Девочки с блестящим будущим - Венди Кацман

открыла шкафчик, висевший над холодильником, и вытащила приберегаемую на крайний случай бутылку водки. Открутила крышку и хлебнула прямо из горлышка. Водка опалила внутренности и так ударила в голову, что вдрызг расшатавшиеся нервы немного присмирели и позволили ей продолжить поиски.

Марен возвратилась в спальню, вытащила телефон и просмотрела скриншоты сообщений с сайта apairofgenes.com, сделанные ею с компьютера Алисии. Первое послание отправили за десять дней до аварии. Так… Рассортировав сообщения по датам, она выяснила, что Наоми уже несколько раз наведывалась в Сиэтл. У Марен отпали последние сомнения: эта женщина не только следила за ней в приемном покое больницы и шпионила за Винни в автобусе накануне аварии, но и докучала дочери вчера около школы. С чего вдруг жена гнусной мрази, Чейза, прилипла к Винни как банный лист? Она прокрутила последнее письмо от Наоми, присланное за пару часов до того, как Марен раскрыла махинации Алисии с ДНК-тестом Винни, и погрузилась в чтение. И чем дольше она читала, тем меньше верила прочитанному.

Отправлено 1 день назад

Винни, это снова Наоми.

Прости, что напугала тебя. Разумеется, ты ничего не помнишь об аварии, но именно я позвонила в скорую и оставалась с тобой, пока она не приехала. Я знаю, ты не хочешь со мной общаться, но прошу – дочитай это письмо до конца. Я просто хочу тебе все объяснить. У нас так мало времени. Винни, умоляю!

Мы с Чейзом поженились восемь лет назад и сейчас вместе с детьми живем в Калифорнии, в Сан-Матео. Я прикрепила к письму фотографии твоей сводной сестренки Оливии (ей шесть лет) и твоего сводного братишки Илая (ему три года). Также с нами живут два золотистых ретривера Мак и Чиз (так их прозвали Оливия и Илай) и кошка Кэнди.

Когда Илай был совсем кроха (год и восемь), он заболел острым лимфобластным лейкозом. Простыми словами – быстро прогрессирующим раком. Он прошел курс химиотерапии, но через полгода болезнь вернулась. Опять химиотерапия, больница, ремиссия. Однако три месяца назад рак вновь взял свое. Врачи говорят, спасти Илая может только трансплантация стволовых клеток. Наилучший вариант, если донором клеток станет член его семьи. К сожалению, никто из нас не подошел. Я зарегистрировалась на сайте apairofgenes.com в попытке отыскать других родственников и потеряла почти всякую надежду, когда внезапно на нашем семейном дереве зазеленел твой листочек.

Илай – прелестнейший малыш. Ему нравятся поезда, мячики, зверушки и Человек-паук. Он чудо какой храбрый. Винни, время на исходе. Мы не переживем, если потеряем нашего мальчика. Ты наша последняя надежда. Мы понимаем, что просим о невозможном, ведь ты нас совсем не знаешь, но вдруг ты согласишься пройти тест на совместимость твоих стволовых клеток и клеток Илая?

Наоми

Ах, «ты нас совсем не знаешь»? Вот, значит, почему ты просишь свернуть для тебя горы? А что, если «ты плод насилия, совершенного моим мужем над твоей семнадцатилетней матерью»? Тогда как, а? Марен терялась в догадках, кто такая эта Наоми – гадина, завлекающая их с Винни в какую-то паскудную авантюру, или отчаявшаяся мать больного раком малыша, которая вышла замуж за урода-насильника и либо не знает об этом, либо плевать на это хотела. Оба предположения казались ей смехотворными. Но даже если Наоми не лжет, и мальчик, возможно являющийся сводным братом Винни, действительно болен, какое до этого дело Марен и Винни? Их это не касается.

Марен, внутренне презирая себя, злорадствовала. Она больше не могла сдерживать долго тлевшую в ее груди ярость, и та, словно вскрытый гнойник, прорвалась наружу. Гори они все в аду! Пусть засадить Чейза в тюрьму и не получится: срок давности, установленный законами штата Индиана за сексуальные преступления, истек, она проверяла, – зато никто не помешает ей призвать на его голову кары небесные. Он отнял у нее все, он не заслуживает милосердия, верно?

Ответ Алисии, выдавшей себя за Винни, доказывал ее правоту.

Мне жаль вашего сына, но тест на совместимость я сдавать не собираюсь. В последний раз предупреждаю: хватит мне надоедать, иначе я обращусь в полицию.

