Алмазная королева - Фридрих Незнанский

Замок внизу имелся — весьма простой, кодовый. Серебристый «лексус» Дениса, точная копия Татьяниного, тихо урчал движком не более чем в полутора метрах от выхода. Уже в тронувшемся с места авто Турецкий поглядел на полумертвого от страха Кропотина, которого втащил в машину, словно тряпичную куклу, и, вопреки драматичности ситуации, едва не расхохотался. Владимир Александрович не только ухитрился, в отличие от «важняка», собрать на себя всю пыль и паутину, скопившуюся за буфетом-тяжеловесом, но и расцарапать себе нос…

— Вы… — пролепетал спустя пять минут Владимир Александрович, — вы спасли мне жизнь.

— Еще не окончательно, — остудил пыл Кропотина Турецкий. — Денис?

— Я вижу. Однако наш генерал довольно бравый. Быстро же он управился! Ничего, сейчас поднажмем! Ребята тоже не отстанут.

«Лексус» Дениса, до этого дававший около ста километров в час, казалось, приподнялся на секунду на задние колеса, словно конь на копыта, и рванул вперед на своем пределе. Со стороны могло показаться, что по пустынным ночным улицам столицы, на выезде на шоссе, двое владельцев двух абсолютно одинаковых машин затеяли гонки, определив в арбитры третьего участника, мчавшегося за лимузинами, легко и ловко повторяющего их крутые виражи на юрком синем «пежо».

Едва только машины вылетели на трассу, как раздался первый выстрел по колесам «лексуса», мчавшегося впереди…

— Быстро ложитесь на пол! — Турецкий подтолкнул Кропотина, который с неожиданным проворством последовал совету своего спасителя.

— Денис?

— Промазал, конечно, дядь Сань, сам же видишь. На такой скорости по колесам без особого навыка хрен попадешь! Филька вот точно не промажет, — успокоил Турецкого Грязнов-младший. И оказался прав.

Хлопка они не слышали. Зато в зеркальце заднего вида было отлично видно, как машину Монаховой вдруг стало заносить к обочине. Одновременно расстояние между «лексусами», до этого бывшее столь неизменным, словно их кто-то привязал друг к другу невидимой нитью, начало увеличиваться.

— Надеюсь, обойдется без членовредительства, — обеспокоенно бросил Денис, тоже сбросивший скорость.

— Не волнуйся, — успокоил его Турецкий, — в числе генеральских прошлых заслуг — чемпионство в закрытом ралли, он бывший гаишник, как ни странно. Видишь?

«Лексус» номер два в этот момент, хотя находившемуся за рулем Березину и удалось сбросить скорость, завертелся на месте волчком, Татьяна завизжала. Но генералу было решительно не до того, чтобы успокаивать обезумевшую от страха даму. Руль он не выпустил, ибо старые навыки и впрямь никуда не деваются.

И, постепенно замедляя вращение, по-прежнему, теперь уже в волчке, сползая к обочине, машина наконец замерла, уткнувшись носом в густой кустарник. «Неужели конец?» — эта мысль мелькнула в голове Березина еще в тот момент, когда заднее левое колесо Татьяниной машины было продырявлено чьим-то выстрелом из мчавшегося следом за ними синего «пежо» — увы, не замеченного Березиным, поглощенным погоней за Кропотиным. Но никакого отношения к возможной катастрофе эта мысль не имела: генерал знал, что справится и со скоростью, и с управлением, что в худшем случае машина перевернется, въедет в кусты. На этот случай имелись специальные подушки безопасности, выкидывающиеся автоматически.

Холодный ужас на мгновение коснулся давно позабывшей это ощущение души Валерия Андреевича по другой причине. Поняв, что и его тоже преследуют, он ничуть не усомнился в том, что делает это кто-то из его врагов. Возможно, соперников по бизнесу. Еще хуже, если до генерала добралась так и не смирившаяся с его властью, враждебная солнцевская ОПГ. Однако темный «пежо», остановивший Березина и Монахову, и не подумал открывать неизбежную с точки зрения генерала, стрельбу. Валерий Андреевич, крикнув Татьяне «Ложись!», едва успел нашарить на полу выпавший во время вынужденных виражей пистолет, как вражья машина все на той же бешеной скорости наподобие черной ракеты пролетела мимо «лексуса», устремляясь вслед за двойником Татьяниного лимузина, успевшим скрыться за ближайшим плавным изгибом шоссе.

Березин опустил пистолет и повернулся к Монаховой — ему не пришлось приказывать ей дважды: почти обезумевшая от страха женщина не только сползла на пол автомобиля, но и ухитрилась забиться под сиденье, что потребовало немалой сноровки.

— Вылезай! — рявкнул генерал.

— Что… Что? — пискнула Татьяна, не сделав ни малейшей попытки выбраться.

