Скандальная графиня - Джо Беверли

Глава 15

Когда ушли Маллори, Джорджия заговорила о том, что ее волновало. Да, скорее всего они с радостью помогли бы ей, и все же полной уверенности у нее не было – особенно в лорде Брайте. Маллори всегда преследовали прежде всего личные интересы. Поэтому не было серьезных оснований вовлекать чету в свои проблемы.

Херринги встали и уже собирались уйти, когда она попросила:

– Задержитесь ненадолго, будьте так добры. – Когда они вновь сели рядом, она продолжила: – Вы наверняка слышали сплетню о письме.

Бэбз и ее муж одновременно поморщились, Торримонд тоже скорчил гримасу, но Лиззи спросила:

– Что за письмо такое?

– Я не хотела расстраивать тебя, милая, – вздохнул ее супруг и тотчас выложил всю историю.

– Это омерзительно! В этом нет ни единого слова правды! – заявила Лиззи.

– Разумеется, нет! – воскликнул Торримонд. – Но чересчур многие готовы поверить любой сплетне «с душком».

– Гнусные кошки! – не сдержалась Лиззи.

– Не будем обижать милых животных, – сказала Джорджия. – Скорее крысы. Мы с лордом Дрессером уже подробно все это обсудили и намерены поймать крысу. Здесь и сегодня.

– Здесь? Сегодня? – забеспокоилась Лиззи.

Но Бэбз с горящими глазами подалась вперед:

– Прекрасная мысль! И как именно?

Тогда заговорил Дрессер. Он был очень спокоен:

– Джорджия вовсе не намерена учинять громких сцен. Она лишь собирается дать преступнику понять, что он изобличен.

– Мы хотим отследить, откуда взялся этот слух, – сказала Джорджия. – Если каждый из вас подойдет к тому, от кого услышал сплетню, и спросит, откуда тот узнал о письме, а затем задаст тот же вопрос тому, кого они назовут, то в итоге крыса будет обнаружена. А через час все мы соберемся на ступенях главной террасы и поделимся тем, что удастся разузнать.

– Но я не желаю говорить с людьми об этих гадостях! – воспротивилась Лиззи.

– Не изображай страуса – не прячь голову в песок! – одернула ее Бэбз. – Ты можешь изобразить праведный гнев и божиться, что все это гнусная ложь!

– Ну тогда… тогда я смогу это сделать, – сдалась Лиззи.

– Не переборщи с гневом! – предупредила Джорджия. – Я вовсе не желаю испортить бал Уинни. Ну что, договорились?

Все согласно закивали, но Дрессер предупредил Джорджию:

– Увы, вы не можете в этом участвовать. С вами на сей предмет никто беседовать не станет.

Джорджия вознамерилась было возразить, но ей пришлось признать его безоговорочную правоту.

– Тогда, может быть, кто-то со мной потанцует? – жалобно спросила она. – Нет, не вы, Дрессер. Два танца подряд – это уже слишком. Такое равносильно было бы объявлению о помолвке.

– Я был бы решительно счастлив, мадам, – сказал Дрессер, отвесив церемонный поклон.

Ясно было, что он шутит, и все рассмеялись. Но Джорджия опасалась, что это была не совсем шутка. Тут Торримонд вызвался быть ее партнером, и обстановка разрядилась. Херринг издал охотничий клич: «Таллихо-о-о!» – но Бэбз одернула его и потащила прочь, дабы не возбуждать у гостей излишнего любопытства. Джорджия вошла в дом, держась поближе к друзьям, – ей на самом деле страшно было вернуться к гостям. Как мог обычный бал обернуться таким жестоким испытанием?..

По пути Дрессер шепнул ей:

– Вы можете поговорить с Портерхаусом. Он не утаит от вас, от кого услышал о письме.

Джорджия улыбнулась ему:

– Вам понятно мое нетерпение. Я непременно сделаю это. – Но тут им пришлось разлучиться, и она поняла, что отчаянно скучает по своему якорю.

Дрессер издалека следил за тем, как Джорджия рука об руку с Торримондом направляются туда, где сидел Портерхаус в обществе двух леди. Нет, этот человек явно не сможет привести их к зачинщику – ему напрямик никто ни о чем не говорил, он лишь краем уха слышал сплетни. Дрессер отправился в курительную комнату – именно там собирались любители бесед о политике. Впрочем, кое-кто использовал эту комнату и по прямому ее назначению: в воздухе висело густое облако табачного дыма, несмотря на распахнутые настежь окна.

Снова табак, подумал с улыбкой Дрессер. Табак в разных своих ипостасях преследовал его все эти дни. Однако любители политики, оказывается, еще и сплетничают!

Когда Ньюкасл отошел от отца Джорджии, оставив графа на минуту в одиночестве, Дрессер воспользовался моментом.

– Можно вас на два слова, Эрнескрофт?

– Разумеется, Дрессер. Интересуетесь новым составом кабинета министров?

– Ни в малейшей степени, сэр. Я интересуюсь единственно вашей дочерью. Вы наверняка слышали свежую сплетню.

Граф побагровел.

– Проклятый скандал! Еще и на балу у моей старшей! Все это нелепые выдумки, разумеется…

– В этом я ни секунды не сомневаюсь. Однако было бы интересно выяснить, где берет начало эта мерзость. Не вспомните ли, от кого вы услышали об этом?

– От моей жены, – буркнул граф. – Так что вам лучше расспросить ее.

Дрессер поблагодарил графа и направился на поиски леди Эрнескрофт. Он нашел графиню в гостиной – она отдыхала в обществе других почтенных леди. Две из них даже дремали.

– Найти зачинщика? – хмыкнула графиня. – Блестящая мысль. Я услышала об этом от моей дочери, леди Треттфорд, а она – от мисс Кардус. Вы, верно, хотите попросить меня разузнать, откуда леди Кардус стало об этом известно?

– Буду вашим вечным должником, мадам.

– Я искренне рада, что вас заботит благополучие моей дочери, Дрессер, – улыбнулась графиня.

– Полагаю, я сделал бы это ради любой другой леди, мадам.

– Сердце обычно подсказывает иное.

– Я склонен прислушиваться более к тому, что подсказывает мне совесть.

Дрессер помолчал, потом заговорил о том, что его искренне волновало:

– Позвольте спросить, отчего вы поддерживаете идею моей женитьбы на леди Мейберри, мадам? Она куда лучше была бы защищена от возможных невзгод, выйди, скажем, за того же де Бофора.

– Я так вовсе не считаю, и потом… разве вы позабыли про Фэнси Фри?

– Странно, что вас заботит такая малость.

– Однако для лорда Эрнескрофта это совсем не малость, а его интересы я блюду прежде всех прочих.

С губ Дрессера готов был сорваться вопрос: «Не должны ли вас больше заботить интересы дочери?»

Наверное, графиня прочитала его мысли:

– Вы еще многому должны выучиться, Дрессер. В вопросах брака небольшие компромиссы всегда предпочтительнее существенных.

– Но если возникнут непримиримые противоречия?

– Это значит всего-навсего, что брак был худо спланирован. Вы всерьез полагаете, Дрессер, что компромисс между вами и Джорджией весьма существен?