Стая - Алексей Ядрышников

       Позже, он достал для этих целей носовой платок, какой-то совсем замученный и грязный, начал обтирать им лицо, швыркая носом, покряхтывая и периодически сморкаясь.

       - И надо тебе со мной, стариком, возиться?

       Через пару минут он пришел в себя и заметно повеселел.

       - Все нормально? - спросил Андрей, крайне обеспокоившись его состоянием.

       Тот, молча, кивнул головой, показывая, что все не так уж и плохо, как кажется.

       - Эх, да что же у нас за жизнь-то такая, - посетовал Николай, наконец, стараясь как можно ближе и удобнее пристроиться возле костра. - Полгода от холода прячемся, другую половину - от жары изнемогаем. Сколько вот там градусов снаружи, скажи мне? Сидим тут, как сельди в бочке и дрова-то жалко, быстро уходят.

       - Я выходил, так полтинник показывало, а сейчас - и того больше, - отвечал Андрей, махнув рукой и несколько улыбнувшись. - А насчет дров не волнуйся. Закончатся, я тебе еще принесу.

       - Да я не к тому это говорю, Андрюша. Жизнь хуже и хуже становится. Я - совсем плохой стал, не такой, как раньше, а сейчас выходит - и совсем немощный, - пожаловался ему Николай, недовольно качая головой. - Лишь выпивка и спасает от болезни. Немного делается лучше, веселее. К чему мы все только идем в действительности?

       - Не переживай, дядя Коля, не падай духом, все образуется. Придет весна, сходим с тобой на природу, грибы-ягоды разные пособираем, как прежде, в старые времена, - Андрей взял того за руку. - Поправишься, чего уж там, с кем не бывает. Любой другой мог оказаться на твоем месте, и заболеть. Потом я тебе и таблеток принесу, Лену попрошу, она-то уж подберет, какие нужно.

       - Молодой ты еще, сильный и смелый. Всякий день для тебя - праздник. Радуйся, пока здоровье есть. Только у меня вот его совсем не осталось, - Николай выпустил очередную порцию дыма. - Я имею в виду веселья того, торжества, счастья, если хочешь, чисто человеческого. Раньше много его было, здоровья-то - не знал, куда и девать. Разбрасывался направо и налево. Каждую минуту чувствовал прилив сил, энергию, пока все не начало постепенно куда-то пропадать, становясь с возрастом меньше и меньше, пока окончательно не исчезло из моей сущности, озаряя временами лишь некоторым незначительным отблеском света, где-то далеко маячащим на горизонте, такой небольшой искоркой в окружающей ночной тьме.

       Андрей взял лежавший в стороне ящик, перевернул его кверху дном и установил рядом с собой, соорудив, таким образом, маленький столик. Он принялся открывать потихоньку консервы, ставя их на этот ящик поближе к Николаю, слушая того и стараясь не пропустить ни единого слова из его речи, являющейся часто больше несерьезной, редко когда переходящей в явную откровенность или открытость к другим собеседникам.

       - Вот скажи мне, в чем состоит смысл жизни нашей, как таковой? Ведь, наверняка, не только в том, чтобы запасти как можно больше консервов? - он показал рукой на большую банку рисовой каши, бывшей к тому времени уже открытой. - Для чего мы, так сказать, существуем в этом мире? Чтобы есть эту самую кашу, и запивать ее коньяком? Казалось было, что я нашел его, еще ранее, так сказать осознал всю суть и значимость в полной мере.

       - И в чем же она заключается, позволь полюбопытствовать? - Андрей поднял на Николая взгляд, решив все-таки немного и самолично поучаствовать в его монологе.

       - Я предполагал, что именно в этом и есть. Собственно в наслаждении жизнью, в борьбе за существование, за выживание в нашем довольно несправедливом мире, хотя каждый бытует по-своему, ставит и преследует собственные цели и задачи. Здесь, мне казалось, и заключено все наше предназначение, но я уже давно начал сомневаться в правильности своих выводов.

       - Чтобы тупо следовать инстинктам, как животные, - подчеркнул его мысли Андрей, разводя руки в стороны. - Ведь мы тем от них и отличаемся, что умеем думать, чувствовать, переживать, говорить обо всем сущем, и о смысле жизни, в частности. Наверное, он в том и состоит, чтобы жить и размножаться. Схоже с расползанием грызунов по планете, - тут Андрей загадочно улыбнулся, хитро сверкнув глазами. - Определенно чем-то полезным нужно заниматься и в этой жизни, пускай даже не самым хорошим занятием, будь то уничтожение паразитов, либо заготовка дров и, без сомнения надеяться на большее, которое обязательно должно наступить, придти, так сказать в полном объеме. И вряд ли будет правильно сидеть уж совсем без дела, на всем готовом, деградируя и уподобляясь тем же самым грызунам.

       - Не знаю, о чем ты пытаешься мне сказать, но необходимо совершенствоваться. Стремиться к лучшему. Нет, не к богатству, к успешной карьере или власти. Не к чему это все. К совершенству души, как таковой. Возможно жизнь - это лишь короткий миг перед переходом к чему-то более серьезному, вечному. Вот, как ты думаешь, Андрей, есть ли душа у зверей, птиц, грызунов, там, летучих мышей и других земных тварей. Навряд ли. Только одни тупые инстинкты. Ведь люди - это, наверняка, нечто иное, чем просто куски мяса из плоти и крови. И то, что Дарвин там наплел, ты ведь должен был учить его теорию - это полная ерунда. Человечество как не меняется, так и не менялось за все время своего существования. Можно жить и в нищете, и в богатстве, не важно. Главное оставаться людьми, в полном смысле этого слова. Все материальные блага, достижения, либо влияние в каком-то мнимом обществе абсолютно не к чему не приведут, если нет элементарного умиротворения внутри. На тот свет же их с собой не заберешь в самом деле, как не старайся? А душа всегда с тобой, потому что, она-то как раз и есть ты. Возможно, все сводится именно к этому, о чем проповедают древние учения и книги, совершенствованию - умственному и душевному, переходу к более высокой ступени эволюции, в этом мире или каком-нибудь уже другом. Ну а тот, кто не сможет данного осознать, так и останется на этой планете, как говорит наш отец Игорь, гореть в гиене огненной. Ну, ты-то меня, надеюсь, понимаешь?

       Андрей, несколько ошеломленно, уставился на Николая, не зная, что ему и ответить.

       - Какие мысли-то тебя посещают, ей богу, - сказал, наконец, он, очнувшись от его высказываний. - Чего ты вдруг так заговорил? Чувствую, не к добру это.

       - Устал я, Андрюша. Все надоело, до чертиков. Хочется тишины, спокойствия. Давай, наливай еще по стопочке, хоть, как говорится, душу отвести. Ведь, ты же знаешь, что истина как раз в вине и скрывается, на дне бокала, - произнес Николай Петрович, пытаясь вручить тому свой пустой стаканчик. - Только умные люди это понимают. А тому, кому уж не дано понять, так тем лучше совсем не наливать. Так ведь? Последних мозгов не останется!