Блеск и нищета хулиганок - Ирина Хрусталева

– Зачем тебе это нужно? – хмуро поинтересовалась Надя. – Разве тебе не все равно, что со мной происходит?

– Нет, не все равно.

– Почему? – удивленно вскинула брови девушка.

– Ну, во-первых, по той простой причине, что живешь ты в данный момент не где-нибудь, а в моем доме. Во-вторых, я чувствую за тебя ответственность.

– Почему? – упрямо повторила девушка.

– Как это почему? – растерялся Виктор. – Ну-у-у, я не знаю… ты… такая молодая и беззащитная. Я счел своим долгом как-то защитить тебя, – невнятно бормотал он, ероша волосы на своей голове. – Да не все ли тебе равно, почему я чувствую ответственность? – грубее, чем хотел, выкрикнул он. – Ты же сама просила меня, чтобы я помог тебе, ты что, забыла?

– Я пойду в комнату, хорошо? – перебила его Надя. – Как только я буду готова к серьезному разговору с тобой, я сразу же дам тебе знать. Хорошо?

Виктор ничего не ответил, а лишь молча кивнул головой в знак согласия.

Надежда опрометью бросилась из кухни и вихрем влетела по лестнице. Она ворвалась в комнату, где оставила Женю лежащей под кроватью. Когда она заглянула под нее, то, не увидев на месте сестры, завертелась на одном месте, как юла.

– Женя, ты где? – прошептала она так громко, что, наверное, слышно было за пределами этой комнаты.

– Тише ты, – услышала Надя голос Евгении. – Ты чего так орешь?

– Я не ору, я шепчу. Слава богу, что ты здесь. Я так испугалась.

– Чего пугаться-то, куда я могу деться? Твой топот был таким многообещающим, что я решила поменять свою дислокацию и спряталась за шторой. Подумала, что кто-то посторонний по дому носится.

– Я торопилась, поэтому и бежала. И вообще мне так много нужно тебе сказать, о многом спросить… – прижимая руки к груди и тяжело дыша, быстро говорила Надя. – Сейчас такое было, что я растерялась и даже не знаю, что мне с этим делать.

– И мне тоже столько нужно тебе рассказать, – улыбнулась Евгения. – Давай наконец поговорим. Ведь мы не виделись с тобой почти семнадцать лет.

– Ага, давай, – с радостью согласилась Надя и, тут же округлив глаза, выдохнула: – Семнадцать? Какой кошмар. Столько лет я даже не подозревала о твоем существовании.

Присев на кровать, она пригласила сестру сесть рядом с ней.

– Присаживайся, Женя, и расскажи мне, как ты жила без меня все эти годы? Я так волнуюсь, прямо трясет всю. Правда, я еще не совсем разобралась, отчего, – тихо пробормотала она, подумав в эту минуту о Викторе, который остался на кухне.

А Виктор, проводив взглядом молнией исчезнувшую Надежду, тяжело вздохнул и открыл холодильник. Он тоскливо посмотрел на запотевшую бутылку водки «Абсолют» и взял ее в руки.

«Мне срочно нужно снять напряжение», – подумал он и, взяв с полки большой бокал, до краев наполнил его. Рядом стоял лабрадор и внимательно наблюдал за манипуляциями хозяина. Виктор посмотрел на него и, присев на стул, потрепал пса по холке.

– Сначала я несусь, как ненормальный, в эту деревеньку, чтобы найти ее, а когда она рядом, ничего не могу сказать вразумительного. Что со мной происходит? Ты мне не скажешь, Федька? Молчишь? А что ты можешь мне сказать? Наверное, только то, что я круглый дурак. Она тебе тоже понравилась, я видел, как ты смотрел на нее, – погрозив пальцем своему любимцу, усмехнулся Виктор. – Смотри у меня, я до чертиков ревнив. Ну почему я сейчас нес какую-то ахинею про чувство ответственности, про то, что она молода, беззащитна и все такое прочее? Почему я не мог сказать ей прямо, что она мне очень нравится? Да какой черт нравится? Я же влюблен в нее с первого взгляда, – откровенничал со своим другом Виктор. – Или все же во мне преобладает ученый и я не хочу упустить такой материал? Бред, – пробормотал он. – Моя диссертация здесь совсем ни при чем. Прости, Федя, но мне срочно нужно выпить.

Виктор еще раз посмотрел на полный бокал, торжественно встал и, провозгласив:

– За красивых женщин, – выпил его до дна. – Так-то лучше, – крякнул он. – Накачаемся, чтобы уснуть спокойно, без эротических сновидений. Вот интересно, Федь, собакам снятся эротические сны? Ты когда-нибудь видел такие? – посмотрев на лабрадора, спросил Виктор. Он запустил пальцы рук в шевелюру и начал ерошить свои волосы. – Черт меня побери, рядом сногсшибательная красавица, которая сама же пришла ко мне в дом, а я боюсь даже намекнуть ей о каких-то отношениях. Да, Орлов, кажется, тебе пора на пенсию, – подытожил мужчина.

