Когда нет выбора (СИ) - Ольга Гусейнова

Снова его злой и в то же время горький смешок, а потом ответ, от которого волосы буквально встают дыбом:

— Когда ты обманывала Шерана, чтобы пробраться к нам на корабль, не думала, что сломаешь мою жизнь? Ведь так? — я лишь смогла кивнуть, а он продолжил добивать меня. — Как ты считаешь, почему мы ходим в защите от женщин? Думаешь, мы боимся их? Нет, мы боимся себя, своей слабости. Ненавидим себя за нее, но мы — илишту. Я мечтал о большой карьере, быстро шел к ее вершинам и, уверен, достиг бы всего задуманного. Но не теперь! Мне восемьдесят три года, Есения, я еще полторы сотни лет мог бы радоваться свободе, жить, как хочу, и делать, что хочу… Но тут появилась ты! Ты сломала мою жизнь своим появлением. Твоя ладонь в моей руке привязала физически, теперь для меня не может быть никакой другой женщины, кроме тебя, и за это ты будешь делить со мной постель. Ты смогла увидеть мою душу, и я запечатлел тебя для себя. Обманом украла мою душу и теперь, если ты уйдешь или исчезнешь, я сойду с ума без тебя. У меня все болит, потому что ты далеко и я не могу ощущать твой запах, успокоиться, почувствовать тебя…

Каким-то неуловимым движением он оказался совсем близко и рывком распахнул полы моей куртки. С болезненным наслаждением, непереносимым желанием залез черной лапой в вырез и сжал грудь. Я всеми фибрами души почувствовала, как он наслаждается этим прикосновением, упивается им… и явно хочет большего. Подхватив меня, пока я находилась в полнейшем ступоре, приподнял над полом, придерживая одной рукой. Прижимая к себе и уткнувшись носом в изгиб между плечом и шеей, мужчина глубоко вдыхал мой аромат, жадно сжимая мою грудь, беззастенчиво перебираясь от одной к другой…

Приподнял повыше, заставив меня снова удивиться его невероятной силе, и скользнул черным носом, так контрастно выделяющимся на фоне моей бледной кожи, в ложбинку между грудями.

Меня буквально оглушили его чувства и эмоции: злость, нечаянная радость, удовольствие, затухающая нужда, быстро превращающаяся во что-то более сильное и животное, грозящее перерасти в лавину, которая снесет разум. А помимо этого, неожиданно для себя ощутила, как собственное тело предает меня, откликаясь на ласки Тария. Его губы скользили по моей тонкой, очень чувствительной коже, заставляя гореть эти участки, а внизу живота скапливалось томительное напряжение.

Как завороженная посмотрела вниз на выпуклый лоб и темечко Бианы, на словно полированную черную кожу головы; отметила, что торчащие крупные уши немного просвечиваются на свету, чуть красноватым цветом обрисовывая раковинку уха изнутри. Такие забавные уши!

В первый момент, когда он поднял меня для своего удобства, я вцепилась руками в его широкие плечи, а сейчас, совершенно неожиданно для себя, под влиянием момента потрогала ухо, немного погладив снаружи и изнутри. В ответ меня со стоном удовольствия с силой впечатали в дверь, а затем почувствовала сильный укус в районе груди. Вскрикнула и дернулась от боли, но Тарий словно не слышал — начал еще сильнее мять мою грудь, грубо прижимая к двери своим телом, причиняя боль. Стало очень больно, и я замолотила руками по его плечам, одновременно изо всех сил начав брыкаться и сопротивляться:

— Мне больно! Ты слышишь?! Ты делаешь мне больно! Прекрати!

Давление на мою грудь уменьшилось, сменившись поглаживанием, а губы… показалось, что он поцеловал следы укусов на моей коже. Затем недовольно прорычал:

— Я буду мягче. Просто отвык от натуралок, давно привык к роботам, а они, как тебе известно, боли не чувствуют.

Еще сильнее задергалась в его руках и, чуть не плача, заорала:

— Отпусти меня! Я не хочу, ты делаешь мне больно!

Мужчина замер, я тоже. Какое-то время черный нос покоился в ложбинке между моими грудями, глубоко вдыхая. Я почувствовала, как он уже привычным усилием воли берет себя в руки, и оценила, чего ему это стоит, при той буре, которая бушевала внутри. Медленно ослабил хватку, и я сползла по нему вниз, тут же ощутив, что над одной частью тела взять полный контроль ему не удалось. Кое-как запахнула куртку, морщась от боли. Уткнувшись взглядом в его грудь, упакованную в светло-серый офицерский китель с нашивками, которые я, пока сползала, тоже ощутила своей ранимой кожей, просто молчала и ждала, стараясь выровнять дыхание и не расплакаться. Ждала, что он дальше предпримет.

— Я ознакомился у эсара Джамы с вашей физиологией, Есения. Мы полностью совместимы и, в принципе, подходим друг другу в интимном плане идеально. Если уж потомство получить можем… то с остальным проблем возникнуть не должно…

Все так же глядя на китель, устало и обессилено ответила:

— Проблема не в этом, Тарий! Ты сделал мне больно…

Меня тут же гневно перебили:

— Я же пообещал тебе, что буду мягче и боли не причиню! Обещаю, что сделаю все от меня зависящее, чтобы тебе понравился этот процесс…

Вот теперь я задрала голову вверх и, тоже испытывая злость, завопила:

— Для тебя это всего лишь процесс, а для меня — таинство… слияние душ, сердец… Должны быть чувства, понимаешь?! А ты меня ненавидишь, презираешь… Я так не могу!

— Зато я могу и хочу! Знаешь, что твой запах со мной делает? — мгновение помолчал, а потом прошипел с болью в душе и горечью. — Он сводит с ума от желания, переворачивает все внутри…

— Так не дыши! Кто тебе мешает? — последовал мой резкий злобный совет.

— Ты! Ты мне мешаешь! — шипение перешло в рычание. — Ты мне нормально спокойно жить мешаешь! Какая тебе разница, с каким мужиком спать или детей делать? Чем я хуже любого другого? Я буду заботиться о твоих нуждах, работать… У меня есть кредиты, много кредитов. Ты сможешь покупать себе тряпки, какие захочешь…

— Ты меня за робота из вашего борделя принимаешь? — я передразнила секскрасотку. — Как хозяин желает? Ртом, руками? Доставай хозяйство, помну… Так, да? Я — живая, понятно тебе?! И у меня тоже есть мечты, желания, есть свои слабости и вообще… Сначала меня рольф, считавшийся другом, хотел исследовать и на опыты пустить, чтобы себе жизнь продлить, потом папа погиб, а потом четверо здоровых убийц за мной по всей Вселенной гонялись. Да я бы никогда с вашим кошмарным старпомом контракт не подписала, если бы они в тот момент в зал ожидания на станции не входили!..

И тут меня понесло, словно хуже уже быть не может, а может, так и есть — выплескивая всю усталость и кошмар долгого-предолгого дня, наполненного смертью и горем, и собственным унижением, наконец:

— А вы… вы всем экипажем меня ежедневно презирали, с трудом терпели, толкали, пинали… Все! И ты тоже терпеть не мог. И сейчас тоже… физиология вынуждает. Я вообще не знала, что такое бывает… такая жуткая привязка мужчины к женщине. Я о любви мечтала, о сильном мужчине, который… нежный, заботливый и… как папа — от всех защитит. А что в итоге?.. Он погиб, погнавшись за очередной тайной, а я тут с тобой и твоей ненавистью… и больной фантазией…