Моя Академия - Евгений Син

— Ну и зря, — хмурится Германыч. — Сейчас бы не ломился, а уже спокойно переоделся и шёл бы жрать, как все твои сокурсники. Ладно, заходи, отдам тебе твою сбрую.

Завхоз открывает дверь и сразу же заходит за стойку. Свет тусклый, но рассмотреть мужика получается. На нём длинный темно-синий фартук и комбинезон. Всё-таки на вид ему лет сорок с хвостиком. Двигается ловко, но периодически держится за спину. Нагибается под стойку и достаёт уже приготовленный пухлый тюк вещей.

— Держи. Тут исподнее, амулеты, два вида формы — какая к чему, сам определишься, — объясняет Германыч. — Усиленная для сложной практики, обычная для повседневки. Если что — заходи, выдам что-нибудь ещё.

— Спасибо, Афанасий Германович, — благодарю мужика. — А у вас, получается, есть что-нибудь ещё? — интересуюсь.

— Какой вежливый архаровец! — удивляется завхоз. — Испортят его тут. Имей в виду, у меня всегда есть что-нибудь ещё, — усмехается. — Просто оно в основном не про тебя. Но тебе, если сильно попросишь, так уж и быть, накидаю.

Странный разговор получается, но довольно забавный. Завхоз никакого негатива не вызывает. Даже, наоборот, с ним хочется иметь дело. Склад выглядит идеально прибранным. Вдоль стен стоят аккуратно организованные стеллажи. Ничего не валяется, все сложено и находится на своем месте. Полочки ровными рядами висят на стенах.

Приглядываюсь, но издалека получается рассмотреть только толстые корешки книг на полках и склянки с ингредиентами. На каждой полке прикреплена золотая табличка — видимо, для удобства.

— Ну всё, студент, можешь двигать, — открывает дверь завхоз.

Ему не сильно нравится моя наблюдательность.

— Можем двигать на завтрак? — спрашивает Алекс.

— Двигайте куда хотите, я своё дело сделал, — отвечает Германыч. — В коридоре от напряжения лампы горят, еще вы тут шаритесь. Дуйте уже в своем направлении.

— Я с этим? — спрашиваю куратора и киваю на тюк.

— Теперь да. Если бы вчера на склад зашли, то пошел бы налегке, — говорит Алекс таким тоном, будто это я виноват. — Теперь приходится двойной крюк делать.

— Ты теперь первокурсник, парень, — подхватывает завхоз. — Готовься к тому, что на тебя теперь будут всех собак свешивать: и твоих, и чужих. Нормальная практика. Потерпи немного.

— Судя по всему, Германыч даже не ложился, — быстро меняет тему разговора куратор. — Ладно, пошли в общагу, боги с тобой, — машет рукой.

— До свидания, Афанасий Германович, — прощаюсь.

— Свидимся, Ларик, — называет меня по имени завхоз, и я сразу же понимаю, что заслужил расположение мужика, хоть и не понимаю чем.

Он-то получил информацию из госпиталя и все обо мне знает. Странное ощущение.

— Давай-давай, а то опоздаем, — подгоняет меня куратор. — Еще поговоришь, и не успеем к тебе забежать.

— Хочешь сказать, мою порцию могут съесть? — смеюсь.

— Пока я говорю, они уже доедают, — серьезно отвечает Алекс.

Сегодня парень полон сил. Выглядит бодрее, чем вчера. Успеваем забежать в мою каморку. Беру пару минут на переодеться. Форма садится на меня как влитая. На ней замечаю легкую пелену эфира, кажется, она тоже зачарована.

Алекс дожидается меня за дверью, и в хорошем таком темпе двигаем на завтрак.

— Всё, здесь я тебя оставляю. Вон, старший группы, — показывает мне вчерашнего говорливого парня. Кажется, его зовут Максом. — Поешь и сразу иди за ним. Если бы его не было, я бы тебя проводил и дальше, а так — сам справишься.

Сажусь за стол напротив Макса.

Глава 21

Все совсем не то

Макс сидит за столом один и наворачивает ложкой кашу. Именно в этот момент моё восприятие перестаёт сбоить. Чувствую, что в тарелке та же самая магическая перетёртая смесь, которую я ел в больничке. Похоже, парню она тоже нормально заходит.

Сажусь напротив. Парень меня не замечает: он уткнулся в конспект, и всё его внимание провалилось в страницы.

— Приветствую, — здороваюсь.

— Привет, — отвечает Макс и всего на секунду отвлекается от рукописного текста.

— Что читаешь? — интересуюсь.

— Заметки предыдущих курсов из другой Академии, — поясняет парень и переворачивает страницу. — Точнее, Академия эта же, но из другого прорыва.

— Дашь почитать? — прошу.

Ни на что особо не рассчитываю, но проверяю сразу несколько моментов. Дружелюбность нашего местного заводилы один на один. И если повезет, то что там пишут в бумагах.

— Почему нет? Дам, — не отвлекаясь от конспекта, говорит Макс. — Тем более, я сам хотел сделать копии и раздать всем в группе.

— Там что-то важное? — задаю очередной вопрос.

Парень отвечает нехотя, но по делу.

— Да, нам пока этого не говорили, но нас разобьют на группы, — задумчиво произносит парень, пробегая взглядом очередную страницу. — Небольшие, по пять-шесть человек, — уточняет. — Судя по записям, мы проведем в этих группах ближайший год. Получается, они постоянные.

— А потом? — спрашиваю.

— Потом? — Макс поднимает на меня мрачный взгляд. — Потом переформируют. Если будет кого переформировывать. Некоторые не пройдут отсев.

Понимаю, откуда столько мрачности во взгляде парня: не пройти отсев становится другим названием смерти у этих ребят.

— Важна информация, — соглашаюсь. — А где все остальные?

— Некоторые уже поели, другие попозже придут, — отвечает Макс. — Мы ещё не сработались группой. Да и когда бы? Всего четыре дня тут. Девчонки в большинстве истерят как Маринка. Такие, как Игорёша еще не привыкли быть без семьи…

Парень вздыхает и пролистывает последние страницы конспекта. Поначалу каждое слово приходится вытягивать из него клещами. Сейчас он более разговорчивый.

— Когда будем делиться? — спрашиваю.

— По-хорошему нам надо шевелиться как можно быстрее, — более строгим тоном рассуждает Макс. — Судя по конспекту, нас должны были принять в оборот ещё пару дней назад, но чего-то медлят. Не к добру. Только лекции читают. В основном по праву, по уставу, — предвосхищая мой вопрос, говорит парень. — Но преподов мало, все на резонансе. Некоторые только вчера вернулись.

В столовой кроме нас, сидят такие же первачки, только более весёлые. Они делают вид, что не замечают нас, да и всех остальных. За другими столиками небольшими группами завтракают более старшие ребята и девушки. Они выглядят практически взрослыми. Поглядывают то на веселых перваков, то на меня и