Золотой век амазонок - Гай Ротери

Трезене, Мегаре, беотийской Херонее, эвбейской Халкиде или в Фессалии — в каждом из этих районов имеются признаки существования культа Ареса в ранние времена.

Существует еще два комплекса упоминаний о культе Ареса применительно к амазонкам. Первым из них является группа древних именований амазонок детьми Арея. Еврипид называет их Areiaz koraz[66], и слова эти отразились в латинском эпитете Mavortia, приложенном к одной из них. Термин этот не имеет особого значения с точки зрения культового отношения к Аресу, он бесцветен как обычные эпитеты, прилагаемые в эпосе к воинам, однако в других местах амазонки рассматриваются в качестве подлинных дочерей бога. Обыкновенная генеалогия этого племени делает амазонок детьми Ареса и Гармонии, в то время как прямым потомком этой пары называется Отрера (Otrere). Имя Гармонии легко отождествить с Аресом, поскольку в Фиванских легендах она фигурирует в качестве его дочери. Поэтому в матери племени хочется видеть богиню Афродиту. Однако невозможно слепо следовать сюжету. Связь между ними стереотипная, сочиненная логографами. Более того, имя матери не всегда остается Гармонией. Иногда она именуется Арменией, из чего можно заключить, что выбор названия был обусловлен географическими соображениями и форму Гармонии оно приобрело по ошибке. Арктиний называет Пентесилею фракийкой и дочерью Ареса. Возможно, само утверждение о том, что все это женское племя являлось рожденным Аресом, было порождено или этим предположением или какой-нибудь другой поэмой Цикла. Если бы амазонки не являлись откровенными воительницами, и если бы именование отряда таковых женщин дочерями бога войны не являлось столь откровенной фигурой речи, было бы много легче судить, являются ли эти утверждения чисто поэтическими или же передают точку зрения генеалогов.

Более ценным представляется упоминание Фракии. Геродот свидетельствует о том, что культ Ареса играл там важную роль, заявляя, что фракийцы почитали трех богов — Арея, Диониса и Артемиду. Как уже было сказано, жертвоприношение собак в спартанском ритуале поклонения Эниалию находит единственную параллель в обрядах фракийской Гекаты. Многие из современных специалистов полагают, что культ Ареса имел фракийское происхождение. Обряды Диониса, с которым он находился в родстве, также принадлежали к оргиастическим церемониям Фригии. В общем, как уже отмечалось, существует удивительная аналогия между обрядовой практикой Фригии и Фракии. Это объясняется в первую очередь почитанием Матери. Стоит отметить, что обряд жертвоприношения собак, — заметная и трудно понимаемая особенность поклонения Аресу и также Гекате — принадлежал к карийскому почитанию бога. Следует добавить, что в карийской Латине оргиастический культ Гекаты отличался особенностями, характерными для культа Кибелы в Пессинунте и Артемиды в Эфесе. Таким образом, все свидетельствует о том, что почитание Ареса следует воспринимать как фракийско-фригийскую традицию, связанную с поклонением Матери. Отсюда следует, что доэллинский Арес материковой Греции представлял собой бога народа, доисторическая кулыура которого была близка к минойской.

Аполлоний Родосский представляет амазонок, занятых совершением ритуала столь же странного, как и жертвоприношение псов, характерное для Фракии и Карии. Он повествует о том, что они совершили жертвоприношение коней в храме Арея, расположенном в Понте на "острове Арея". Неявный намек на это был сохранен автором Схолий в строчке из аристофановской Лисистраты. Предание не упоминает божество по имени; оно просто комментирует легенду, повествующую о жертвоприношении коней амазонками. Нигде более, кроме этого отрывка из Аполлония, не упоминается о подобном почитании Ареса. Возможно, что даже в храме его обряд совершался скорее в качестве почитания Кибелы в бетилической форме, чем в акте поклонения Аресу. Объект жертвы редок среди греков и принадлежит Аполлону, Гелиосу, богам ветра и особенно Посейдону. Возможно, что слова Аполлония надлежит толковать как указание на связь между культами Арея и Посейдона Гиппия. В Трезене храм Ареса предварял Генетлиум, вероятно, являвшийся святилищем Посейдона; в Афинах рассказывали повесть об убийстве Галирротия (Halirrhothius), сына Посейдона; в Олимпии алтарь Ареса был посвящен Аресу Гиппию, Конному. Культ Посейдона Гиппия в Афинах был некоторым образом связан с почитанием доионических Семний или Эвменид, как в Колонос Гиппиус, так и на Ареопаге. Возможно, что трезенская легенда о смерти Ипполита предполагает взаимную ревность между Аресом, божеством амазонок, и Посейдоном, считавшимся отцом Тесея. Ритуальное жертвоприношение коня среди амазонок могло лечь в основу предания о том, что они являлись искусными всадницами.

