Я все помню - Уэнди Уокер

Жена на кухне готовила сыну бутерброды. Из гостиной, где стоял телевизор, доносились звуки этой долбаной игры, смех сына, автоматные очереди, взрывы. Опять смех.

Что с тобой? – спросила жена. – Что-то случилось?

Я плакал, хотя в тот момент этого и не осознавал. Меня душила ярость из-за того, что Джейсона приходится таким вот образом спасать. От страха, вырвавшегося из коробки на полке, защипало глаза. Слез в тот день было много.

Я прошел мимо Джули в гостиную. Задерживаться, чтобы выключить телевизор, не стал. Схватил сына за руки и рывком поставил его на ноги.

Пап… – начал он.

Я выхватил из его рук пульт и швырнул его в экран, который тут же разлетелся вдребезги. Из кухни с криком прибежала жена. В руках у нее была тарелка с бутербродами.

Алан!

Держа сына за руки, я грубо его тряхнул:

– Говори! Сейчас же говори! Как ты оказался в лесу? Что ты там делал?!

Меня там не было! Я тебе это уже говорил!

Я тряс его снова и снова. Жена поставила поднос, подскочила ко мне и схватила за руки, пытаясь оторвать от нашего ребенка.

– Ты даже не представляешь себе, что натворил! И что с тобой могло случиться! Зачем ты туда пошел? Что ты делал в чаще?

Джули уставилась на Джейсона, ожидая ответа. Чем дольше он не отвечал, тем больше она спрашивала себя, не он ли изнасиловал Дженни Крамер. Тоска, охватившая ее, явственно читалась в глазах. В гнезде зарядки торчал телефон сына. Я схватил его. Пароль был мне известен – жена сказала. Как и то, что нашла на компьютере Джейсона порнографию. Я открыл домашнюю страницу браузера и просмотрел историю.

Что ты делаешь?! Отдай! – закричал Джейсон.

Он ринулся за телефоном, но я оказался проворнее. Его рука, пролетев мимо, схватила лишь воздух.

Я загрузил изображение – бритые женские половые органы какой-то порнозвезды с приставленным к нему огромным членом, готовым вот-вот ворваться внутрь. Картинка превратилась в видео. На экране запрыгали совокупляющиеся пары. Из динамика послышались стоны и хрипы, столь характерные для полового акта.

Мам… – Сын обратился к Джули за помощью. Она взглянула на него и перевела взгляд на меня. Мое волнение передалось и ей.

– Так вот, как ты строишь свой дом? Ты это хочешь показать полиции, когда она доберется до твоего телефона? Собираешься дать им еще одно доказательство того, что ты насильник?

Боже мой, пап! Эту фигню смотрит кто угодно. Обычное дело! Но если я ее смотрю, это еще не значит, что я насильник!

– Обычное дело, говоришь? – сказал я, тыча ему телефон в лицо. – Нет, не обычное. Далеко не обычное!

Джейсон, пожалуйста! – взмолилась Джули. – Мы любим тебя так же, как раньше. Мы поможем тебе. Но нам надо знать. Скажи нам! Просто скажи и все.

Лицо сына сделалось пунцовым, и я понял, что мы его дожали. Он сломался. На мгновение я действительно подумал, что это он сделал с моей милой Дженни все эти страшные вещи. Ах, куда только человека не заведет разум! Как же мы хрупки. Как мы невыносимо хрупки.

Ну хорошо! – крикнул он нам, пытаясь вырвать руки. – Пусти меня!

Мы стояли посреди комнаты. В ожидании откровений мы с Джули затаили дыхание. Джейсон собрался с духом. Я выключил телефон и швырнул его на диван.

Да, я был там, ясно! Трахался! Ну что, теперь рады? Рады, что меня упекут за решетку?

Джули от удивления открыла рот:

Что ты делал? Боже мой, что?

– Джейсон… – чуть ли не шепотом произнес я. Контролировать мысли больше не удавалось. Джейсон заплакал. Я уже говорил, что слез в тот день было много.

Сын сел на диван и обхватил руками голову.

Я пошел искать того парня. Который приехал на синем «Сивике».

– Круза Демарко? – спросил я. – Торговца наркотиками?

У меня было сто долларов. И я пошел его искать.

– Откуда у тебя сто долларов?

Я взял их. Из кошелька на кухне. Не знаю, чей он был, просто лежал, а в нем деньги.

– Стало быть, ты решил украсть деньги и купить на них наркотики?

Там была одна девушка. Она спросила, нет ли у меня чего-нибудь такого. Я знал, что этот парень болтается на улице. Ребята без конца о нем шушукались и то выходили, то возвращались обратно. У него можно было купить что угодно.

– И ты решил, что если купишь ей наркотики, она пойдет с тобой?

Я посмотрел на жену. Она чуть не хохотала. Я провел рукой по лицу, вовсю стараясь не улыбнуться. Мы с ней испытали невероятное облегчение.

– И что было потом? Ты пошел по дороге, но почему-то оказался в лесу? Как тебя туда занесло?

