Гарри Поттер и узник Азкабана - Джоан Роулинг

Профессор Трелони уронила голову на грудь и захрипела, опять встрепенулась и, очнувшись, посмотрела на Гарри.

— Ради бога, извините меня, дорогой мальчик, — сказал она, как будто еще до конца не проснувшись, — сегодня такая жара… Я, кажется, задремала на минутку…

Но Гарри стоял как вкопанный, не сводя с нее глаз.

— Что случилось, мой дорогой?

— Вы… Вы только что сказали, что Темный Лорд воспрянет вновь… Что его слуга возвращается к нему…

Профессор Трелони, похоже, сильно испугалась.

— Темный Лорд? Тот-Кого-Нельзя-Называть? Мой дорогой, этим не шутят. «Воспрянет вновь!..» Надо же такое…

— Но вы это сказали! Сказали, что Темный Лорд…

— Думаю, вы тоже слегка вздремнули, мой дорогой, — прервала его профессор Трелони. — Разумеется никогда не позволила бы себе предсказать такую нелепость!

Ошеломленный, сбитый с толку, Гарри пошел к люку. Спускаясь по винтовой лестнице, он не переставал спрашивать себя: неужели он слышал сейчас настоящее предсказание? Неужели профессор Трелони и впрямь ясновидящая? Или просто задумала устроить эффектную концовку экзамена?

Слова пророчества все еще звучали у него в голове, когда минут через пять он пробежал мимо троллей-охранников ко входу в свою башню. Навстречу ему спешили на волю гриффиндорцы, они смеялись и шутили, предвкушая долгожданный отдых. Гарри, сказав Даме пароль, протиснулся в гостиную. Там, кроме Рона и Гермионы, уже никого не было.

— Профессор Трелони, — начал было Гарри, даже не переведя дыхания, — сказала мне только что…

Но, увидев их лица, осекся на полуслове.

— Клювокрылу конец, — тихо произнес Рон. — Смотри, что прислал Хагрид.

На сей раз послание не было залито слезами, пергамент сух, но рука лесничего тряслась так, что разобрать написанное было почти невозможно.

Проиграл апелляцию. Казнь на закате. Вы ничего не можете сделать. Не приходите. Не хочу, чтобы вы это видели.

— Мы обязаны пойти, — немедленно решил Гарри. — Нельзя допустить, чтобы он сидел и в одиночестве ждал палача!

— Да, но ведь на закате… — Рон уныло посмотрел в окно. — Нам ни за что не позволят… А уж про тебя, Гарри, и речи нет.

Гарри уткнул подбородок в ладони и, подумав, сказал:

— Вот если бы достать мантию-невидимку…

— А где она? — спросила Гермиона.

Гарри сказал ей где — в тоннеле под статуей одноглазой ведьмы.

— … Так что если Снегг еще раз засечет меня где-то поблизости, неприятностей у меня будет!.. — заключил он.

— Это точно, — согласилась Гермиона, вставая. — Но это если он засечет тебя… А как этот горб открывается?

— Очень просто… — Гарри еще не понимал, к чему она клонит. — Стукнешь по нему волшебной палочкой и говоришь: «Диссендиум». Но…

Гермиона не стала дожидаться конца фразы. Пересекла быстрым шагом гостиную, толкнула портрет Полной Дамы и исчезла.

— Она что, за мантией? — удивился Рон.

Да, именно так она и поступила. Спустя четверть часа Гермиона вернулась; у нее под мантией было спрятано аккуратно сложенное серебристое одеяние.

Рон был потрясен:

— Гермиона, что с тобой творится в последнее время? Ударила Малфоя, поскандалила с профессором Трелони…

Гермиона была явно польщена.

После ужина друзья не вернулись вместе со всеми в башню, а поспешили в холл. Гарри сунул плащ под мантию и шел, прижав руки к животу чтобы прикрыть образовавшийся бугор. Троица прокралась в чулан, примыкавший к холлу, и затаилась, ожидая, когда холл опустеет. Вот донесся звук шагов, хлопнула дверь… Гермиона осторожно выглянула.

— Порядок, — шепнула она. — Никого. Надеваем мантию…

Тесно прижавшись друг к другу — не дай бог, кто увидит летящую в воздухе руку или ногу, — они миновали холл и по каменным ступеням спустились на лужайку. Солнце уже коснулось Запретного леса, позолотив верхушки деревьев.

Добравшись до хижины, друзья постучали в дверь. Хагрид откликнулся не сразу. Наконец дверь отворилась, на порог вышел бледный и дрожащий лесничий и огляделся вокруг в поисках гостя.

— Это мы, — чуть слышно произнес Гарри, — под мантией-невидимкой. Впусти нас скорее, мы ее снимем…

— Эх, не след бы вам приходить, — вздохнул великан, но все же посторонился, и они оказались внутри. Хагрид тут же захлопнул дверь, и Гарри сбросил мантию.