Непрошибаемая женщина. У Марен, по крайней мере, имелась уважительная причина отказать мальчику в помощи, в то время как жестокосердная Алисия действовала исключительно в собственных интересах. И все же, невзирая на оправдывающие ее обстоятельства, Марен чувствовала себя неуютно: подумать только, она пала так же низко, как и Алисия.

Словно в тумане, она ввела в поисковике имя Наоми. В отличие от мужа, Наоми была зарегистрирована во всех соцсетях: от «Инстаграма»◊ и «Фейсбука»◊ до «Линкедина» – и не забывала обновлять свои страницы. Пролистав их, Марен убедилась, что Наоми никого не обманывала – она искала и никак не могла найти донора стволовых клеток для умирающего сына. На последних, залитых в соцсети фотографиях совершенно лысый Илай позировал вместе с Чейзом и Наоми. Несмотря на деланые улыбки, в глазах их, окруженных фиолетово-черными тенями, стояла неизбывная горечь. Маленького Илая пожирала смертельная болезнь, и посты Наоми за последние годы только подтверждали это. У Марен заныло сердце. Как мать, она сочувствовала Наоми, искренне сочувствовала. Какой ужас… И такой славный мальчуган! Господи, в кого она превратилась. В то же чудовище! Можно до скончания века упиваться благородным и праведным гневом, но обрушивать его на невинного ребенка – несправедливо.

Да и авария с Винни не шла у нее из головы. А вдруг Наоми действительно вызвала скорую? Доктора наперебой твердили Марен, что, если бы им не удалось вовремя остановить кровоизлияние в мозг, Винни наверняка бы скончалась прямо на обочине. Возможно, про сбивший дочь внедорожник Наоми наврала с три короба, и, возможно, сама же Наоми и спровоцировала аварию, но даже если и так, спровоцировала она ее не нарочно. Это уж как пить дать. Какой донор стволовых клеток из трупа! Чейз пусть катится ко всем чертям, но Наоми спасла жизнь Винни. И за Марен, получается, кармический должок.

Собрав волосы в хвост, Марен перехватила их резинкой. С другой стороны, если Винни сбила не Наоми, значит, аварию подстроил кто-то из родителей или учеников академии, ошалевших от угара университетской гонки. Марен упрямо тряхнула головой. Никакие злоключения не собьют ее с толку. Она выяснит, кто напал на Винни.

Ох, ну и ночка. Накапливающиеся открытия, одно другого страшнее, грозили в какой-то момент превратиться в лавину и подмять под себя Марен. Ее раздирали противоречивые чувства: порой ее захлестывало волнами исступленной ненависти, порой – волнами стыда и жалости. Вытерев слезы, она бессильно выругалась и приказала себе не раскисать. Часы внутренней напряженной борьбы убедили ее, что надо немедля все выложить Винни. Дочь не простит, если она утаит от нее правду.

А Марен не переживет, если Винни от нее отвернется. Мысль, что она может потерять дочь, как некогда потеряла родителей, казалась ей невыносимой. Сколько лет она билась как рыба об лед, ища в этой жизни проторенные пути! И сколько лет плутала неведомыми тропами, тяжелейшим трудом и смекалкой прокладывая себе дорогу. Наконец, она кое-чего добилась и даже уверовала, что прошлое осталось позади и впереди ее ждет не нищенское прозябание, но полноценная жизнь и благоденствие рядом с такой выдающейся дочкой, как Винни. И вдруг – надо же так неудачно сойтись звездам – Винни размечталась о Стэнфорде. В тот самый миг, когда Стэнфорд стал навязчивой идеей дочери, эфемерные мечты Марен начали разбиваться вдребезги, а все ее мнимые победы – ускользать у нее из рук. И теперь ее постоянным спутником стал всепоглощающий страх. Она боялась за Винни, чей преследователь до сих пор находился где-то рядом. Она боялась Наоми, от которой неизвестно чего можно было ждать, после того как Алисия своим отказом вылила ушат холодной воды на ее надежды вылечить сына. Доведенные до отчаяния матери способны на все. Это Марен знала по собственному опыту. А значит, час пробил. Необходимо собраться с мужеством и рассказать Винни правду.

25. Алисия

Алисия и Эрин, администратор соцсетей «Аспере», которую отдел по связям с общественностью отправил на встречу КПД, подъехали к школе. Эрин отстегнула ремень безопасности, но Алисия предостерегающе сжала ей руку.

– Думаю, мне лучше