Водоворот - Питер Уоттс

Свидетелей не было. По крайней мере тут детям муд­рости хватило. Не было криков — только тихие вздохи да мягкий треск сломанных позвоночников. Обошлось без пустой мольбы о пощаде. Одна девчонка даже по­пыталась заговорить, расхрабрилась, словно осознав, что достигла — с невероятной быстротой, ведь не прошло еще и минуты, — точки, за которой терять уже нечего.

— Mange de la marde, encule[18] , — прохрипела девушка, когда Лабин склонился над ней. — Какого черта ты тут Лени Кларк изображаешь?

Кен моргнул:

- Что?

Девчонка плюнула кровью прямо ему в лицо и дерзко уставилась пустыми белыми глазами.

«Да, — подумал Лабин, — может, из тебя и вышел бы какой-то толк».

И сломал ей шею.

***

Все это тревожило. Он понятия не имел, что бывшая напарница успела прославиться.

Кен решил поискать «Лени Кларк» в Водовороте. Тот закашлялся и посоветовал сузить поиск: по предыдущему запросу вышло пятьдесят миллионов ссылок.

Кен приступил к исследованию.

Кларк была анархисткой. Освободительницей. Модным символом. Ангелом-мстителем, поднявшимся из глубин океана, дабы сровнять с землей систему, которая надругалась над ней и превратила в жертву. Кларк имела последователей; пока только в Н'АмПацифике, но молва о ней распространялась. Орды недовольных, беспомощных людей нашли человека, которого могли понять, такую же жертву, женщину с непроницаемыми глазами, научившуюся давать отпор. Правда, кому имен­но, согласия не было. Какой армии? Ни шепота. Кларк была русалкой. Кларк была мифом.

«Лени мертва», — напомнил себе Лабин, но ни одна из найденных им ссылок этого не подтверждала.

Может, Кларк все-таки сумела спастись. Энергосеть обещала эвакуировать «Биб». Лабин тогда, как и все, подумал, что их обманывают. А Лени единственная решила остаться и проверить.

«А если выбрались вообще все? Может, что-то случилось, когда я ушел...»

Он запустил поиск по остальным: Элис Наката, Майкл Брандер... Джуди Карако, для полноты картины. Водово­рот знал многих людей с такими именами, но ни один из них не имел статуса Кларк. Кен прогнал тот же список через Убежище: результаты вышли более однородными, данные повыше качеством, но суть осталась прежней.

Только Лени Кларк. Нечто с ее именем заразило весь мир.

— Лени Кларк жива, — прошептал голос в ухе.

Лабин узнал его: один из стандартных бесплотных

подсказчиков, которые являются из Убежища в ответ на запросы пользователя. Кен с удивлением взглянул на экран. Никаких команд он сейчас не вводил.

— Это почти точно, — продолжил голос, далекий, лишенный всякой интонации, как будто он говорил сам с собой. — Лени Кларк жива. Температура и соленость в пределах нормы.

Он замолчал.

— Ты — Кеннет Лабин. Ты тоже жив.

И оборвал связь.

***

Анонимность. В ней заключался весь смысл.

Лабин знал нормы обслуживания в «Ридли» и в других подобных заведениях, незаметно для других разбросан­ных по всему миру. Здесь не сканировали сетчатку, не распознавали лиц. Хозяев заботило только одно: кли­ент не должен никому причинять вреда. В колбах из матированного стекла на четырнадцатом этаже царило равенство. Каждый становился никем. И все-таки кто-то в Убежище назвал его по имени.

Кен уехал из Санта-Круса.

В Монтерее находился еще один безопасный шлюз — в Пакард-Тауэр. В этот раз Лабин действовал наверняка и подключился к терминалу через три отдельных запястника, соединенных по цепочке и закодированных последо­вательностями с разными начальными числами. Он снова начал поиски Лени Кларк, аккуратно выбирая ветви запросов, не повторяя пути, пройденного в предыдущий раз.

— Лени Кларк сейчас в движении, — задумчиво произнес отдаленный голос.

Кен запустил процедуру отслеживания.

— Кеннета Лабина видели в Севастополе, — заметил голос. — Согласно недавним отчетам, за прошедшие восемьдесят четыре часа его заметили в Уайтхорсе и Филадельфии. Лени и Лабин вышли на путь воздаяния. Тебе так сильно нравятся аллитерации?

«Очень странно», — подумал Лабин.

— Мы ищем Лени и Кенни, — продолжил голос. — Мы хотеть переместить и распространить обоих в новое окружение с приемлемым уровнем солености, оно напрямую зависит от температуры в уже изученных природных условиях. Любишь ли ты рифмы?

«Это нейросеть, — догадался Кен. — Тюринг-приложение. Может, гель».

Что бы с ним ни беседовало, его явно не программировали; оно научилось говорить методом проб и ошибок, выработало собственные правила грамматики и синтаксиса. Лабин видел такие устройства — или организмы, или кем они там были — на демонстрациях. Они достаточно легко схватывали правила, но постоянно выдавали какие-то стилистические ляпы собственного изобретения. Почему такое происходило, проследить было трудно. Логика эволюционировала, синапс за синапсом, и не поддавалась обычному анализу.

— Нет, — бросил Кен пробный камень. — Рифмы не люблю я, да. Но, конечно, не всегда.

Последовала недолгая тишина.

— Прекрасно. Знаешь, я бы за такое заплатил.

— В лучшем случае посредственно. Ты кто?

— Я рассказываю тебе о Лени и Кенни. С ними лучше не связываться, друг. Ведь ты хочешь знать, на чьей стороне находишься?

— Ну так скажи мне.

Тишина.

— Эй!

Тишина. Вдобавок ничего не удалось отследить — источник заблокировал адрес возврата.

Кен подождал добрых пять минут на случай, если голос появится снова. Тот на связь не вышел. Лабин отключился от терминала и залогинился на другом, расположен­ном дальше в ряду. На этот раз он оставил «Лени Кларк» и «Кена Лабина» в покое. Вместо этого сохранил непонятные результаты анализа крови в открытом файле и пометил его ключевыми тегами; по идее, те должны были привлечь внимание определенных сторон. Кто-то проводил параллельное расследование, пришла пора их подманить.

Кен вышел, его беспокоило очевидное и очень неприятное совпадение:

Ядерной бомбой, которая испарила «Биб», управлял умный гель.

Прионы  нет

Вирусы:

Адено нет

Арбо нет

Арена нет

Фило непатоген

Морбили бессимпт/хрон

Орби нет

Парамиксо бессимпт/хрон

Парво      нет

Пикорна      нет

Ханта      резидентн

Ретро      резидентн

Рота      незнач

Бактерии:

Бациллы      знач/норм

Кокки      норм Мико/СпироИППП умерен

Хлам      нет