Клинок ночи (СИ) - Кирк Райан

Когда момент настал, он наступил так быстро, что Рю даже не заметил этого. Лезвие сверкнуло в сгущающихся сумерках, и все закончилось. Два воина стояли в тени дерева, застыли, как на картине. Когда его зрение прояснилось, Рю увидел лезвия: одно в груди Шигеру, другое — у Орочи. Он пригляделся и понял, что рана Шигеру была смертельной, а рана Орочи — нет.

Земля задрожала под ногами Рю, и он упал на колени. Он думал, что плакал, но зрение было ясным. Пока его сердце разбивалось, его разум спокойно перебирал факты. Он хотел плакать, сломаться, свернуться под одеялом и никогда больше не показывать свое лицо миру. Мир забирал всех, о ком он заботился, всех, кого он любил, и снова и снова жестоко убивал их на его глазах.

Шигеру напоследок повернул голову к Рю, и Рю увидел — или подумал, что увидел — тень улыбки, уголок рта приподнялся. Так Шигеру выражал счастье. Рю тут же увидел мать, умирающую, увидел ясно, не так, как было во снах почти десять лет. Он все еще помнил ее, знал, что запомнит Шигеру.

Рю не верил не тому, что видел, а тому, что чувствовал. Хоть Орочи победил, Шигеру был спокоен. Рю ощущал это четко. У Шигеру не было сожалений, печали или колебаний. Он словно все время пытался умереть и, наконец, достиг цели. Орочи, который увидит восход солнца, был полон ужаса, гнева, ненависти и зависти.

Рю не мог быстро это осознать. Пока половина его разума пыталась понять сцену перед ним, другая половина планировала наперед. Орочи был ранен, но все еще силен. Шигеру умирал, а Такако пряталась за домом, не подозревая о том, что только что произошло, напуганная до смерти, от воцарившейся тишины после битвы. Она будет его ждать. Он думал, что сможет победить Орочи, если нападет сейчас.

Шигеру тряхнул головой. Он хотел, чтобы Рю ушел. Рю встрепенулся. Он не мог. Он не стал бы. Но Шигеру повторил жест с чертовой ухмылкой на лице.

Свет погас в глазах Шигеру, и решение Рю было принято. Шигеру всегда был прав. Он должен был послушаться. Он встал и долго смотрел на Орочи, а затем отвернулся. Время Орочи еще не настало. Каким-то образом он это знал. Он знал, что ему нужно было защитить Такако, а не убить Орочи.

Рю не бежал, а ушел за дом, приятные воспоминания боролись с тьмой в его сердце. Он дал Орочи наблюдать за ним, взял Такако за руку. Они забрались на лошадей погибших убийц и уехали, тьма накрыла поле. Он не знал, что будет делать Орочи, но теперь выбор был в его руках.

Орочи не погнался.

Боль от меча была хуже всего, что он испытывал, но он смог прогнать это из разума. Он мог разобраться с этим позже. Сейчас проблемой был мальчик. Он, как и Шигеру, ощутил, как силы мальчика раскрылись в бою. Пятеро должны были занять мальчика, пока он не прибудет, но они были мертвы раньше, чем Орочи вытащил меч.

Мальчик был сильнее Шигеру, но, похоже, даже Шигеру не знал, насколько. Может, даже сильнее Орочи. Откуда он узнал эту технику? Шигеру ее не знал, не учился ей. Или он за годы в изоляции смог сам ее понять?

Орочи взвесил варианты. Он был ранен, не мог биться в полную силу. Если мальчик снова призовет силу, Орочи не сможет его победить. Он убил Шигеру, этого ему хватало сегодня. Призвав силы, он отрубил голову Шигеру. Он отдаст ее Акире как символ своего прогресса.

День мальчика еще не настал.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Во тьме Такако держалась за лошадь. Как и большинство девочек, родившихся и выросших в ее деревне, она каталась на пони на ярмарках. Но они были хорошо приручены и стары, ни за что не поскакали бы галопом.

Лошадь, на которой она сидела, отличалась от этих пони, как огонь от воды. Эта лошадь была большой и сильной и, похоже, не знала никакой другой скорости, кроме галопа. Но Рю отвел ее к лошади, и она без вопросов забралась. Что-то в настойчивости и тоне его голоса показало, как важно было, чтобы она села на лошадь. Ее спасло то, что лошадь казалась хорошо обученной и с легкостью несла своего неопытного всадника.

Ветви проносились мимо ее лица, а она вспоминала события на ферме. Поведение Рю не облегчило ужас, проникший в ее голову с захода солнца. Хотя она не могла понимать Шигеру так же хорошо, как Рю, было очевидно, что он был на грани. Учитывая его особые навыки, это означало, что Орочи действительно был опасным человеком.

Прятаться тихо за домом было страшно. Эти люди могли понять, где она, не видя ее. Какой смысл был находиться за домом? Рю успел сказать ей, что это было для ее защиты. Но она не понимала. Как мог дом защитить ее, если Шигеру и Рю проиграли? Ее жизнь была обречена.

На мгновение она вспомнила время в палатке Акио. Тогда она боялась, но не за свою жизнь, как сейчас. Может, было лучше вернуться туда, не позволить Рю спасти ее. Она мало что знала о том, что происходило вокруг нее, но не была уверена, что сейчас ей было лучше.

Резкий лязг стали о сталь вернул ее внимание к настоящему. Не было смысла беспокоиться о будущем, пока не она разобралась с этим моментом. Ее желание выглянуть из-за угла хижины было невыносимым, но Рю просил так не делать. Он объяснил, что только Орочи мог ее почувствовать. Если они потерпят неудачу, но убьют Орочи, она будет защищена от тех, кто прибудет с ним. Если она будет вне поля зрения, стрела не сможет ее найти. Такако согласилась с этой логикой. Ее желание быть защищенной пересилило ее желание увидеть исход битвы.

Звук боя на мечах разносился в ясном, свежем воздухе раннего вечера. Без всякого предупреждения над полем воцарилась тишина, священная тишина, навсегда обозначившая, что это поле выросло над могилами людей.

Молчание тянулось, но никто не звал ее, никто не пришел за ней. Может, прошли мгновения, но каждый вдох казался целой жизнью. Все еще ничего. Она знала, что умнее было спрятаться глубже в траве, сделать себя невидимой, но она не могла так сделать. Ей нужно было знать, что произошло, как закончилась история.

Она подошла к краю хижины, стараясь как можно меньше шуметь на случай, если кто-то из их врагов окажется поблизости. Она пригнулась на корточках и высунула голову наружу. Она почти сразу увидела Шигеру, стоящего рядом с противником. Хотя они никогда не встречались, она знала, что это был Орочи. Он был одним из самых крупных мужчин, которых Такако видела, его тело напоминало утес на скале. Один взгляд, и она поняла, что они обречены.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Со своего места она не могла видеть Рю. Она не видела следов боя, решила, что сражение произошло отдельно. Ей нужно было отойти подальше от хижины, чтобы увидеть результат.

Она боялась худшего. Если бы Рю победил, он был бы рядом с ней или с Шигеру, помогал бы ему сразиться с Орочи. Судя по происходящему, он проиграл или не мог двигаться, был серьезно ранен. Такако не знала, могла ли попытаться его исцелить. Кровь и кишки никогда не были ее делом.