Октябрьские ведьмы - Дженнифер Классен

вспышкой: ладно «маленькие колдуньи» – но просто «колдуньи» считалось оскорблением, а старшим членам ковена не пристало до них опускаться.

Тётя Пруди метнулась к ней.

– Слова! – закричала она ещё громче обычного. – Пха! Колдуньи! Ведьмы! Ангелы! Всё едино! – Она затрясла пальцем прямо перед лицом тёти Морган, что выглядело угрожающе и без магии, особенно вместе с её растрепанными волосами и сердито сморщенным лицом. – Ведьма! Колдунья! Демон! Волшебник! Кошка! Дракон! – Она резко повернулась ко мне. – Ярлыки! Всё едино! – Так же внезапно она снова повернулась к тёте Морган и, ласково коснувшись длинными старческими пальцами её лица, тихо произнесла: – Слова для женщин при власти. Женщины не воюют с женщинами! Ведьмы не вредят ведьмам!

Это стало лучшим завершением противостояния, которое я когда-либо наблюдала.

Тётя Конни громко хлопнула в ладоши, принимая бразды правления на себя.

– Мы уходим. И больше не смейте очернять или уничтожать наш порог, – сказала она, глядя прямо на тётю Морган.

Будь у меня силы, и я бы заулюлюкала и запрыгала от радости.

– Нет! Это мы изгоняем вас! – огрызнулась тётя Морган, указав на неё дрожащим пальцем. – Вас и ваш нелепый овощ!

Сенара кашлянула:

– Матушка… я…

– Предательница! – взвыла тётя Морган. – Ты мне больше не дочь!

Секунду Сенара была абсолютно неподвижна, и я уже подумала, что она сейчас заплачет, но она пожала плечами и отвернулась от своей матери.

– В таком случае я ухожу с вами, – объявила она.

Мирабель приглашающе протянула ей руку, а потом крикнула Морганам:

– Вы все психи! Чтоб больше ноги вашей не было в нашем районе!

Те начали выстраиваться в многоконечную звезду, но без своих мантий они уже мало походили на ведьм.

– Твои родные пожертвовали ради тебя вечной силой, – тихо сказала Керра. – Мои бы так никогда не поступили. Уж точно не ради никчёмыша.

– Сестра, всё хорошо, – сказала Сенара. – В смысле нет, здесь нет ничего хорошего, но октябрь всё равно заканчивается.

– Да, – кивнула я, – и ты можешь пойти с нами.

– Где будет столько тыквы, – вздохнула Керра, обозревая оранжевые руины.

– Сгодится на классный суп, да, тётя Конни? – Глаза Мирабель сияли, словно были полны звёзд.

Глава 32

Тётя Конни отвернулась от тёти Морган, будто её не существовало, и сфокусировала всё внимание на ведьме, которую многие годы считали мёртвой.

Темми совершенно точно была её ближайшей родственницей, хотя тонким носом и острым подбородком больше походила на тётю Флисси и Мирабель. Её глаза были такого тёмного оттенка коричневого, что казались чёрными, как зеркальные омуты. Совсем как у моей мамы. А тело её, сильное и поджарое, было ужасно грязным. До меня вдруг дошло, что я не знаю точного возраста никого из своей старшей родни. Морщины тёти Пруди указывали на старость. О возрасте мамы я в принципе не задумывалась. А с тётей Темми было тем более непонятно, но ей определённо было много лет, большую часть из которых она прожила вне ковена, и я могла лишь догадываться, какими они для неё были.

– Ты не ранена? – спросила мама, осматривая сестру. – Под этим слоем грязи ничего не видно!

Темми расхохоталась:

– Что, я для тебя недостаточно чистая, Петти?

– Конечно нет, дорогая. На тебя страшно смотреть, и я жду не дождусь, когда загоню тебя в ванну.

Тётя Флисси метнулась к Темми и обняла её:

– Это правда ты?! Ты правда наша Темперанс?! – Тётя Флисси поворачивала её так и этак, всматриваясь в черты лица. – Потому что я думала… в мой Первый октябрь… тот несчастный случай…

Темми неловко обняла её в ответ, после чего отстранилась и сказала:

– Я не умирала. И я никогда по-настоящему вас не покидала. Всё было подстроено, Флисси. Как только у нашего ковена появилось достаточно сил для пятиконечной звезды, мне пришлось уйти. Я обманула тебя, всех вас.

Несколько мучительных секунд мы наблюдали за тётей Флисси, обдумывающей её слова. Наконец она помотала головой:

– Это всё не важно, главное – что ты здесь. Больше мне ничего не надо.

– Прости меня, – тихо и с нежностью сказала Темми, словно обращалась к той ещё совсем юной тёте Флисси, решившей, что она убила сестру.

– И ты меня, – тётя Флисси обернулась и встретилась глазами со мной и Мирабель. – Всё это время я пыталась исправить содеянное во время моего Первого октября вместо того, чтобы помогать нашим маленьким колдуньям с их Первыми октябрями.

Мирабель обошла большую кучу тыквенной мякоти и приобняла меня одной рукой. Вместе мы смотрели, как наши мамы и их сёстры заново знакомятся друг с другом: Констанс, Пруденс, Пейшенс – с вернувшимися к ним Темперанс и Фелисити.

– Сёстры снова вместе! – прокричала тётя Пруди и внезапно залилась слезами. Остальные сёстры, поддерживая её, сгрудились вокруг. Между ними что-то заискрило.

– Пруди хочет сказать… – начала тётя Конни, но тётя Пруди вскинула ладонь, призывая её замолчать.

Тётя Конни притихла, и мы все повернулись к тёте Пруди.

– Скажу сама! – заявила она. – Я… я… я рада, что вы вернулись. – Последние слова она практически выпалила, но это было полное предложение. Я никогда не слышала, чтобы тётя Пруди изъяснялась полными предложениями.

Темми обняла её. Моя мама обняла их обеих. Флисси приткнулась сбоку от Пруди, и Конни обхватила их всех.

«Звезда», – подумала я. Не важно, сколько у неё концов, значение имеет лишь то, что заставляет её сиять.

И всё же я прервала их трогательное воссоединение:

– Мам, мне нужно тебе кое-что показать.

Замок на глазах уменьшался в размерах, целые его секции растворялись в воздухе. Гобелен сохранился, только стал грязным и изорванным от старости, прямо как хранившийся в нашем доме кусок. Без магии фигуры Мерлин и Морган потеряли краски и схожесть.

– Потрясающе! – выдохнула мама. – Просто потрясающе. Какая тонкая работа! – Её взгляд заскользил по панелям. – Так вот как всё началось.

– Это их история, – сказала я, указав на финальные изображения. – Я тут подумала: а давай вместе их восстановим?

– А это не будет кражей? – спросила мама, пока я снимала одну из секций гобелена.

– Мама, они украли тебя у меня, – напомнила я, вручая ей охапку ткани. – Будем считать это расплатой.

Мама не выглядела убеждённой, но начала аккуратно её сворачивать.

– Вот и химчистка пригодится, – с улыбкой заметила она.

Я широко улыбнулась ей в ответ.

– Магия отправляется! Торопиться! Дом! – завизжала тётя Пруди. А потом поправила себя: – Нужно торопиться! Дом не сможет вернуться без нас!

– Скорее! Бежим!

Все наши октябрьские изменения скоро должны были исчезнуть, а наш дом – переместиться назад, на Пендрагон-роуд.

С рулонами ткани под мышками мы выскочили на