Город пахнет тобою - Imanka

 Я стояла напротив пилона и глупо хихикала. Реклама ювелирного салона. Браслет. Кольца. Цены. Мы же мимо этого пилона проезжали? А где «Город пахнет только тобою…»? Покрутила головой — больше нигде в обозримом пространстве рекламы нет. Закурила. Да что же это такое? Уже как бы и не смешно вовсе. Спокойно. Обошла пилон со всех сторон. Ничего подозрительного. Обычно плакаты меняют рано утром, сейчас только девять, десятый час. Может быть, рекламщики подъезжали, пока я была в консульстве? Вряд ли… Хотя все возможно. Набрала Штефана.

 — Привет, отвлекаю?

 — Нет, все в порядке. Заказчик в пробке застрял. Я тут кофе пью.

 — Эх, я бы тоже кофе выпила.

 — Извини, не приглашаю. Это рабочая встреча.

 — А я и не напрашиваюсь. Скажи, когда меняют плакаты в пилонах?

 — По договоренности с заказчиком.

 — Нет, ты не понял, во сколько их меняют?

 — Как правило, рано утром, часов до семи… По крайней мере, все отчеты к девяти уже лежат у меня на столе. А что у тебя случилось?

 — Штефан, а в девять могут сменить плакат?

 — Наверное, могут, а что?

 — Нет, ничего.

 — Тебе опять что-то примерещилось?

 — Да. И это, кажется, прогрессирует. Я домой поеду.

 — Если хочешь, оставайся у консульства, я за тобой заеду. Только не знаю во сколько.

 — Перестань, кроме галлюцинаций меня больше ничего не мучает. А они вполне себе безобидны.

 Я попрощалась и отсоединилась. Так… Есть еще два плаката. Один точно должен висеть.

 До перекрестка я чуть ли не бежала. Подлетела к остановке, распугивая людей, и закатилась от смеха — реклама «Хеден Шолдерса», два в одном, с ментолом. Молодой парень запустил пальцы в волосы и улыбается так еще мерзенько.

 — Простите, — обратилась я к фрау на лавочке. — Что вы здесь видите?

 — Шампунь, — дернула она плечом и подозрительно на меня посмотрела.

 — Спасибо, — попятилась от нее.

 Поймала такси и поехала на автобусную станцию. Там не должны были убрать плакат. Просто не должны. По дороге я внимательно вглядывалась в рекламные плакаты и щиты. Никакого намека на Каулитца. Вообще никакого намека на него. Ладно, два места вылетает. Это последнее.

 Я издалека заметила, что плакат другой. Вместо моей чашки со слоником, там красовалась ярко-красная фирменная чашка «Нескафе». И никакого Билла, что само по себе уже неприятно. Потерла виски. Черт… Зажгла сигарету и нервно затянулась. Опять руки дрожат. Дожила… Обошла все остановки в надежде, что могла ошибиться, и Штефан остановился не в этом месте. Безрезультатно. Чашки были, Билла не было. Я сошла с ума, какая досада. Черт! Ну, нет! Меня так легко на мякине не проведешь. Я внимательно осмотрелась. Недалеко торговали газетами.

 — Фрау, добрый день, — подошла я к женщине. — Могли бы вы мне помочь.

 — Да, конечно, — тут же заулыбалась она.

 — Я сотрудник компании «Нестле», реклама которой представлена на этой автобусной станции. У нас есть информация, что наш рекламный партнер ненадлежащим образом исполняет свои обязательства. В частности смена рекламных точек происходит не ночью к началу рабочего дня, а утром или днем. Тогда же они моют стекла в пилонах. Вы не обращали внимание, как давно это происходит?

 Продавец опешила и затрясла головой.

 — Например, сегодня вот этот ближайший к вам плакат меняли около девяти часов. Утром здесь еще была реклама наших конкурентов.

 — Нет, этот плакат тут давно. А стекла они моют поздно вечером, это точно. У меня один раз коробку с газетами затопили. Ох, я ругалась на них.

 — То есть вы ничего по факту нарушения сказать не можете?

