Мелоди Биттерсвит и агентство охотниц на призраков - Китти Френч

чердаке. Он недавно сам стал отцом, и она хотела найти его мишку, чтобы передать его

ребенку. Находка ножа в крови в платке с монограммой Ллойда причина ей жуткую боль,

она не могла смириться с мыслью, что обвинила в убийстве не того сына. Конечно, там

нож мог спрятать Исаак, чтобы подставить брата, но стежки на мишке настораживали ее.

Ллойд был придирчивым, особенно, в одежде. Он даже подумывал стать портным в

детстве, дошло до того, что друг семьи устроил его учиться к одному из лучших портных

«Савил Роу». Он уехал в Лондон с самоуверенным видом, а вернулся из столицы через

пару месяцев, потому что адское рукоделие ужасно отразилось на его пальцах, а это он

вынести не мог, потому что собирался стать следующим английским драматургом. Он

долго на месте ученика не удержался, потому не мог даже сшить себе штаны, но он умел

чинить рубашки, штопать носки, как и смог бы зашить орудие убийства в плюшевой

игрушке так аккуратно, чтобы это не замечали долгое время.

Через одиннадцать лет после убийства Дугласа Агнес Скарборо поняла, что ужасно

ошиблась. Как она могла? Она потеряла след Исаака, а даже если бы нашла его, не смогла

бы извиниться так, чтобы он простил ее. У нее остался только Ллойд, и малыш

знаменовал новое начало для семьи после долгого времени боли. Он не был ее первым

правнуком, но был первым правнуком, которого ей можно было видеть, любить. Ради него

она решил выждать, скрыть и позволить старшему сыну праздновать Рождество с семьей,

пока она решала его судьбу.

Дневник резко обрывался за пару дней до Рождества, мне показалось это странным, а

потом меня словно ударили по животу, слова Ллойда Скарборо всплыли в голове.

Она убила себя на Рождество 1922.

Через два дня после последней записи в дневнике. Боже. Она спрятала мишку. А

потом не сказала полиции правду, а лишила себя жизни от отчаяния.

Я закрыла последний дневник с ужасно тяжелым сердцем и написала Марине.

«Я знаю, где нож».

* * *

- Я шутил про корнишоны, - сказал Арти бодро ранним утром, складывая свои

припасы в сумку-холодильник, которую принесла Марина. Она подошла к поездке как

настоящая итальянка - сначала еда. И еды было столько, что в Халле можно было устроить

пикник.

- Где Лестат? - она огляделась в поисках собаки.

- Я оставила его на кухне мамы с его лежанкой, миской и запиской, где сказала, что

заберу его ночью. Я боялась просить их посидеть с ним заранее, они могли отказаться, и

нам пришлось бы брать его с собой.

Я снова проверила рюкзак. Мама Арти помогла нам с доказательствами, он пришел

утром со стопкой свидетельств о рождении, распечатанными фотографиями и заметками

из газет того времени. Я не успела осмотреть все, но я и на это не надеялась. Я могла лишь

молиться, что правнук Исаака поверит.

- Это круто! - глаза Арти блестели, пока мы грузили вещи в Булочку, стараясь шумом

не беспокоить соседей, а еще мою семью, пока мы не поехали в Халл. Арти был прав, мне

было не по себе от волнения, но и от заманчивой перспективы, что мы сможем справиться.

Много всего могло пойти не так, в плане было много дыр, больше, чем в лейке, но

оставался шанс, что все получится исправить. Мы словно играли в кости, я надеялась, что

в этот раз мы победим. Дом Скарборо. Я не хотела, чтобы его снесли ради денег, чтобы не

осталось и следа. Я хотела увидеть, как дом снова становится шумным, и чтобы

несчастная семья, что столько лет была там, смогла уйти отдыхать.

* * *

Мы были в дороге больше часа, и мы попали в утреннюю пробку. Невооруженным

глазом казалось, что мы едем отдыхать или на мероприятие фанатов на нашем дряхлом

грузовичке. Мы были в солнцезащитных очках, Булочка выделялась гавайской гирляндой,

висящей на окне. Она тряслась и оставляла след выхлопов, но у нас была музыка 80-х на

телефоне Арти, и солнце согревало салон и наши щеки.

Но внутри Булочки атмосфера беспечной не была, потому что я рассказала им о

содержимом последнего дневника Агнес.

- Значит, это все же был Ллойд, - сказала Марина, качая головой. - Скарборо этого

еще не знают?

- Нет. Но, если все пойдет хорошо, узнают к концу дня.

- Бедный Дуглас, - сказал тихо Арти. Я понимала, что он сочувствует ему и из-за

близости в возрасте. - Ты знаешь, почему Ллойд сделал это?

Я покачала головой.

- Нет еще, - я надеялась, что и на это ответ мы узнаем к концу дня.

- Это дело мы решаем всего три недели? - вздохнула Марина, открыла бутылку воды.

- Кажется, что уже полгода.

Она была права, мне тоже так казалось. Моя голова была набита историей семьи

Скарборо, и я почти не помнила, когда началось это дело. Мне не было жалко только

живого Скарборо. Донован мне совсем не нравился, потому мы спешили. Если его

покупатели уйдут, он мог вполне нанять экскаватор и снести дом самостоятельно.

Халл, когда мы добрались туда к 11 утра, сливался с монохромным небом. Он был

серым, безликим, когда мы свернули с шоссе, обычные бетонные джунгли городов

Англии.

Марина включила навигатор на телефоне, чтобы мы прибыли на место усилиями

Шэрон Осборн. Она всегда казалась мне слишком эмоциональной, и я подозревала, что

она пошлет нас не туда, если будет в игривом настроении.

- Нельзя выбрать кого-то другого? Дэвид Аттенборо или кто-то похожий? У них

власти больше.

- Мне нравится Шэрон, - возмутилась Марина. - Она всегда кричит на меня.

- И это хорошо?

- Ты знаешь мою семью. Мы кричим друг на друга. Это наш стиль.

- И Шэрон Осборн этим тебя успокаивает?

- Эй, мне предлагали Шэрон Осборн или Дарта Вейдера, а ты знаешь мое отношение

к страшным фильмам.

- «Звездные войны» - не страшный фильм, - сказала я, улыбаясь с сарказмом и махая

лузерам в мини-автобусе, что скалились нам в соседнем ряду.

- Вот и нет, - поежилась Марина. - От его костюма у меня кошмары.

Марина была почти все время такой боевой, что ее страх ужастиков был даже

милым.

- Почувствуй силу, - прорычал Арти, Шэрон Осборн завопила, и Марина согласно

кивнула.

- Видите? Она милая. И она любит собак. А я уверена, что Дарту Вейдеру Лестат не

понравился бы.

- Марина, - сказала я. - Никому не нравится Лестат. Ни мне. Ни тебе.

- Мне нравится, - выступил в защиту Арти.

- Хорошо. Он будет теперь жить с тобой.

Арти помрачнел, показывая, что с этим будут сложности.

- Пандора. Она опасная. Говорят, лучше держать ее подальше от детей и других