Жертва коня Аресу зафиксирована в качестве обряда у скифов — народа, явно связывавшего это животное с погребальными жертвоприношениями.

Наилучший пример подобной жертвы в обрядах бога войны сохранился в Риме, где 15 октября на Марсовом Поле ежегодно совершались скачки парных запряжек, после чего одного из коней победившей пары приносили в жертву Марсу, а его кровью окропляли алтарь Регии. Возможно, кровь этого животного впоследствии смешивалась с ингредиентами священных пирожков. Обряд этот явным образом почитал Марса как божество плодородия. Первые римляне вне сомнения поклонялись ему не только как воину, но и как покровителю достатка.

В таком случае поэтическая легенда о жертвоприношении амазонками коней Арею представляет этого бога в весьма примитивном аспекте хтонического божества плодородия. Как воин и податель приплода он напоминает Аполлона Карнейского. Схолия предоставляет нам информацию, подкрепляющую предположение о том, что в своей примитивной форме он являлся богом природы. Она рассказывает о полузабытом обычае, предусматривавшем, чтобы во время войны знак к атаке давали жрецы Ареса, носившие название purojoroi, — носители огня, бросавшие зажженные факелы между двумя армиями. Это напоминает нам оргиастические культы Фракии и Фригии, в которых факел играл видную роль. Этот предмет также был свойствен обрядам огненного почитания Марса в первые века существования Рима.

Даже в древние времена существовали противоречивые точки зрения относительно источника происхождения культа Ареса. Общее мнение было склонно видеть в нем древнего бога фракийцев, — племен, населявших Грецию прежде эллинов, — и народов, почитавших Матерь в Малой Азии и на Крите.

В качестве бога амазонок он как будто бы не имеет такого значения, как Матерь. Сведения о связи его с воительницами редки и отрывочны. Наилучшие из них, вне сомнения, предоставляют сохранившиеся саги о Тесее и амазонках, в которых фигурирует Арес, хотя точное положение его определить достаточно сложно. Предание это имеет особую важность в связи с его аналогией эфесскому повествованию о Геракле и Дионисе.

Глава 6. ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Амазонки поклонялись Кибеле, Артемиде под эпитетами Эфесия, Тавропола, Ликея и Астратея, Аполлону, носившему имя Амазонского и Аресу. Удивительной чертой этого списка является его однородность. Это отнюдь не случайное совпадение, поскольку в данном обзоре процитированы сообщения многочисленных авторов, к тому же отстоящих друг от друга на многие поколения. Перечень этот представляет классическое мнение как греческих, так и латинских источников о природе богов, которым предположительно служили амазонки. Следует заключить, что женщины эти были связаны с культами примитивных божеств плодородия и войны, среди которых главную роль играло Женское начало, и поклонение богине требовало оргиастических обрядов. В классические времена подобные культы классифицировались как фракийско-фригийские и были связаны с народами, унаследовавшими сразу кровь и духовные традиции великой предисторической цивилизации Эгейского бассейна, блестящим центром которой являлся, наверное, Крит.

Среди относящихся к амазонкам теорий наибольшее доверии вызывают три следующих: (1) предание это несет в себе память о набегах воинственных женщин, принадлежавших к киммерийскому и родственным ему народам, которые в ранние времена силой проложили себе путь в Малую Азию с севера; (2) амазонки первоначально являлись воительницами-жрицами, или иеродулами, хеттско-каппадокийской Ма, и что хетты передали легенды о них народам Ликии, Лидии и прилегающих земель; (3) предание об амазонках основывается на глубоко укоренившемся среди греков ошибочном мнении: отсутствие бороды надежным образом свидетельствует о принадлежности не имеющего волос на лице человека к женскому полу, — что помешало им признать мужчинами воинов некоего народа, в древние времена враждебного племенам Малой Азии. На первую среди них следует возразить — вне зависимости от свидетельств, предоставляющихся связанными с амазонками культами — что хотя Геродот и Эсхил помещают этот народ к северу от Эвксинского Понта, самые старинные, доступные грекам сведения Гомеровских поэм видят его находящимся возле Ликии и Фригии. В этом регионе предание это глубоко уходит своими корнями в почву, о чем свидетельствуют легенды многих городов, считающих амазонок своими основательницами. На второй пункт следует ответить, что имя Ма нигде не называется в прямой связи с амазонками, хотя эта богиня в общем похожа на те женские божества, которые они почитали. Более того, среди сведений об обрядах ее не содержится упоминаний о вооруженных иеродулах. Потом, свидетельство, придающее хеттскому царству великое значение и влияние, не кажется надежно обоснованным[67]. Наибольший интерес вызывает последняя теория — благодаря своей новизне и отваге, а, кроме того, потому что привлекает внимание к некоторым любопытным фактам, обычно остающимся вне поля зрения антропологов. Тем не менее она слишком легковесна, чтобы оправдать устойчивую традицию, видящую в амазонках вооруженных женщин.