Виктор приподнял бутылку, взглянул на ее содержимое и снова наполнил бокал. Без всяких приготовлений и предисловий он выпил его и, не выпуская из рук, вытер рукавом рубашки губы.

– А так еще лучше, – пробормотал он и опять плюхнулся на стул. Закусывать совсем не хотелось, и Виктор, взяв из вазы яблоко, лишь откусил маленький кусочек. – Завтра повезу ее в клинику, сделаю все, что нужно для обследования, и тогда… А что тогда? – сам у себя спросил он и сам же ответил: – А кто знает, что тогда? Поживем – увидим. Правильно я говорю, Федя?

Язык уже предательски начал заплетаться, зато на душе стало легко и безоблачно. Налив еще один бокал водки, он уже без отвращения осушил его и пошел из кухни. Бутылку, в которой оставалось немного водки, он так и держал в руке. Пес ни на шаг не отходил от захмелевшего хозяина и с тревогой заглядывал ему в глаза. Виктор, стараясь идти прямо, сосредоточил свое внимание на лестнице, к которой шел. Добравшись до нее, он крепко ухватился за перила и начал подниматься на второй этаж. Федор за секунду вбежал наверх и остановился, наблюдая за Виктором и поджидая его.

– Еще немного, еще чуть-чуть, и я буду в своей кровати, – бормотал мужчина, упрямо поднимая ноги, чтобы преодолеть ступени. Наконец ноги оказались на площадке, и Виктор приободрился. – Самое трудное позади, осталась самая малость. Сейчас, Феденька, сейчас. Доберемся до нашей комнаты, там широкая кровать, очень удобная и мягкая, – продолжал бормотать он.

Сфокусировав взгляд на двери своей комнаты, он устремился туда, мелко перебирая заплетающимися ногами. Но тут устойчивость в ногах куда-то подевалась, и он, не удержавшись, повалился на ближайшую дверь. Держась за нее обеими руками, он въехал вместе с дверью в комнату и остановился на пороге.

– Прошу прощения, я не хотел тебя беспокоить, – пробормотал он и громко икнул. – То есть вас, – поправился он, изумленно таращась на сестер, рядышком сидящих на кровати. – Раздвоение личности с визуальным проявлением – это круто, – еле-еле выговаривая слова, произнес Виктор, и его голова упала на грудь.

Он крепко зажмурил глаза и потряс головой. Когда он их открыл и снова посмотрел в сторону кровати, где сидели девушки, то там была уже одна Надежда и с испугом смотрела на вдрызг пьяного мужчину в сопровождении собаки. Лабрадор тоже заглядывал в комнату, просунув свой черный нос между ног хозяина.

– Да-а-а, кажется, я крепко надрался. Ты двоишься у меня в глазах, – еле-еле ворочая языком, проговорил Виктор. – Я пошел к себе, что-то мне не очень хорошо, – мотнул он головой и вышел в коридор.

Женя в это время лежала под кроватью и зажимала рот рукой, чтобы не рассмеяться. Она нырнула туда, как только увидела, как Виктор закрыл глаза и стал мотать головой, чтобы немного очухаться. Естественно, что он так ничего и не понял, подумав, что от выпитого спиртного у него начало двоиться в глазах.

Надежда нагнулась и, заглянув под кровать, недоуменно спросила:

– Жень, мне показалось или он действительно пьян?

– В стельку, – хихикнула та и начала выбираться наружу.

Глава 24

Когда Виталий в подробностях пересказал Владимиру телефонный разговор с Евгенией, тот надолго задумался.

– Ты чего молчишь? Скажи мне, что ты обо всем этом думаешь? Могло быть так, что девушке все показалось?

– Ты говоришь, что она племянница того самого клиента, которому ты пробил договор на поставку сахарного песка?

– Да, она его племянница, ну и еще… – замялся мужчина.

– Что еще? Договаривай уж, – усмехнулся Селин.

– Еще она моя любовница. Чего ты ухмыляешься? – нахохлился Виталий, увидев, как друг спрятал за рукой улыбку, сделав вид, что у него чешется нос. – Да, любовница, ну и что? Я далеко не праведник, и тебе об этом прекрасно известно. Она молода, очень красива, ко всему прочему еще и не глупа. Ты бы тоже не устоял, если бы увидел ее хоть раз. С нее только картины писать, как хороша. А я большой ценитель прекрасного, ты же знаешь. Хорошее вино и красивые женщины – моя слабость, и отказываться от этого я не собираюсь. Жизнь настолько быстротечна, что нужно торопиться. А в моем возрасте каждый день на вес золота. Дети мои уже взрослые и самостоятельные, бывшая жена – сам знаешь – давно живет своей жизнью в Париже. Так что я делаю то, что хочу, и буду продолжать, насколько моих мужских сил хватит, – с вызовом проговорил Виталий и бросил на друга гордый и независимый взгляд.