 — Нет, я прихожу к семи, новые плакаты обычно уже висят. Вот как раз первого числа ваши плакаты повесили, до этого тут другое висело.

 — Что именно тут висело? — ухватилась я за единственную ниточку.

 — Реклама собачьего корма.

 Черт, собачий корм… Если только Билл тут аристократичную афганскую борзую своей шевелюрой не изображал…

 — А моют они вечером. Через день.

 — Сегодня ничего подозрительного не было? Вы не заметили?

 — Нет, ничего. Все как обычно.

 — А никакого другого плаката тут не висело?

 — Нет, не было. Только «Нескафе». Я бы заметила.

 — Благодарю вас за помощь. Вы очень мне помогли.

 Я отошла в сторону и поплелась к ближайшей лавочке. Побиться головой об асфальт что ли? Надо рассуждать логически. Я же видела плакаты собственными глазами. Значит, они были. Правда, Штефан сразу сказал, что тут чашка «Нескафе». Тетка тоже говорит, что другого плаката не было. Я сошла с ума, однозначно. Еще так размечталась — Билл меня ищет, просит прощения, хочет вернуть. Вот я дура. Среди самых дурных дур, я самая наидурнейшая дура. Домой! К черту Берлин! К черту Билла! Я свободна! Я хочу домой.

 — Добрый день, — доброжелательно улыбнулась кассиру, протягивая документы. — Мне билет на самолет до Москвы на ближайший рейс.

 Девушка уткнулась в компьютер в поисках нужного мне рейса.

 Надо убираться отсюда, пока болезнь не начала прогрессировать. Дома попрошу Полину пожить со мной, а то сойду с ума в тишине своей квартиры. Если хотя бы один глюк случится в Москве, то поеду к родителям в Канаду. Мне надо восстановить нервную систему. В крайнем случае, лягу в какую-нибудь частную клинику. Через месяц буду как новая. Или может быть в какую-нибудь экспедицию напроситься? Слава Богу, на телевиденье связи есть, ушлют меня в любой новый проект, где мне будет не до Билла. С крестным поговорить еще можно. Он поймет, может быть, что-то присоветует дельного. У него тоже связи о-го-го какие. Я устала, я хочу домой. Здесь я схожу с ума.

 — Вам все равно какой компанией лететь?

 — Абсолютно. Я очень хочу домой.

 — Есть места на двухчасовой рейс. Аэрофлот-Российские авиалинии, SU-114. Какой билет вы хотите — эконом, бизнес или первый класс?

 Я смутилась. Сейчас десять утра. Самолет через четыре часа. Я даже со Штефаном не попрощаюсь. Просто тупо сбегу от него. Не по-людски это.

 — А попозже? Я не успею на этот рейс. Ночной или утренний.

 — Есть билеты на рейс ровно в час ночи. Аэрофлот-Российские авиалинии, SU-116. Здесь только бизнес и эконом остался. И вот в девять-сорок пять утра. Эйр Берлин, рейс 8352. Тут только эконом.

 В голове мысли в чехарду играют. Хочется уехать отсюда побыстрее, потому что «больше нет сил, я совсем запил и не забыл тебя». И хочется остаться, потому что где-то здесь ходишь ты, дышишь со мной одним воздухом, думаешь о чем-то, может быть, даже изредка, хочу в это верить, вспоминаешь меня. Потому что сейчас, когда я оторвусь от земли, уже ничего нельзя будет исправить. Я оставлю тебя в этом городе, который пахнет тобою, дышит тобою, живет тобою, где все мне напоминает о тебе до дрожи в коленях, до резкой боли в животе, до покалываний кончиков пальцев. За каждым деревом — ты, в каждом прохожем — ты, с каждой витрины мне улыбаешься ты. Ты — мой каждый вдох и выдох, каждый мой шаг, каждая моя мысль. Ты — этот город, эта страна, этот мир. Мой мир. Мой воздух, мое солнце. Мое дыхание. Ты везде. Ты во мне. Я увезу отсюда маленькую частичку тебя. На память. И больше никогда не вернусь. Память — это всё, что осталось мне от тебя. Содержанка, группис и блядь.