Я просто… Подойдя к машине, я испугался. И сделал вид, что просто гуляю… Обогнул машину, направился по обочине в сторону леса, дошел до полянки, свернул, а потом вдоль деревьев вернулся в дом. Деньги положил обратно. А девушке сказал, что тот парень уже уехал.

– Стало быть, в лесу тебя не было? – Голова у меня шла кругом. Задать вопрос – это одно, но вот знать, что ты получишь на него ответ – совсем другое. Именно по этой причине так много вопросов остаются невысказанными. Порой лучше ничего не знать.

Нет!

Слово покатилось эхом, отскакивая от стенок моего сердца. Слава тебе, господи! Боже милостивый, благодарю тебя!

Жена не могла произнести ни слова, не выказав своей радости – истинного счастья, охватившего ее от того, что ее чудесный мальчик так и остался чудесным.

– Значит, вот ты чем занимаешься, – сурово произнес я. Не знаю как, но мне все же удалось скрыть свои чувства. Голова шла кругом.

– Воруешь деньги и даже подумываешь о приобретении наркотиков!

Джейсон без сил упал на диван.

– Иди в свою комнату. Да «Иксбокс» с собой прихвати. А что разбил телевизор, извини.

Это домашний арест?

– Да. До следующих выходных.

Джейсон встал, выдернул из гнезда «Иксбокс», собрал в кучу провода, джойстики и игры, бочком двинулся к лестнице и поднялся в свою комнату.

Джули упала в мои объятия, и мы с ней расхохотались. Страх ушел. Коробка на полке опустела. Мрак не рассеялся, пятно так и осталось, но я решил пройти через эту грязь ради небезупречного, но такого прекрасного создания, которое мы породили.

Глава двадцать седьмая

Я рвался вперед с убежденностью. С определенной целью. Нет, мне не нужны были доказательства того, что мой сын не насиловал Дженни. Все, в чем я нуждался, это чтобы он снова стал хорошим и ни в чем не повинным. Он наврал нам про тот вечер, но теперь признался. О его невиновности говорило все – и манера признания, и слова, и выражения, и тон.

Он мой сын. Мой ребенок. То, что останется после меня в этом мире. Мое продолжение. И преследовать Джейсона в моих глазах было то же самое, что преследовать меня. Я ощущал это всеми фибрами души – раньше я ничего на свете так не ощущал. На уровне врожденного инстинкта. Я рвался вперед, как лев, защищающий своего детеныша.

На поводу у собственных желаний я не пошел. И бо́льшую часть своего плана придумал на свежую голову. Мне казалось, что я нашел способ не только уберечь Джейсона от подозрений, но и позволить Дженни вновь встать на путь исцеления. Я раздвоился. Один Алан был доктором и лечил пациентов, другой – кукловодом, сжимающим в руках деревянные палочки и заставляющим окружающих плясать под его дудку.

Через два дня я увиделся с Шарлоттой. Она была в ярости.

Вы рассказали полиции! Про Боба и его голос. Вы все им рассказали!

– Успокойтесь, Шарлотта. Я не говорил с ними о воспоминаниях Дженни. Почему бы вам не рассказать мне, что случилось?

Шарлотта овладела собой и пристально посмотрела на меня. Я вам уже говорил, что был непоколебим в своих убеждениях. Как скала. Сомнения и гнев, которые она носила в себе в течение шестнадцати часов, испарились в одно мгновение. Моя власть, казалось, не имела границ.

Он попросил меня приехать. Я имею в виду Боба. Мы встретились с ним в том самом доме, но он ко мне даже не прикоснулся. И при встрече не поцеловал. Был расстроен. Встревожен. И я, конечно же, спросила, в чем дело. Попыталась не выказывать свои страхи. Сделала вид, что не имею ни о чем понятия. Не знаю… думаю, он мне поверил.

– Конечно, поверил, можете в этом не сомневаться. В конце концов, это ведь правда. Откуда вам было знать, что его так расстроило.

Возможно. Но все равно все это походило на ложь, и теперь я чувствую вину за то, что ломала комедию.

– Вы ему рассказали?

Нет, наоборот, выслушала его. К нему мимоходом зашел детектив Парсонс. По словам Боба, был очень мил, как и полагается, и очень извинялся. Сказал, что в его руках оказалось какое-то дело тысячелетней давности. Из Скидмора, Боб учился там в колледже.

– В колледже? – переспросил я.

Да. Сказал, что некая девушка, с которой он переспал на весенних каникулах, соврала ему про свой возраст, а на следующий день стала плакаться подружкам. Те рассказали родителям, которые не замедлили поставить в известность папу и маму самой девушки. В итоге пришлось вмешаться полиции, потому как девица оказалась несовершеннолетней. Расследование ни к чему не привело. По признанию Боба, он давно боялся, что кто-нибудь вспомнит о том деле. Но думал, что это случится позже, через несколько лет, когда он будет баллотироваться в парламент страны. Я думаю, что на периферии его сознания всегда присутствовала мысль, что до этого кто-то да докопается.