Приключения блудного барона. - Анатоль Нат

— Почему? — искренне удивилась Белла. — Геодезист. Самый настоящий. Причём, один из лучших, кого я знаю.

— А с именем что такое? — тихо спросил Сидор. — Что это ещё история с наречением.

— Ну как же, — с совершенно невинным видом посмотрела на него Белла ясным, невинным взглядом. — Назвать своих сыновей просто Макаром старшенького и Андрейкой младшенького и записать их в регистрационную книгу города Старый Ключ, это достаточно для простолюдина.

— Хорошо, хорошо, — поспешила она успокоить вспыхнувшего порохом Сидора. — Не для простолюдина. Пусть будет — для обычного человека.

— Для обычного человека этого достаточно. А вот для поречного дворянина нет, — тяжело вздохнула она. Нужен особый обряд. Чтоб никто и никогда не мог бросить ему в спину — "Безымянный".

— Ничего особого, — поспешила тут же успокоить Сидора Белла. — Обряд наречения именем проводится над каждым новорождённым, и в удобный для родителей момент, когда для этого складываются по их мнению благоприятные обстоятельства.

Сейчас как раз близится такое время. День летнего солнцестояния — очень удачное время для проведения обряда. До сих пор не хватало только одного необходимого элемента для наречения — второго дворянина, помимо барона Ивара. Мальчиков то двое. А значит и мужчин, присутствующих на обряде должно быть равное число или больше. Больше даже лучше. Меньше — нельзя.

— Вы, как отец, не подходите, — улыбнулась она Сидору.

— А что это за история с мечами?

— Ещё проще, — опять улыбнулась Белла.

— Вам, барон, после битвы на девичьем Поле отдали ведь все найденные там родовые мечи баронов и все наследные печатки, не так ли? По праву начальника и хозяина каравана.

— Понятно, — хриплым, севшим вдруг голосом отозвался Сидор. — И, надо так полагать, не просто так, выходит, а со значением.

— Правильно полагаете, — согласно кивнула головой Белла. — Чья-то светлая голова вовремя сообразила что надо сделать. Если бы мечи и печатки после боя распределили бы по всем желающим, то потом, доказать что именно её новый владелец убил в бою его прежнего владельца и владеет мечом или печаткой по законному праву победителя, практически было бы невозможно. Стреляли то арбалетчики по плотной конной массе рыцарей. Чья там стрела кого убила — поди теперь докажи. Тогда бы у всех родов, кто потерял в том бою родовые мечи и владетельные печатки появилось бы законное право заново изготовить и мечи и печатки. И тогда бы ваши трофеи превратились в простой железный и серебряный хлам.

Теперь всё иначе. Вернув мечи и печатки наследникам родов, тем кто имеет на то законное право, а таким правом обладает любой дворянин из того рода, и не просто вернув, а за весьма серьёзную услугу, вы тем самым окончательно расставляете всё по своим местам. Мы получаем союзников, а выступившие против нас роды серьёзную головную боль по отстаиванию своих прав.

— Понятно, — хмыкнул он. — Они, значит, выступят на нашей стороне, если мы вернём их эти мечи и печатки.

— Могут, — поправила его Белла. — Могут выступить и могут стать союзниками, но не факт. А факт, что мы таким своим действом посеем рознь в стане врага. А все, подчёркиваю, все дворянские роды, бывшие тогда на Девичьем Поле, теперь наши враги.

И факт, что те, кто сейчас из наших рук получит эти реликвии, никогда не выступят против нас. Посеять сумятицу в стане врага — уже половина победы, — улыбнулась донельзя довольная Белла.

— Ну-ну, — хмыкнул Сидор. Он не знал что и сказать. — Посмотрим…, - с некоторой долей растерянности пожал он плечами.

Впрочем, смотреть оказалось особо и не на что. Через неделю, в ночь с двадцать первого на двадцать второе июня, или по местному червня, на рассвете, они с Беллой и ещё десятком вдруг оказавшихся в этих местах поречных дворян провели обряд наречения.

Ничего особого. Сидор постоял перед рассветным солнцем с двумя мальцами на руках, а всё остальное сделали за него. Барон Ивар фон Дюкс пробормотал скороговоркой что нарекает старшего сына — Макаром де Вехтор и зачем-то помахал из стороны в сторону своим мечом, потом Ианн де Оред, повторил всё тоже самое по отношению к младшему сыну — Андрею де Вехтор. Потом восемь других присутствующих на обряде дворян подняли правую руку и сказали что подтверждают проведение обряда.

