Сомнамбула. Звезда по имени Солнце - Александр Зорич

– Ну ты даешь! – ахнула Ираида. В ее голосе слышалось неподдельное восхищение. – Вот это по-мужски!

– А теперь слушай внимательно, сестричка, – сказал Матвей твердым голосом. – Я, конечно, младше тебя по званию и приказывать тебе не могу. Но я тебя очень прошу: оставайся на месте и ни при каких обстоятельствах не покидай корабль. Если дела пойдут плохо и я уйду со связи больше чем на полчаса, бери на себя управление и улетай.

– Я обещаю, так и будет, – спокойно сказала Ираида и, помолчав, добавила:

– Удачи тебе, женишок!

Эпизод 20

На «Мстителе»

Корветы «Краб» недаром считались самыми совершенными боевыми машинами бригады «Беллона».

Если на «Скорпионах» боевой экзоскелет «Богатырь» мог служить только балластом, то «Крабы» располагали его новейшей модификацией, интегрированной в боевые системы корабля.

Высвободившись из объятий пилотского кресла, Матвей вскрыл специальный лаз в нише под приборной панелью и, инстинктивно набрав в легкие побольше воздуху, как это делают ныряльщики, скользнул ногами вперед, подняв руки над головой.

Вспомогательный агрегат «Гардеробщик» подхватил его тело, затянутое в термостатическое трико, и буквально впечатал в недра скафандра «Богатырь».

Через несколько секунд завершилась калибровка телепатических каналов скафандра под альфа-ритмы Матвеевского мозга и он ощутил как границы его тела раздвинулись: зрение приобрело семь дополнительных режимов, а вместо сердца зарокотал пламенный мотор килотонной мощности.

Каждая рука Матвея теперь заканчивалась огневым комбайном «Сенеж». И уже одно это не обещало врагам лейтенанта Гумилева ничего хорошего.

Огневой комбайн «Сенеж» превращал своего обладателя из обычного штурмового пехотинца двадцать пятого века в шагающий дредноут, сравнимый по огневой мощи с корветом. Да-да! И это совершенно неудивительно! Ведь «Сенежи» являлись частью огневого комплекса главного калибра корвета «Краб»!

Матвей подал на себя свои ставшие трехметровыми руки, выпростав «Сенежи» из кожухов главного калибра «Краба», точно ладони из варежек.

Затем носовые ворота «Краба» разошлись, и Матвей шагнул вперед – навстречу засеянной звездами и вспышками двигателей черноте. Ведь влетал-то его корвет кормой вперед!

Оттолкнувшись ногами – каждая теперь весила центнер – от искореженного настила палубы, Матвей прыгнул вверх, одновременно разворачиваясь вокруг своей оси.

Его разум, стократно усиленный вычислительными мощностями скафандра «Богатырь», за полсекунды переработал и разложил по полочкам терабит входящей информации.

Конечно же, в первую очередь он вычленил данные обо всех человекоподобных целях, находящихся в ангаре, а также за всеми ближайшими переборками. Но маячило где-то на периферии этого информационного потока еще что-то грозное, что-то куда более опасное, чем просто координаты вооруженных человекоподобных целей.

Матвей еще не понимал – что. Но ощущал, что скоро поймет. Вот только расправится с пиратами, которых он вычислил совсем немного – семь человек.

Главным козырем Матвея служила внезапность. Противник был ошеломлен, и эти бесценные мгновения требовалось использовать на всю катушку.

Первым делом он засыпал дальнюю стену ангара осветительными гранатами. И, удвоив тягу на спинных двигателях, ринулся вперед.

За ним тянулся с борта «Краба» армированный кабель боепитания, позволяющий получать энергию непосредственно от реактора корвета. Благодаря этому Матвей мог работать своими огневыми комбайнами сколь угодно расточительно, не беспокоясь о том, что в самый важный момент закончится энергия.

Оба комбайна «Сенеж» Матвей направил вниз. И, пролетая над шершавой, исцарапанной микрометеоритами спиной допотопного пиратского планетолета, резал ее двумя тугими ионными лучами.

Броня поддавалась неохотно, плюясь шариками раскаленного металла и шипя как разъяренная гюрза. Однако, отрегулировав мощность «Сенежей», Матвей за пять секунд довершил начатое – в броне планетолета появился квадратный лаз с пышущими малиновым жаром краями.

Чтобы громадный кус брони, провалившись внутрь, не убил там ненароком кого-то из невинных людей, Матвей вовремя подхватил его пневмоприсоской на правом каблуке.

Система контроля пропульсоров негодующе заверещала: мол, как это можно меня, такую ценную, так вот насиловать! Но Матвей успел избавиться от непосильной ноши, ловко взбрыкнув.

«Вот Ираиде, небось, смешно там – смотреть на этакую клоунаду», – подумал Матвей, представив себе, как комично он выглядит со стороны.

Он не ошибся. Ираида не смогла удержаться от комментария.

– Если бы кое-кто заранее сказал мне, что надо дырку в броне проделать, я бы проделала. Быстро и дешево. При помощи плазменной пушки.

– На трехмесячных курсах настоящих героев меня учили рассчитывать только на себя, – с мрачным сарказмом ответил Матвей.

Он опустился внутрь планетолета и практически нос к носу столкнулся с двумя ошеломленными пиратами в шикарных скафандрах «Александрия».

О том, что это именно пираты, свидетельствовали яркие личные эмблемы, нанесенные на их кевларовые кирасы. На груди первого скалил зубы дородный шахматный конь. У второго – ярилась росомаха.

«Принадлежат к разным кланам, причем враждующим, а это значит…» – машинально отметил Матвей.

Додумать мысль до конца он не успел. Потому что «шахматист» вскинул руку, в которой серебристо блеснул автомат.

Матвей выстрелил первым, позабыв уменьшить мощность «Сенежа». Последствия были самыми чудовищными: внешне представительные, но не особенно прочные скафандры «Александрия» не выдержали огненного ада и лопнули, брызнув дымящимся человеческим мясом.

«Ого!» – подумал Матвей и прикрутил мощность стрельбы. Ему не хотелось выглядеть карикатурным садистом.

Матвей двинулся по верхней палубе планетолета в направлении кормы.

По обе стороны от него тянулись ряды сгруппированных по три пассажирских кресел-капсул. К сожалению, пустых.

Через десяток шагов салон перегораживала герметичная переборка. Дверь в ней была задраена. Но для такого молодца, как Матвей, не составило труда ее выломать вместе с куском переборки – благодаря сервоусилителям скафандра.

В соседнем отсеке оказалось неожиданно многолюдно.

Матвея обстреляли сразу из трех точек, причем карбид-вольфрамовые бронебойные пули основательно подпортили ему и брюшную плиту, и левый наплечник.

К счастью, «Богатырь» сберег нежную плоть своего хозяина – сотни осколков бронебойных сердечников брызнули во все стороны.