Хагрид не рыдал, не бросился друзьям на шею, он просто выглядел совершенно потерянным, не знал, что делать, что говорить. Смотреть на его беспомощность было во сто крат тяжелее, чем на потоки слез.

— Может, это… чаю хотите? — предложил он, но его громадные ручищи дрожали, и он никак не мог совладать с чайником.

— А где Клювокрыл? — нерешительно спросила Гермиона.

— Я… я вывел его в огород, — пробормотал Хагрид. Наливая в кувшин молоко, он половину пролил на стол: — Привязал его… там, на тыквенной грядке. Пусть он… это… в общем… посмотрит на деревья, вдохнет свежий воздух… перед тем, как…

Тут руки Хагрида затряслись так отчаянно, что кувшин выскользнул и осколки разлетелись по всему полу.

— Я сейчас все уберу, Хагрид. — Гермиона бросилась наводить порядок.

— Там, в шкафу, еще один есть. — Хагрид тяжело опустился на скамью, вытирая со лба рукавом пот.

Гарри взглянул на Рона, в ответном взгляде не было никакой надежды. Гарри сел рядом с Хагридом.

— Неужели никто ничего не может сделать? — Голос Гарри сорвался в крик. — А Дамблдор…

— Он пытался, — ответил Хагрид. — Но против Комиссии нет… это… их ему не пересилить. Он сказал им: Клювик не взбесился, но их там застращал этот… как его… А этот палач… как его… Макнейр… они с Малфоем… старые дружки… Но вроде все будет быстро… и сразу начисто… И я буду рядом…

Хагрид шумно сглотнул. Он обвел взглядом хижину, как будто искал хотя бы лучик надежды или утешения.

— Дамблдор хочет сам прийти… ну, то есть присутствовать на этом… этой… прислал сегодня утром письмо. Говорит, хочет быть со мной… в это время… Великий человек…

Гермиона, которая все еще искала в шкафу другой кувшин, сдавленно всхлипнула.

— Мы тоже останемся с тобой, Хагрид, — заговорила она, вернувшись к столу с найденным кувшином.

— Нет, — затряс лесничий косматой головой. — Вы вернетесь в замок. Я же… это… сказал: не надо вам видеть. Чтобы и духу вашего не было, потому ежели… ну, Фадж и Дамблдор вас застукают, тем более без разрешения — это для Гарри совсем пропащее дело.

Гермиона разлила чай, пряча от Хагрида бегущие по лицу слезы. Взяв бутыль с молоком, чтобы плеснуть в кувшин, она неожиданно вскрикнула:

— Рон! Гляди! Это Короста!

— Что, что? — Рон непонимающе посмотрел на нее.

Гермиона поднесла кувшин к столу, перевернула. Оттуда с возмущенным писком, из последних сил цепляясь за гладкий фарфор, вывалилась старина Короста.

— Короста… — растерянно произнес Рон. — Короста, что ты здесь делаешь?

Он схватил сопротивляющуюся крысу и вынес ее на свет. Выглядела она ужасно — еще больше исхудала, шерсть лезла клочьями, оставляя обширные плеши; в руках Рона она яростно извивалась, стараясь вырваться на свободу.

— Все в порядке, Коросточка, — уговаривал ее Рон. — Тут нет кошек. Никто тебя не тронет!

Хагрид внезапно вскочил, глаза устремились к окну. Его обычно багрово-красное лицо сделалось пергаментно-бледного цвета.

— Идут…

Гарри, Рон и Гермиона разом обернулись. Вдалеке по лестнице замка спускались несколько человек. Впереди шел Альбус Дамблдор, его серебряная борода сверкала в лучах заходящего солнца. Рядом семенил Корнелиус Фадж, за ними браво вышагивал палач Макнейр, позади всех тащился дряхлый представитель Комиссии по обезвреживанию.

— Уходите скорее, — сказал Хагрид. У него, казалось, дрожала каждая жилка. — Не должны они вас тут видеть… идите… сей же миг…

Рон затолкал Коросту в карман, а Гермиона схватила мантию.

Хагрид тяжко вздохнул:

— Я вас выведу через черный ход…

Все пошли к двери, выходящей в огород позади дома. Гарри испытывал странное чувство нереальности происходящего, которое возросло еще больше, когда в нескольких ярдах от себя он увидел Клювокрыла, привязанного к дереву за грядкой с тыквами. Гиппогриф, казалось, догадывался, что творится неладное: он поводил из стороны в сторону массивным клювом и беспокойно рыл землю когтями.

— Все в порядке, Клювик, все в порядке, — ласково обратился к нему Хагрид, потом повернулся к друзьям: — Торопитесь, скорее…

Но они были не в силах сдвинуться с места.

— Мы не уйдем…

— Мы им расскажем, как все было на самом деле…

— Они не посмеют убить его…

— Идите! — взревел Хагрид. — Хватает бед и без ваших неприятностей!

Выбора не оставалось. Едва Гермиона накинула мантию на Гарри с Роном, у двери хижины послышались голоса. Хагрид взглянул на пустое место, где они только что исчезли из глаз.