Потом все они подписались под специально заготовленной на этот случай кучей пергаментов о наречении имени поречного дворянина, по два экземпляра на каждого мальца. Потом — поставили свои, теперь уже по праву свои, печатки внизу пергаментов.

И на этом всё было кончено.

Что тут было такого особого, чтоб из-за него так заморачиваться, Сидор так и не понял. Но, помалкивал, видя что сами дворяне не разделяют его апофигизма, и весьма ответственно относятся к происходящему.

— "Ну да ладно, — решил он в конце концов. — Хочет Белла, пусть тешится. Главное, я своих сыновей увидал. И на том спасибо".

Тем более что сразу после обряда у него их тут же отобрали и кормилица быстро смоталась вместе с ними обратно в город, сопровождаемая прибывшими вместе с ней дворянами.

Тем более, что Марк, как раз после дня равноденствия, пригнал к воротам железного завода очередную партию подгорных людоедов, в количестве двух сотен голов, согласных копаться в болоте, и надо было срочно выделять им участок работ.

Жизнь снова вернулась в привычное русло.

Маленький, едва видный в ночи огонёк небольшого костерка, почему-то расположившегося прямо посреди большой, открытой со всех сторон ровной как стол поляны, настораживал. Ещё больше настораживала одинокая, совершенно внешне беззащитная фигура человека, беззаботно сидящего рядом с костром в надвинутом глубоко на голову капюшоне и глядящая чуть в сторону от огня. Под большим капюшоном ничего не было видно, там царила непроглядная темнота.

Кругом царило абсолютное безмолвие. Даже обычных ночных звуков не было слышно, словно все звери и птицы попрятались неизвестно куда.

Привычного к таким тайным делам дон Карлоса Олида де…, дальше шло столь длинное перечисление его многочисленных славных предков, что сам дон Карлос давно уже не использовал эти имена в представлении своего полного имени, ограничиваясь коротким "дон" или дон Карлос. От предков ему досталась принадлежность к древнему славному роду, дворянский титул, наследные скудные пастбища средь невысоких Среднедатских холмов, или, как их ещё называли, Микльдатские увалы, и богатые рудными недрами горы. Те самые, Микльдатские горы, или как их ещё называли в старых дворянских родах Среднедатские, по их месту среди других, точно таких же, но более богатых железом, марганцевыми и вольфрамовыми рудами — основой благосостояния и самого барона и всей их многочисленной семьи.

Доспех из добытого в родных горах железа во многом и определял его нынешнее безбедное положение. Но у дон Карлоса было чёткое понимание того, что, возможно это ненадолго. И вполне может быть что скоро о таком доспехе ему придётся только мечтать. Дело, ему порученное, по его мнению именно к такому итогу и должно было привести. Только вот он, лично он, ничего в этом деле не решал. Он был простой исполнитель, которому приказали передать товар в обмен на товар.

А тут перед ним беззаботно сидел человек, могущий порушить его достаток, один. Один человек, желающий забрать себе чуть ли не всё золото его семьи.

Желание здесь и сейчас сразу разобраться с этим торгашом неожиданно остро кольнуло барона.

— Доброй ночи, барон, — враз пересохшими губами, хрипло проговорил он.

Дон Карлос узнал сидящего у костра человека и под сердцем у него тупо, тягуче заныло в предчувствии беды. Негромкий, хриплый голос его в ночной тишине казалось прогремел громом.

— Здравствуйте дон Карлос, — раздался из-под капюшона насмешливый, хорошо знакомый дон Карлосу голос. — Давайте я вас первым делом предупрежу, чтоб вы не наделали сразу глупостей, — продолжила фигура в капюшоне с откровенной насмешливо ядовитой ноткой делая замечание. — А то я смотрю, вы колеблетесь. Попробовать убить меня тут же, на месте, или сперва всё же попытаться разобраться, чем это я тут занят.

Несколько арбалетных болтов с сочным чавканьем вонзились во влажную, сырую ещё после прошедшего утром дождя лесную почву. Дон Карлос замер, прекрасно поняв странное, несколько необычно выраженное предупреждение. Одинокая фигура у костра была не так уж и одинока. И теперь его положение стоящей посреди открытой поляны открытой со всех сторон фигуры сразу показало ту ловушку, в которую он угодил.

— "Дурак, — пронеслась заполошная мысль. — Так глупо попасться в такую простенькую ловушку".

Прикрывавших его с боков троих дружинников не стоило принимать во внимание. Как метко стреляют люди сидящего у костра человека, он знал не по наслышке.