Подари мне счастье - Джанмария Анелло

Она прижалась к его ладони, заставила себя улыбнуться, хотя было такое чувство, будто душа умирает.

– А когда я надоем тебе, Ричард? – сквозь слезы прошептала Ли. – Тогда другая будет греть твою постель?

– О, Ли, ты никогда не надоешь мне!

Глава 20

Ли хотела верить ему, но не могла.

– Раскрой губы, дорогая, – пробормотал он у ее рта, пальцами погружаясь в волосы, распуская спутанные локоны по плечам и спине.

Ли почти верила, что небезразлична ему, когда его рот пленил ее губы яростно, безудержно, неистово требуя ответа, когда его руки задрожали, освобождая ее от платья. Когда он сбросил с себя одежду и она встретилась взглядом с его глазами, этими страстными, бездонными глазами, в которых мерцало какое-то глубокое, безымянное чувство…

– Я не собираюсь тебя ни с кем делить, – заявила она, подталкивая его к кровати, толкая на спину. Оседлав его бедра, она взяла в ладони лицо, чувствуя, как колючая щетина царапает кожу. – Я брошу тебе назад твои же слова: ты – мой муж, я – твоя жена, и даже если ты никогда меня не полюбишь, я ни с кем не буду делить тебя.

– Я твой, Ли, и я сдаюсь добровольно и с радостью.

Его голос, низкий и хриплый от желания, породил покалывающее томление у нее в животе, пылкую жажду глубоко в лоне. Ричард обвил ее руками за спину, но у Ли были иные планы. Ей так давно хотелось исследовать его тело, но она не осмеливалась, боялась, что он сочтет ее распутной и бесстыдной. Но не сегодня. Сегодня он полностью в ее распоряжении, и она будет делать с ним все, что пожелает.

Она схватила его за руки и отвела их в стороны, а потом вверх, высоко над головой.

– Держись за изголовье и не двигайся.

– Не думаю, что выдержу такую сладкую пытку, – простонал он, но схватился за, тяжелую дубовую доску, и на руках от плеч до кистей рельефно обозначились туго натянутые мышцы.

Ли обвела языком его приоткрытые губы, попробовала на вкус его вздох, с удивительной смелостью исследуя сладострастные глубины рта. Царапанье ногтей о плечи вырвало низкий рокот из глубины его груди – неясный земной звук, от которого восхитительный трепет пробежал по коже. Ли скользнула губами вдоль скулы, спустилась на шею, потираясь грудью о его грудь, и от этого мягкого скользящего прикосновения соски ее превратились в твердые, болезненные вершины.

– Мне нравится твой вкус, – пробормотала Ли в изгиб шеи, затем ахнула от распутности собственных слов. Ли никогда еще не чувствовала себя такой живой, такой сильной.

Как же она любит вкус его кожи! Обжигающий жар плоти. Мускулы, вздувающиеся и напрягающиеся под кончиками пальцев. Костяшками пальцев Ли легонько пробежалась вдоль боков и улыбнулась, когда мышцы живота сжались.

Ричард был весь как натянутая струна: твердые плоскости и выпуклые мускулы, горячая кожа. Комната была в тени, освещаемая лишь светом луны и угасающим огнем в камине. Красно-серебристые блики играли на сильном точеном подбородке, на широком развороте плеч. Боже, как он прекрасен!

Жажда Ли росла, кожа горела, бедра ныли, и глубоко в теле зародилась пылкая, страстная потребность почувствовать его в себе. Медленно проложила она дорожку еще ниже, пока не обхватила ладонью его напрягшуюся плоть.

Его тело дернулось, но от удивления или от удовольствия, Ли не знала, пока он не застонал. Она повторила ртом путь, пройденный руками, желая познать Ричарда, желая подарит! ему такое же наслаждение, которое он всегда дарит ей.

– Нет… не надо, – простонал он, но она не обратила внимания на его слова и взяла кончик раздувшейся плоти в рот.

Его протесты умерли в полувсхлипе-полувскрике, когда он стиснул пальцами ее волосы. Она смаковала его реакцию, его солоновато-сладкий вкус, его мускусная мужская сущность захватила ее целиком, развеяла страх. Этот мужчина ее муж, и она любит его так, что, кажется, сейчас заплачет. Она неуклюжая, неловкая и немного робеет, но он, похоже, не замечает.

– Ли, Ли… – Он выгнул спину и с надломленным стоном схватил ее за руки и потянул к себе на грудь. Она ахнула от удивления, потом от наслаждения, когда он приподнял ее и опустил на себя.

Какую восхитительную власть она чувствовала, двигали, сверху, устанавливая ритм, скорость, угол скольжения! Это вырывало у него нетерпеливые стоны и этим горячим скольжением кожи о кожу зарождало нарастающее удовольствие глубоко внутри ее. Медленно наклонившись вперед, она в блаженстве откинула назад голову.

Он резко дернулся кверху, руки скользнули на спину и схватили ее за волосы, рот сомкнулся на груди, посасывая вначале один ноющий сосок, затем другой, и каждый дерзкий выпад его языка рассылал пульсирующую дрожь по животу, каждый толчок плоти наполнял и растягивал ее до тех пор, пока она не задрожала, рассыпавшись на тысячи осколков.

– Я люблю тебя, Ричард, – вырвались у нее из горла слова, когда безумный, почти невыносимый восторг завершения подхватил и унес ее.

Словно капли, упало несколько мгновений, прежде чем она услышала эхо собственных слов. Боясь взглянуть на Ричарда, она спрятала лицо у него на шее.

Признание сорвалось с губ непрошеным, и все равно она не заберет его назад. Не станет отрицать свою любовь к нему. Он перевернул Ли на спину. В полуночных глазах горела какая-то напряженность, которую она не могла распознать. Время растянулось в вечность, пока он смотрел в ее глаза. Затем Ричард опустил голову, накрыл губы Ли своими и медленно, благоговейно привлек к себе. Она слышала, как безумно колотится его сердце под ее ладонью.

Какой-то громкий стук разбудил Ли.

Она прижала одеяло к подбородку. Широко раскрытыми глазами посмотрела в темноту, прислушиваясь к шуму, который потревожил ее. Не было слышно ничего, кроме тишины и ровного дыхания мужа. Должно быть, это ей приснилось.

Она села, взглянула на Ричарда. Он лежал, распластавшись, На спине, одеяло сползло и сбилось на бедрах. Лунный свет играл на бронзовой груди, обнаженной для ее взгляда. Она пробежала пальцами по мягкой черной поросли, покрывающей грудь. «Я люблю тебя».

Слова вернулись, чтобы преследовать. Ли не собиралась произносить их, но нервы были слишком натянуты, чувства расстроены. Глаза его сурово и опасно мерцали в лунном свете, лицо было напряжено, но Ричард не отверг ее признания. Нет, он целовал ее и ласкал с такой нежностью, что Ли почти поверила, что он любит ее так же сильно, как и она его.

Может, это и иллюзия, но такая приятная, такая желанная.

Когда Ли снова опустилась на подушку, внезапный приступ тошноты заставил ее прижать ладонь ко рту. Ли конвульсивно сглотнула, и комната, казалось, закружилась у нее над головой.

Надо выпить чего-нибудь покрепче воды, чтобы желудок успокоился, несколько глотков бренди или, быть может, кларета.