Да эти вампиры совсем озверели! - Валентина Игоревна Колесникова

вид, что этого не замечали. — Понимаешь, простой человечности недостаточно. Лишь мой предшественник мог справляться с демоном внутри себя, я же для этого был слаб. Поэтому меня немного покусали для того, чтобы хоть кто-то смог сдерживать некую тварь, но это опять же не главная тема разговора. Возвращаемся к основной проблеме — Охотники возродились. Понятия не имею как именно, ни черта не знаю, с чего все началось, но это, Соня и дорогие ее родители, очередной, что б его, апокалипсис! А я устал! Хоть и молод, но устал… Начнем с главного — вы сами-то знаете свою историю?

— Не совсем, — моя мама покачала головой и если честно на вид она казалась самой собранной из всех собравшихся, — сохранились летописи, наследие предков, амулеты, но этого было мало, чтобы восстановить утраченные знания.

— Настенька, — мягко заметил Томас, тонко намекая на несоответствие имени и характера. Да уж, видимо моя мама, расхаживая в халатике дома, сносила головы нечисти не выходя из квартиры, — какое все же замечательное у вас имя. Так подходит… А если честно, то как же вы познакомились со своим супругом? Да еще и оба охотники… Это уму непостижимо. Все магическое сообщество тысячелетиями мечтало избавить мир от скверны, а она все равно возродилась, да еще и потомство на свет произвела.

— Кхм, кхм, — я смотрела на мага как на врага народа и чуяла, как глаза мои вновь наполнились светом. Самое интересное, что мужчина не испытывал к нам ненависти — лишь интерес. Но зачем тогда эти колкости? Опять проверяет или просто черта характера? Хотя он мог банально устать спасать мир множество раз.

— Да я же не со зла, — Томас удивился, — я говорю то, что мне известно из наших книг и летописей, которые сохранились. Вот только проблема — в основном это мифы и легенды, а те фолианты, которые спрятаны в библиотеке, пустые. Точнее не так, я думаю они открываются лишь охотникам, для всех остальных эти знания недоступны. Так как вы познакомились?

Мне тоже было интересно, потому что судя по всему история о знакомстве в институте оказалась слегка подправленной.

— На раскопках, — признался отец, — мы оба интересовались одной и той же темой, вначале постоянно ругались, а потом поняли, что в каждом из нас проснулась сила. Я почти с самого детства вижу всяких тварей.

— Я после шестнадцати лет стала замечать, что с людьми что-то не то, — заметила мама, — иду по улице, а у мужчины вместо человеческой головы — волчья, например. Думала, что схожу с ума, но потом наткнулась в одной и старых книг в библиотеке о погибшей расе охотников, но они были просто охотниками, по крайней мере их так представляли в той книге. Я читала о том, что они могли видеть то, что не видели другие, но даже не думала, что все настолько плохо.

— То есть вы встретились на раскопках, но все же учились в одном институте, так? — поправила я родителей.

— Именно, милая. Так мы и познакомились — в могиле последнего охотника, — заметила мама, — там же подрались, чуть не поубивали друг друга пока оба не поняли, что у нас глаза огнем горят. Потом появились вы с Димой, мы все ждали, когда дар себя проявит, но в тебе он спал, а вот Дима стал полноценно замечать нечисть примерно лет в пятнадцать. Так что его работа заграницей не просто так ему досталась. Он много работал над этим, пытаясь выяснить источник нашей магии, боялся, что ты окажешься такой же, но ты…

— Что я? — меня начинало потрясывать. Что, я какой-то неведомый монстр, призванный кого-нибудь съесть?

— Ты другая, — мягко заметила мама, — понимаешь? Ты сильнее всех нас вместе взятых. Посмотри на свою спину… Сними повязки и взгляни…

Я так и сделала. Сняв рваную кофту, я скинула ее на пол и тут же обернулась спиной к зеркалу, стоя в ванной Хоула. Вот черт…

— Что это такое? — мой голос дрожал, но вид двух длинных шрамов, идущих почти через всю спину, меня пугал, — откуда на моей спине эти раны? Если все было иллюзией, то почему они здесь?

— Потому что у тебя в момент иллюзорного падения выросли крылья, — пояснил Хоул, стоя рядом с дверью в ванную комнату, — мои крылья. Точная копия. С такими же шрамами и порезами, и с такими же изъянами, которые есть у каждого крылатого создания и чаще всего они индивидуальны.

— Иными словами, Соня, — заметил Томас, — ты истинный охотник. Тот самый, кого мы все так боялись, потому что истинная сила охотника в его маскировке. И это не просто костюм супермена, это конкретная такая модификация тела по требованию. Вот видишь ты вампира — можешь вампиром стать. Видишь оборотня — начнешь меняться и станешь волком. Все зависит от того, в чьи глаза ты смотрела в течении всей жизни, поэтому…

Томас хмыкнул. Стоило мне выйти из ванной на трясущихся ногах, как маг впервые на моей памяти стал смотреть мне в глаза настолько пристально…

Я невольно замерла на месте, всматриваясь в бездну…

Невероятно глубокую, не имеющую границ черноту, поглощающую тело мага изнутри. Она заполонила собой каждый сантиметр, проникла в каждую клеточку тела… Я видела, что внутри него сидит не просто монстр…

Это нечто совсем иное…

Оно другое, словно не из этого мира. Настоящее, полностью состоящее из голода, гнева и ненависти, источающее вокруг себя лишь жажду крови и смерти. Я нервно дрожала, но разорвать контакт была не в силах.

Внутри Томаса сидел самый настоящий демон с множеством глаз. Его тело не имело четкой формы и словно все время менялось, сдерживаясь лишь сильной волью самого мага.

Невероятно…

— Томас, если вы умрете, то…

— Лучше мне этого не делать, — заметил маг, разрывая зрительный контакт, — именно поэтому меня многие не трогают. Враги, как бы они меня не любили, прекрасно осознают, что хотят жить. А если меня убить, то от мира ничего не останется. Парадокс.

— Хорошо, я поняла и в какой-то степени даже осознала, что охотница, но что с родными? Мама, ты тоже так умеешь меняться, как и я? И еще вопрос — а мой вампиризм истинный? Из-за укуса Леоны или ей так не повезло нарваться именно на меня?

— Нет, моя милая, — наконец-то мама села со мной рядом и впервые за долгое время меня обняла. Искренне и по-настоящему, показывая свои истинные эмоции — ей было страшно и больно видеть, что со мной произошло, — я, как и твой папа, не способны на изменения. Так