И на щите Давидовом начертано «Моссад» - Юрий Певзнер

наказании военных преступников. Это — одна из самых, если можно так сказать, «правильных» страниц истории разведки; началось это в военные годы и наибольшего развития достигло в два послевоенных десятилетия.

Как известно, оставшиеся в живых главные немецкие военные преступники предстали в 1946 году перед международным трибуналом в Нюрнберге, но тысячи нацистов и их пособников избежали правосудия. Некоторые из них оказывали западным правительствам и разведкам помощь в «борьбе с коммунизмом», но чрезвычайно многие справедливо полагали, что возмездие Израиля должно настигнуть и их.

Еще до окончания второй мировой войны в Европе в Еврейской бригаде, которая сражалась в составе британской армии, была организована специальная часть для розыска и поимки нацистских преступников. Ее бойцы называли этот спецотряд и себя ветхозаветным словом «Ханокмин», Ангел Карающий. Надо признать, что командование оккупационных войск, прежде всего англо-американских, оказывало деятельности «Карающих ангелов» постоянную помощь. На основании свидетельств бывших узников концлагерей и документов из нацистских архивов, захваченных при наступлении, были составлены списки нацистов, наиболее активно участвовавших в «окончательном решении еврейского вопроса».

Члены «Ханокмина» обнаружили и захватили сотни нацистов, в основном эсэсовцев и карателей, виновных в Холокосте. Выявленных и захваченных преступников сначала просто передавали оккупационным властям; многие из них были осуждены и понесли наказание в процессе «денацификации» Германии. Однако осуждение и наказание иногда задерживалось — в условиях военного времени перед оккупационными властями стояло еще множество других задач. А еще были просто вопиющие, хотя, возможно, и не предумышленные случаи небрежности оккупационных властей. Так, однажды два старших офицера-эсэсовца были выявлены среди пленных и переданы советской оккупационной администрации, но в комендатуре от них просто отмахнулись: ладно, мол, потом разберемся, когда приедут специальные товарищи, соберем доказательства и так далее — а эти пока пусть погуляют в лагере, куда они денутся, раз уже в плену. Тогда бойцы «Ханокмина» просто расстреляли на месте отпущенных из комендатуры эсэсовцев. И с тех пор «Карающие ангелы» приняли на себя функции суда и исполнителей наказания. Выявленных нацистских преступников «вызывали в комендатуру» по какому-нибудь пустячному вопросу бойцы «Ханокмина» (в форме и со всеми повадками английских офицеров) и провожали до ближайшего укромного места, где оглашали приговор и приводили его в исполнение. Таким образом только за 1945 год было уничтожено свыше тысячи нацистов.

Слухи о «Карающих ангелах» или «Мстителях Израиля» полетели по всей Европе, пересекли океан и даже спустя десятилетия заставляли нацистов искать укромного убежища. Кстати, этим слухам отнюдь не препятствовали распространяться, даже наоборот: и тогда, и в последующие годы оперативники всегда старались довести до родственников и друзей казненных причины возмездия. Страх перед карой — сама по себе страшная кара. Очень, очень многим в Германии, например, такое психологическое «лечение» помогло во внутренней денацификации.

Некоторым наиболее известным преступникам удалось скрыться: в частности, Адольфу Эйхману, нацистскому функционеру, осуществлявшему «окончательное решение» еврейского вопроса, который позаботился о том, чтобы шесть миллионов евреев были уничтожены наиболее эффективным способом, и доктору Йозефу Менгеле, который проводил жестокие медицинские эксперименты на узниках Освенцима. Их искали и государственные службы (в израильском разведывательном сообществе эту работу координировала Ехудит Нисияху), и энтузиасты типа Шимона Ви-зенталя, венского еврея-архитектора. В «Моссаде» было создано специальное подразделение с задачей поиска нацистов, которые пытали и убивали евреев. Возглавил это подразделение Шмуель Толедано. В списке 10 наиболее важных разыскиваемых нацистов, составленном с помощью спецслужб ФРГ, числились доктор Менгеле, заместитель Гитлера Мартин Борман, шеф гестапо Генрих Мюллер и бельгиец Леон де Грель, который служил в штурмовых отрядах «СС». Поиск длился более десятилетия; Харел дал понять своим партнерам в немецких и других сотрудничающих с «Моссадом» спецслужбах, что будет признателен за любую информацию о местонахождении Эйхмана и Менгеле. Несколько раз поступали «наводки», в том числе экзотические типа того, что Эйхман обосновался в Кувейте и занят на нефтепромыслах, но все они при проверке оказывались ложными. И только осенью 1957 года в ФРГ генеральный прокурор земли Гессен, еврей Фриц Бауэр, получил сообщение от своего знакомого, слепого еврея Л.Хермана из Буэнос-Айреса о том, что его дочь стала встречаться с неким Николасом Эйхманом — похоже, сыном нацистского преступника; во всяком случае, Николас хвастался дочери Хермана выдающимися заслугами своего отца перед Рейхом. Бауэр сообщил в Израиль, что располагает достаточно убедительной информацией о том, что Эйхман находится в Аргентине и живет под чужим именем в Буэнос-Айресе, в районе Оливос, улица Чакабуко, 4261. Харел немедленно направил агентов в Аргентину, и они установили наблюдение за домом. Но из-за неосторожности наблюдателей слежка была обнаружена и семейство Эйхманов скрылось.

В марте 1958 года в Аргентину была отправлена новая группа опытных поисковиков во главе с Эфраимом Элро-мом, который не был кадровым разведчиком, но обладал большим опытом работы в английской и израильской полиции. Учитывались и личные качества: «арийская» внешность, свободное владение немецким и глубокая ненависть к нацистам — почти вся семья Элрома погибла в концлагере. Поиск занял больше года; осложняло его и то, что все военные и послевоенные фотографии Эйхмана отсутствовали — нацист позаботился о конспирации. Кроме того, задуманная операция по нелегальной экстрадиции должна была исключить ошибку: нужен был Эйхман, и только он. И вот в декабре 1959 года был найден некий Рикардо Клемент, якобы разорившийся владелец прачечной, который проживал с семьей в Буэнос-Айресе на улице Гарибальди. За домом была установлена круглосуточная слежка; агенты скрупулезно изучали внешность, детали поведения, даже голос лысеющего господина в очках, хозяина дома. По всему получалось, что под личиной Клемента скрывается Эйхман, но решающие доказательства были получены только в марте на основании полученной от Бауэра дополнительной информации. Поданным досье, с которым ознакомился Бауэр, 21 марта 1960 г. чета Эйхманов должна была праздновать серебряную свадьбу. И действительно, торжество в доме «Рикардо Клемента» состоялось — с цветами, поздравлениями, застольем. Все сомнения были рассеяны. Харел информировал Бен-Гуриона, к тому времени вновь ставшего премьером, и немедленно получил санкцию на похищение Эйхмана и его вывоз в Израиль для предания суду. Для непосредственного руководства операцией И.Харел лично вылетел в Париж, где был организован передовой командный пост, а затем в Аргентину. Вспоминает сам Харел: «Это была самая сложная и тонкая операция, которую когда-либо проводил «Моссад». Я чувствовал, что обязан взять ее выполнение под личную ответственность».

Была сформирована специальная оперативная группа, в которую вошли два десятка работников «Моссада» и «Шин Бета», в том числе одна женщина. Все они были добровольцами, почти все потеряли родственников в Холокосте и ненавидели нацистов и самого Эйхмана. Харел специально предупредил их о необходимости сдерживать эмоции — преступника надо