 - Ярослав Питерский

– Какие долги? Мы договаривались, что денег я вам платить не буду.

– Да причем тут деньги? – вздохнул гость. – Эх, ладно. Как зовут вашего врага?

Вилор внимательно посмотрел на человека, от которого теперь зависела его судьба. Назвать имя и все! Он Вилор Щукин перейдет в другую категорию! Он станет «заказчиком», а попросту таким же убийцей как этот хладнокровный тип, который читает ему тут проповедь. Назвать имя и мир перевернутся для него! Станет все другим. Пойдет новый отсчет его жизни. Жизнь «до» и «после». До и после этой секунды, когда он приговорил другого человека к смерти.

«Господи, как все просто! Слово! Я напрягу голосовые связки, вылетит нужный звук и через какое-то время от этого звука прервется жизнь другого человека! Вот так, его убьет мое слово! Господи, как все просто и сложно! Что так все символично? Сначала было слово? Да, да! Бог говорил слово! По-моему, так! Он сказал и появилась вселенная! Господи! Вот почему к слову нужно так относиться! Слово! Вот оно, наверное, самое страшное и беспощадное оружие! Словом, действительно можно убить? А можно и наоборот? Стоп! Если я сейчас не скажу ему имя Валериана и тогда я спасу ему жизнь? И тогда. Тогда все будет по-другому? Все будет иначе? Вот так, от одного слова зависит хоть маленький, вернее малюсенький микроскопический, но эпизод в истории всего человечества? Один человек останется жить, а другой не будет убийцей? Нет, все очень сложно! А как же Лидия? Она-то как? А как же я? Это человек Валериан, он не даст быть нам счастливым? Господи, как все просто – одно слово!»

– Вы я вижу, сами-то не решили. Надо это вам или нет. В общем, я пошел. И больше я к вам не приду! – нарушил внутренние мучения Вилора незнакомец.

Он встал с кресла и направился к выходу. Но его остановил Щукин. Вилор вскрикнул, он почти приказал этому человеку остановиться:

– Стойте! Вам нужно найти… некого Валериана Скрябина! Он работает в городской газете «Сегодня»! Он литературный критик и обозреватель культурных событий. Вот! А Адрес где он живет, Взлетная улица дом пятнадцать квартира сорок пять. Вот и все! – Вилор зажмурился от напряжения.

Ему было противно и больно. Он тяжело дышал. Его лоб покрылся потом. Незнакомец внимательно посмотрел на Щукина и, ухмыльнувшись, бросил:

– Да, я вижу, он вас достал. В конец, если вы все-таки решили. Ну, что ж. Пусть будет, по-вашему. Но учтите, потом наступит наказание, понимаете, наказание.

– Какое наказание?

– Потом поймете. Достоевского-то читали? Или так… кино посмотрели? Учтите, потом будет очень больно и трудно. Очень больно и трудно, это тяжелая ноша решить судьбу человека. Поверьте, мне, это очень трудная ноша. Поэтому пока не поздно, откажитесь от заказа. Откажитесь, это будет лучше для вас. Мне не хочется, что бы вы стали потом таким как я. В этом ничего хорошего нет. Поверьте.

– Вы странный исполнитель, отговариваете клиента от заказа. Такое не бывает.

– Я отговариваю вас ради… другого человека, который… вас любит. Этот человек мне дорог, и я не хочу, чтобы он был несчастлив.

– Кто это Лидия?

Но незнакомец не ответил, он лишь хмыкнул и, повернувшись, тихо вышел из комнаты.

Вилор тихо шепнул ему в след:

– Не надо, ничего не надо…

Щукин еще долго сидел, не открывая глаз. Ему никого не хотелось видеть. Вернее, ему даже не хотелось видеть даже белого света! Ничего! Пустота вокруг!

«А может прав был это странный тип в длинном плаще? Этот человек с библейским именем? Это его видение? Как оно появилось? Это, что его… совесть, она, что так вот выглядит и называет себя странным библейским именем, то там он говорил? Этот человек-видение? Он говорил, что-то про глаза. Он говорил… что глаза не могут врать не могут! Он говорил, он говорил правду? А иначе,… зачем же я зажмурился? Мне стыдно видеть даже белый свет? Как страшно! Я схожу с ума и пытаюсь при этом убить другого человека! Нет, не хочу открывать глаза!»

Щукин вздрогнул, когда хлопнула где-то далеко входная дверь. Страшный человек вышел, но навсегда остался с ним. Это Вилор понял.

Глава десятая

Андрон Кузьмич Маленький ненавидел старость. Конечно, это звучало немного банально, старик которому девятый десяток ненавидит старость. Что в этом нового? Многие пожилые люди ее ненавидят. Никто не хочет быть немощным и больным, а еще страшнее попросту забытым или отодвинутым молодыми в сторону.

Старость – странное состояние. С одной стороны человек прожил долгую жизнь. Он мог насладиться многим. Он мог многое испытать и пережить. Он мог быть как счастливыми, так и несчастным! Он пережить страшные трагедии или сказочною эйфорию успеха!

И не это важно, важно совсем другое!

В юности каждый хотел и жаждал дожить до глубокой старости!

Но вот парадокс – некоторые, доживая до нее, узнавали, что в старости-то в принципе, нет ничего хорошего. Да и что может быть хорошего на закате жизни? Почет, уважение? Это мистические понятия.

Почет?

Кому нужен почет, когда его нельзя использовать? Почет для восьмидесятилетнего старика в принципе уже и не нужен. Пожилым больше важно внимание. Ведь за понятием «почет» обычно скрываются сухие казенные привилегии.

Уважение?

Но если ты хороший человек, то этого ты можешь достигнуть и в молодости.

Вот поэтому многие пожилые люди ненавидят старость.

Андрон Кузьмич Маленький был из их числа.

Хотя жаловаться на превратности судьбы Маленькому было бы глупо. Он прожил долгую и в принципе удачную жизнь. Он был, как говорят некоторые – баловень судьбы! Андрону везло и везло часто.

Первые раз судьбы подарила ему главный шанс в далекой глухой деревушке, где погибла его мама. Тогда обозленные сталинской коллективизацией мужики не расстреляли его и отпустили. Второй раз ему крупно повезло в тридцать восьмом. Когда его первый непосредственный начальник и наставник, майор красноярского управления НКВД Поляков наделал сам нелепых ошибок и попал в список неблагонадежных. Андрон это почувствовал и сам первым написал рапорт на своего непосредственного начальника. Тогда он резко пошел вверх по карьерной лестнице и, как оказалось потом, устроил свое профессиональное будущее. И все же больше всего ему повезло в станице Мелеховская под Сталинградом 14 сентября сорок второго. В этот страшный год в июле он оказался на фронте. В звании капитана ему поручили командовать специальным отрядом защиты от паникеров и диверсантов, а проще тем самым страшным и роковым «заградотрядом», бойцы которого должны были пресечь малейшую попытку отступления красноармейцев. И в тот день, в первый день был бой его первый и последний бой на той страшной войне. А потом, что было потом… Маленький не любил это вспоминать, но тем немее… считал этот страшный день в своей судьбе счастливым и одним из дней в который судьба вновь подарила ему шанс… шанс на счастье и удачу!