— Хотел бы я знать «что», а главное «кто». Кто умыкнул у нас из-под носа твоего козла и за каким дьяволом? Неужели Илюшка осмелел?

— Брызгалов? — Монахова, постанывая, с огромным трудом вылезла наконец из-под кресла и кое-как пристроилась на покосившемся сиденье.

— Вряд ли бы он решился на наезд. Неужели снюхался с пискуновцами? Однако если так, пожалеть ему об этом придется очень скоро.

Пискуновская ОПТ образовалась не так давно, но уже успела обрести славу своей молодой наглостью. У старых авторитетов столицы, разжиревших на давно устаканившейся жизни, лишенной в последние годы крупных переделов территорий и собственности, пискуновские отморозки, живо напомнившие всем буйные девяностые, вызывали нешуточную тревогу: если им удастся затеять новый передел, войны не миновать!

— Господи, что ты сделал с машиной?! — внезапно взвыла Монахова.

— Заткнись, дура, — рыкнул генерал. — Спасибо скажи, что шкура цела. Машину она, видите ли, пожалела!

Спустя семь минут возле поста ГИБДД остановились, сбросив недозволенную скорость, одна за другой две машины: серебристый «лексус» и синий «пежо». Навстречу им уже спешили сонные, но радостные от предвкушения хорошего куска сразу от двух «нарушивших» иномарок представители закона.

Увы, едва они всмотрелись в протянутое Турецким удостоверение, обоих постигло жестокое разочарование.

— Слушаю вас, товарищ генерал, — кисло произнес старший, прекрасно осведомленный, какому чину соответствует должность Турецкого.

— Примерно в полукилометре отсюда, — спокойно сказал Александр Борисович, — на обочине находится в точности такая же машина, как эта, с простреленным колесом. Ровно через двадцать минут, после того как мы отсюда исчезнем, будьте любезны проехаться туда, — глянете, не нужна ли помощь. Разумеется, о нас ни звука. Если будут интересоваться — вы нас в глаза не видели. Кстати, далеко отсюда ближайший поворот на какую-нибудь параллельную дорогу к Москве?

— Совсем близко, и километра не будет. Первый же указатель, вы увидите, а там… А еще через Химки можно…

— Благодарю, дальше мы разберемся сами. Вы все поняли?

— Так точно, товарищ генерал.

Спустя еще пару минут и серебристого «лексуса», и синего «пежо» у поста ГИБДД и след простыл.

— Замечай время! — строго приказал своему товарищу по дежурству старший. — Инструкции понял?

— Чего ж тут не понять-то? — ухмыльнулся тот. — Не впервой. Только я что-то не припомню, чтоб сегодня «Перехват» объявляли, в чем дело-то?

— Не твоего ума дело-то, — передразнил его коллега. — Это не наши. Бери выше — Генпрокуратура!

Молодой слегка присвистнул и внимательно посмотрел на свои наручные часы.

24

— Ну и куда ты его дел? — Константин Дмитриевич Меркулов с интересом посмотрел на Турецкого. Но ответил ему Грязнов-старший, на лице которого — так же как и на лице Меркулова — читались следы бессонной ночи.

— Мы его поселили на Гостиничной.

— Я так и думал, — кивнул Меркулов. — Лихо вы все провернули.

Александр Борисович позвонил ему около двух ночи из машины на въезде в Москву. Но даже убедившись, что с Турецким все в порядке, заснуть Меркулов так и не смог. Стараясь не разбудить жену и дочку, Константин Дмитриевич бесшумно проскользнул на кухню и до утра, как выразился только что он сам, «подбивал бабки» по делу «Алмаз».

У Грязнова-старшего ночь выдалась еще более беспокойной. Вячеславу Ивановичу пришлось примерно в то же время, сразу после того как Турецкий созвонился с Меркуловым, садиться за руль и отправляться на Гостиничную улицу, чтобы открыть для Кропотина упомянутую квартиру, поскольку ключи от нее Александр Борисович успел вернуть.

— Удивительно, — пробормотал Грязнов, — ты, Саня, выглядишь свеженьким, словно маринованный огурчик из только что открытой банки, — вот что значит молодость.

Денис, до этого тихонечко сидевший в углу кабинета Меркулова, где на этот раз собралась вся компания, не выдержал и хмыкнул, после чего тут же покраснел до ушей под грозным взглядом, брошенным на него дядюшкой.

Турецкого эта мизансцена настолько позабавила, что он рассмеялся:

— Думай, что говоришь, Слава! Это я-то молодой? А ты попробуй спросить у Миши Камелькова или Алены Никитиной, каков я на их взгляд: знаешь, что они скажут? А скажут они буквально следующее: «Ох, уж эти старики! Всякие там Меркуловы, Грязновы, Турецкие». Нет уж, Слава, все мы в их глазах одним миром мазаны! Так что зря ты на Дениса огненные взгляды бросаешь!