Бэламнийская трилогия - Джеймс Блэйлок

Все принялись за яблочный пирог со сливками. Ломти пирога были толстыми и, как и положено хорошему пирогу, щедро сдобрены корицей. После того как Джонатан расправился с первым куском, ему тотчас же положили на тарелку следующий, а чашку вновь наполнили густым душистым кофе. Джонатан заметил, что никто не отказался от второго куска и что Лунный Человек ест свой пирог с не меньшим удовольствием, чем все остальные. Однако от третьего куска отказались все, кроме Дули и Сквайра.

Затем все принялись потягивать кофе и при этом болтать, и Джонатан про себя подумал, что если все их “военные советы” проходят в таком же духе, то ему следует пойти добровольцем в качестве генерала, адмирала или еще кого-нибудь. Правда, он испугался, что, пожалуй, эти советы будут созываться с другими целями, нежели ради того, чтобы отведать пирогов Экройда.

Тут со своего места поднялся Твикенгем и призвал всех к тишине. Почему-то он сразу принял важный и благородный вид. Он несколько раз откашлялся, а затем задумчиво зашагал туда-сюда перед окном ромбовидной формы. В лучах солнечного света, проникавших через окно, он казался полупрозрачным. Твикенгем, Бламп и его друзья были известны как Солнечные эльфы. Хотя Джонатану это всегда казалось странным, говорили, что с годами Солнечные эльфы становятся все более прозрачными и что через несколько сотен лет они имеют такой вид, словно состоят из множества цветных полупрозрачных бликов, похожих на кристаллы. И чем дальше, тем прозрачнее они становятся, пока наконец не теряют полностью облик смертных существ. Но никто, конечно, не знает этого наверняка, кроме самих эльфов, тем более что трудно быть уверенным в существовании совершенно невидимых существ. Профессор Вурцл, несомненно, знал научную теорию, объясняющую этот феномен, и Джонатан решил дождаться более подходящего момента и обязательно спросить его об этом.

Наконец Твикенгем остановился и с серьезным видом поднял палец вверх.

– Мы здесь не… – начал эльф, но тут же умолк, услышав, как Ветка вдруг разразился смехом, глядя на то, как Сквайр, очевидно вопреки его ожиданиям, не стал доедать крошки от своего пирога, а вместо этого просто сложил их кучкой на тарелке. Твикенгем хмуро взглянул на Ветку, и тот тут же замолчал. – Мы здесь, – продолжил он, – не затем, чтобы веселиться! – Он вновь строго покосился на Ветку, который сидел с поникшим видом. – Сегодня важный, ответственный Для нас день. День, когда открываются ворота судьбы. Все молчали. В году было несколько дней, которые Можно было назвать значительными. И когда они наступали, это нельзя было не принимать всерьез. Буфо громко откашлялся.

– Я тут сочинил стихотворение, господин Твикенгем, которое, я в этом уверен, как раз подходит для сегодняшнего дня. Если бы присутствующие выслушали меня…

– Избавь нас от этого, Буфо, – сказал Твикенгем. – Спрячь свой стих куда-нибудь подальше. У нас не так много времени, чтобы тратить его на чтение каких-то стихов и прочие забавы.

– Или на перекати-поле, – добавил Желтая Шляпа.

– И на это, как ты верно заметил, тоже. У нас, – продолжал Твикенгем, – сегодня гости, и, кстати сказать, очень важные гости. И каждый важен для нас по-своему. И наиболее важный гость – это, прошу прощения, вот этот молодой человек. – И он указал рукой в сторону Дули.

Дули оглядывался по сторонам, пытаясь понять, что же это за важная персона. Очевидно, он был уверен, что речь идет о Сыроваре. Однако Джонатан Бинг и Профессор сидели чуть дальше, и никто не смотрел в их сторону. Там, где сидел Дули, никого, кроме него, не было. Он не знал, что сказать, и первое, что он почувствовал, – это ощущение вины, ведь у него, как он считал, не было ничего такого, чем бы он мог гордиться.

Сквайр Меркл, сидящий на другом конце стола, извлек из своего мешка несколько шаров, внимательно осмотрел каждый и передал их по очереди одному из эльфов, который сидел напротив него. Они оба, казалось, были необыкновенно довольны. Джонатан подумал, что эльфам должны бы надоесть такие чудеса, поскольку они в любой момент могут насладиться ими, но, с другой стороны, вещи, которые нравятся по-настоящему – например, хороший яблочный пирог, – никогда не надоедают. Твикенгем строго посмотрел на коротышку и эльфа, и те тут же отложили шарики в сторону. По-видимому, дело действительно было серьезное, и все старались слушать его очень внимательно.

– Сквайр, будь хорошим мальчиком, покажи другу Дули свое кольцо, – сказал Твикенгем.

Сквайр, придерживая рукой мешок, спрятал его и подмигнул Дули. Затем он очень медленно, почти по слогам, произнес:

– Твики, Твики, Твики, Твикенгем – хлеб и джем, – и махнул свободной рукой, на среднем пальце которой было надето кольцо, в сторону Дули.

– Видел ли ты когда-нибудь такое кольцо? – спросил Твикенгем Дули.

– Нет, сэр, – ответил Дули, захваченный врасплох внезапным появлением этого кольца. – Я хотел сказать “да”, сэр. Я хотел сказать, ваша честь, что видел его один раз. Но только мельком. Я не брал его, честное слово, – пролепетал Дули, пряча свою руку в карман.

– Не покажешь ли ты нам свое кольцо? – попросил Твикенгем.

– Мое, сэр?

– Кольцо, мой мальчик. Свое морское кольцо. Кольцо Глубин Океании. Кольцо, если не ошибаюсь, с изображением наутилуса.

Дули с неохотой извлек свою руку из-под стола и показал Твикенгему кольцо. Эльфы и коротышки вскочили со своих мест и, перегибаясь через стол, стали разглядывать кольцо, а вместе с ними и Джонатан, и Профессор.

И кольцо Дули, и кольцо Сквайра, без сомнения, были отлиты одним и тем же кузнецом. Кольцо Сквайра было немного больше и имело выпуклое изображение перистой рыбы, похожей на растение, со складками кожи, развевающимися вокруг, словно она забыла как следует запахнуть свою одежду, – обычно эту рыбу называют морским чертом. В рыбий глаз был вставлен голубой алмаз.

– Сквайр, откуда ты взял это кольцо? – спросил Твикенгем.

– Это подарок, господин Твикенгем. – Сквайр на минутку замолчал, а затем, понизив голос, продолжил: – Твики, Твики, Твикенгем. – И он от всего сердца рассмеялся. Все, кроме Твикенгема, рассмеялись вслед за ним.

– А чей это подарок?

– Мне подарил его Теофил Эскаргот, которому я однажды дал свою тележку. Перевезти вещи, которые он нашел, – по крайней мере, так он мне сказал. И я обменял свою тележку на это кольцо.

– Точно, – сказал господин Твикенгем, очевидно совершенно удовлетворенный полученным ответом. – А ты, Дули, ты знаешь человека, которого называют Эскаргот?

– Да, сэр. Нет, сэр. Да, сэр, – лепетал в ответ Дули.