Один шаг от дружбы до любви - Северная Виктория

знаменательному событию. Он испугался больше Таи и Насти вместе взятых. Бедняга побледнел и первые несколько секунд впал в полную прострацию, а когда очнулся все его движения были нервными и резкими. В итоге, машину вела Настя, а Глеб вместе с Таей находился на заднем сидении. Кто кого успокаивал непонятно. Хорошо еще Малиновская отговорила мужа присутствовать на родах, а то пришлось бы откачивать мужика, как пить дать.* * *

— Поздравляю, у Вас девочка, — эти слова буквально выбили почву из-под ног новоявленного папаши. Нет, он не упал в обморок, Малиновский просто осел, как мешок картошки. Он сидел и тупо улыбался. Со стороны это смотрелось комично.

Медсестра понимающе улыбнулась и объявила, что мать и дитя легко перенесли роды, а также сообщила вес и рост новорожденной. До Глеба эта информация похоже мало доходила, потому что дибильная улыбка не сходила с его лица. Все присутствующие выдохнули с облегчением и стали поздравлять друг друга. Через два часа Таю перевели из родблока в палату и сообщили новоявленному отцу, что тот может зайти.

Малиновский хотел присутствовать при родах, но Тая уперлась и заявила, что мужчине в родильной палате не место. В итоге во время родов Таисии помогала Таня, её мачеха, сама недавно родившая близнецов. Новоявленная мамаша также вытребовала у Глеба клятву, что он сразу после родов не ломанется в палату, и даст врачам провести все необходимые процедуры и привести её в более-менее нормальный вид. В общем, когда Татьяна с улыбкой сообщила, что Глеб может войти, тот уже извелся от нетерпения и чуть не сшиб её, когда заходил в палату.

Огромная толпа родственников светила улыбками, но не рвалась посещать уставшую Таю. Все понимали, что парочка, недавно ставшая трио, хочет побыть вместе наедине. Отдельная VIP-палата, а также особые условия договора позволяли без ограничений посещать Таю. Её отец крупную сумму отвалил за это, ибо семьи Малиновских и Волковых просто не смогли бы вытерпеть пять дней неизвестности. Всем хотелось увидеть маленького члена семьи. Но паломничество начнется только завтра, родные хотели дать отдохнуть Тасе, и потихоньку стали расходиться.

Настя тоже решила идти домой и хоть немного поспать. Двенадцатичасовое ожидание в коридоре элитного роддома — дело утомительное, но на душе было удивительно светло и радостно. На свет появилась её крёстная дочка! Поэтому Васильева искренне улыбалась и радовалась. Конечно, крещение состоится позже, но девушка уже полюбила этого ребёнка всем сердцем.

Она уже прощалась с родными Таи, когда из палаты вышел Глеб и подозвал к себе.

— Что? Что-то случилось? — забеспокоилась девушка. Может, Тая что-нибудь дома забыла? Или что купить нужно?

— Она хочет с тобой поговорить, — тихо сказал Малиновский и впустил в палату.

Уставшая, оттекшая, растрепанная Таисия лежала на кровати и кормила новорожденную грудью. Увидев Настю, легонько улыбнулась.

— Хе-е-ей, — тихонько протянула Настя, испытывая чувство очень похожее благоговение, — ты как?

— Замечательно, — выдохнула Тая, улыбнувшись чуть шире, — то есть сначала я хотела кастрировать Глеба, потом убить его и умереть самой, но сейчас… Сейчас я счастлива!

Такой же счастливый папаша нежно смотрел на малышку и мать, не обращая никакого внимания на Анастасию. У Васильевой от умиления слезы на глазах выступили.

— Эй, ты чего плачешь? — возмутилась Тая.

— Я за тебя счастлива, дурочка, — вытерев слезы, произнесла Анастасия. — И имею на это право, сегодня на свет появилась моя крестная дочка!

Тая удовлетворенно хмыкнула и чуть кивнула.

— Насть, дай слово, что не будешь рубить с плеча, — внезапно попросила Малиновская. Настя, ожидавшая чего-то подобного, просто кивнула.

— Не беспокойся, — спокойно ответила девушка, — я успокоилась уже. Права ты во всем. Не буду я рвать отношения. Да и куда я от Пашки денусь, люблю ведь…

Последнее признание вышло немного грустным.

— Поклянись, — настояла на своем Тая.

— Клянусь, — легко произнесла Настя. — Ты думаешь, я откажусь от возможности отвести Артемьева под венец? А вот и нет. Его карма настигла, теперь пусть всю жизнь мучается с приступами моей ревности.

Тая покачала головой и тихонько рассмеялась. Настя широко улыбнулась. На душе было хорошо. Всё было правильно.

Глава 20

Анастасия шла по городу и наслаждалась видами осеннего города. Сумерки медленно, но уверенно отвоевывали пространство, а в душе у Васильевой распустились цветы. Скоро у неё появится свой персональный кричащий сверток, и это… Вдохновляло! Придавало сил! Заставило по-другому взглянуть на свою жизнь. Этому способствовала сумасшедшая подруга, рождение крестницы и просто осознание неизбежности. Никуда она не денется от Паши, даже если оттолкнет его снова, он останется в душе и в сердце. Артемьев стал неизбежностью в её судьбе. Тая правильно сказала, разойтись всегда можно.

Медленно бредя, девушка гуляла по городу и лениво раздумывала над перипетиями личной жизни. Философское настроение придало её обидам по-детски наивный оттенок, уменьшило их значимость. Что есть её обиды на фоне рождения ребёнка? Жизнь и смерть. Любовь и ненависть. Где-то женщина плачет, потому что не может иметь ребёнка от любимого мужчины, а где-то матери принесли весть о гибели сына в военной точке. Что есть её обида? Глупость. Просто пшик. У неё есть все возможности, чтобы быть счастливой, а она ещё раздумывает использовать ли удачный билет, что выдала ей судьба. Что сказать? Дура. Полная дура. Тая права. У неё есть любимый человек, родители, работа, вскоре появится ребёночек. О чем ей еще мечтать? Но нет, нужно из ничего проблему создать, а тем временем все очень просто в этом мире. Людям вообще свойственно усложнять.

Ноги сами привели её к небольшому мостику, пересекающему местную речку. Обычно здесь зависала детвора, ныряя с него и плавая в речке, но осень уже вступила в свои права и на мосту было тихо. Васильева облокотилась на ограждение и стала рассматривать водную гладь. Воспоминания. Их так много было связано с этим местом. Именно здесь Пашка учил её плавать. Именно сюда летом они сбегали от душной жары. Это было их любимое место, незаслуженно забытое с годами.