Растопить сердце Льва - Татьяна Кошкина

в верхнем замке, дверь открылась, впуская его в прихожую. Сколько прошло с момента, как он переехал отсюда? Почти две недели.

Все те же серые стены, в которые Лев возвращался каждый день на протяжении десяти лет. Идеальный порядок вокруг. Он разглядывал все это и не мог поймать ощущение дома. Невольно искал глазами забытую на столе чашку и вазочку с печеньем, небрежно валяющийся на спинке дивана плед и красные варежки на полке у входа.

Не находил. Медленно провел пальцами по полке с фотографиями. На их общих фотографиях он был гладко выбрит, идеально причесан, с легкой ироничной полуулыбкой на губах. Несколько минут смотрел на снимки и пытался вспомнить, улыбался ли он тогда по-настоящему или просто растягивал губы, потому что так надо. Потому что Эльза обидится, если он не улыбнется ее шутке.

Следующий снимок он помнил. Они специально пошли в студию, чтобы сделать постановочную фотосессию в стиле ретро. Эльза всегда мечтала о такой, Лев в очередной раз пошел на поводу. Старинный сюртук, цилиндр и холодно поджатые губы. Эльза в длинном платье с открытыми плечами и рюшами. Все черно-белое. Как будто эта пара жила много веков назад.

Эти двое давным-давно умерли. Сейчас нет ни ее, ни его. Каким же холодным показался этот снимок!

Стер ладонью слежавшуюся на холодной полке пыль. Поднял взгляд и посмотрел на портрет. Подошел к стене медленно, как провинившийся ребенок к матери, и прикоснулся к губам кончиками пальцев. В ответ сердце резануло такой болью, что Лев с силой ударил себя в грудь, пытаясь восстановить дыхание.

– Прости, Эльза… – выдохнул и медленно осел на пол. Пальцы скользили по портрету от губ по острому подбородку к шее. Шее, на которой не бьется жилка. Губы холодные, как кирпичная стена.

Боль. Чистая, холодная настолько, что оставляет ледяные ожоги на коже и сердце. Тихий рык сквозь зубы, и смятая в районе сердца классическая рубашка. Несколько минут Лев сидел на полу, безжизненно глядя в пустоту.

Мысли метались от чувства вины к любви и обратно, бились о черепную коробку и болью отдавались в висках. Стены давили на плечи, фотографии, портрет. Все это душило, придавливало к полу, и хотелось лишь одного – убежать и никогда сюда не возвращаться.

Уползти из этого дома, захлопнуть дверь, встать на ноги и побежать. Так быстро, как только можно. По сугробам, грязевой каше и подтаявшим лужам. Добраться до студии, схватить Риту в охапку и дышать ароматом лета, целовать губы и слышать смех. Девушка точно назовет его психом, запустит пальчики в волосы, прижмет к себе и скажет тихо: «Мы вместе. Ты защитишь меня, а я тебя».

И ведь защитит. Смехом смоет эту боль, мягкими губами обработает раны и наклеит пластырь из очередной сумасшедшей выходки.

Он улыбнулся как умалишенный, каким-то чудом нашел в себе силы подняться на ноги, спокойно посмотреть на портрет и сказать:

– Думаю, нам придется расстаться, Эльза. Навсегда. Я встретил другую девушку. Надеюсь там, в другом мире, ты найдешь свое место. Надеюсь, в том мире кто-то полюбит тебя так же, как она меня, и ты сможешь любить в ответ, не думая обо мне каждую минуту. Я верю в это.

Портрет, разумеется, ничего не ответил. Зато с сердца одного отдельно взятого Льва с треском осыпались давно истончившиеся прутья ледяной клетки.

В ту же минуту раздался звонок в дверь.

Что ж, дело за малым: продать эту квартиру и закрыть дверь навсегда. В том, что первый заинтересовавшийся купит, Лев искренне сомневался. Но надежда умирает последней…

Его надежда умерла тот момент, когда о плитку в прихожей цокнула шпилька.

Рита

Утро выдалось забавным. Рита сама над собой посмеялась, но сначала довела Льва до предынфарктного состояния. Он не знал, что и думать, когда утром в гостиной обнаружил рыдающую в три ручья девушку. Она смотрела на экран смартфона и размазывала по щекам слезы.

– Что случилось? – мгновенно оказался рядом. – Рита? – тряхнул за плечо, но она только еще сильнее разревелась, глядя в побледневшее лицо.

Эмоции захватили, она не могла сказать ни слова.

– Понятно, – выдохнул Лев и стукнул по кнопке чайника. – Сейчас будем пить успокоительный сбор, который посоветовала моя мама.

– Только не его-о-о, – провыла Рита. Лицо перекосило от одного воспоминания про эту гадость. Нат прекрасна, но ее внезапно открывшееся увлечение нетрадиционной медициной иногда пугало до жути. Сбор был натуральный, разрешенный для беременных, но такая редкостная дрянь, что девушка была согласна на токсикоз каждое утро, лишь бы его не пить.

– Отлично. Голос появился. Рита, что случилось? Что-то серьезное? С твоим отцом что-нибудь?

– Не-е-ет. Какая из меня мать, если у меня даже тамагочи умер? – слезы снова покатились по щекам.

Лев выдохнул, рухнул на стул рядом и вместо того, чтобы утешить, заржал. Глупо, безыдейно и на всю квартиру.

– Тамагочи… сдох, – снял очки и прикрыл лицо ладонью. – Я думал, что апокалипсис.

Рита заразилась весельем мгновенно, забыв про слезы, и все еще хихикала, входя в двери студии. Работа там уже кипела. Определенно, оставить Герману запасные ключи – отличная идея. Мир как-то слишком внезапно вышел за пределы студии, и приезжать сюда к началу съемок, особенно чужих, стало совсем неудобно.

* * *

– Что я вижу! – Герман бросил быстрый взгляд на руку. Кольцо едва заметно поблескивало.

– А что ты видишь? – спрятала компромат за спину и хитро улыбнулась.

– То, о чем я подумал?

– А о чем ты подумал? – Небольшая пауза, чтобы побесить брата. – Да, я выхожу замуж.

– Лев все-таки решился? Когда? – Герман коротко обнял сестру.

– Еще не определились с датой. Сейчас Лев ведет дело, сам понимаешь, небезопасно. И свадьба зимой – это как-то… не хочу!

– А к лету невеста будет размером с кита, – шутливо ткнул ее под ребра брат.

– Эй!

Веселящаяся парочка не заметила, что к их разговору внимательно прислушивается еще один человек. Камиль наклонился и поднял с пола маленький бумажный прямоугольник. Красивых губ коснулась едва заметная улыбка.

* * *

– По какому поводу веселье? Рита, привет! Решила поработать?

– Меня еще не окончательно списали, – ответила небольшим уколом девушка.

Она прекрасно понимала, что на празднике задела самолюбие Камиля и он вполне может немного на нее обижаться. Не дала шанс и выписала отставку.

– А веселье у нас по поводу скорой свадьбы и беременности Риты, – вывалил все карты на стол Герман. – Будешь к ней еще раз подкатывать, Лев обещал башку отвернуть.

– Что?

Рита переводила растерянный взгляд с брата на Камиля и обратно. Какого черта? Откуда Лев знает