Жена моего мужа - Дарья Донцова

Глава 29

В начале восьмидесятых Яков Миронович, тогда вполне еще молодой мужчина, режиссер по образованию, но по роду трудовой деятельности дворник, согласился стать во главе студенческого самодеятельного театра. Очевидно, Когтев и впрямь был талантлив, потому что через год в клуб МАИ стала ломиться вся Москва. Среди студентов отыскивались настоящие самородки, кстати, многие, получив диплом, ушли на профессиональную сцену. Яков Миронович ухитрился за четырнадцать месяцев выпустить пять премьер, просто горел на сцене, компенсируя годы, проведенные с метлой в руках. Среди самого первого состава исполнителей оказалась Алена Потапова, семнадцатилетняя первокурсница, необыкновенно одаренная девушка. У режиссера вспыхнул бурный роман с молоденькой примой, и через год, как только Алене исполнилось восемнадцать, они поженились.

Яков Миронович превратился в абсолютно счастливого человека. Во-первых, молодая жена обладала крайне покладистым, ровным характером. Во-вторых, она оказалась образцовой хозяйкой, а в-третьих – страстной любовницей. В общем, такой вариант встречается только в сказках.

Театр «У камина» начал приобретать известность: пару раз постановки ругали в газетах, и на спектакли стало невозможно попасть. Когтев стремительно входил в моду. Ректор МАИ, страшно довольный тем, что под крышей вуза создан столь известный коллектив, выбил для Якова Мироновича и Алены роскошную трехкомнатную квартиру в районе метро «Сокол». Жизнь сверкала и переливалась радужными красками…

Бедный Когтев и не подозревал, что, принимая на испытательный срок первокурсника Медведева, получает в его лице дьявола. Антон казался таким милым, таким талантливым. Парнишку ввели в спектакль, и он удивил Якова Мироновича способностью к перевоплощению.

Потом Антона с позором выгнали из МАИ, ректор потребовал, чтобы Когтев избавился от юноши, рассказал и об истории с порнографией. Но в устах Антона события выглядели иначе. Поздним вечером он явился к режиссеру домой и, почти плача, рассказал «правду». Хотел попробовать себя как сценарист и постановщик. Написал пьесу и сам начал съемки. Да, в ней действительно предусматривалось несколько постельных сцен, но не ради показа секса, а для того, чтобы полнее донести до зрителя авторский замысел. И вот теперь его выгнали, грозят арестовать, а все потому, что прямо и открыто высказал свою позицию в искусстве.

Яков Миронович мигом вспомнил, как его самого нигде не брали на работу, как приходилось в шесть утра тяжелой лопатой сгребать мерзлый снег, и моментально решил взять парня под крыло.

Он объяснил ректору, что театр – автономная сфера и выступать на сцене станут те, кого он пригласит. А если высокое начальство не согласно, пожалуйста, он прямо завтра отправится вместе с коллективом под сень автодорожного института, куда его давно приглашают.

Ректору пришлось идти на попятный. Антон остался в ведущем составе.

Потом пропала из сейфа довольно большая сумма денег. Правда, называть сейфом простой ящик, открывающийся, если хорошо подергать, мог только Яков Миронович. Подозрение пало на сторожа, и вечно пьяного мужика с позором выгнали. Следом исчезли бриллиантовые серьги и кольцо Алены, оставленные в гримерной перед зеркалом.

Двенадцатого сентября Когтев почувствовал себя плохо и поехал домой, объявив актерам, что репетиция отменяется. По дороге он вспомнил о забытых на столе ключах и вернулся.

В кабинете у открытого «сейфа» с пачкой купюр в руках стоял Антон. Яков Миронович тут же понял, кто совершил все предыдущие кражи. Медведев моментально принялся рассказывать, что он-де шел мимо кабинета, услышал шум и увидел тень человека, выскальзывавшего в окно. Вошел в комнату и решил закрыть ящик, а деньги на всякий случай взять с собой. Мало ли, вдруг грабитель задумает вернуться…

Он говорил убедительно, смотрел прямо в лицо Якову Мироновичу честными глазами. Мило улыбался. Но опытный режиссер не поверил парню. Указал пальцем на забранное решеткой окно и ехидно протянул:

– Наверное, и впрямь тень покушалась на грабеж, так как человек во плоти просто не пролезет сквозь прутья.

Медведева выгнали с позором, рассказав всему коллективу о причине увольнения. Ректор, покачивая головой, радостно повторял: «Предупреждал о моральном облике данного субъекта. Хотите посмотреть, какую ленту мерзавец продавал?» И он сунул Якову Мироновичу видеокассету.

Это оказался еще один удар. Вместо высокохудожественного фильма о человеческих взаимоотношениях – самая низкопробная порнуха со сценарием типа «рояль в кустах». У бедного Когтева от злости чуть не случился сердечный приступ. Но настоящие беды были еще впереди.

Любимая жена Алена вдруг начала болеть. Несколько дней пролежала, отказываясь от еды и повернувшись лицом к стене, потом пришла поздно вечером к мужу в кабинет и сообщила совершенно невероятную вещь.

– Я тебе изменила, – каялась супруга, – сначала думала, что это ты, но в постели сразу поняла, что не ты, но все равно не ушла, потому что ты…

Яков Миронович выслушал эти бесконечные «ты» и ничего не понял. Тогда Алена попробовала растолковать суть.

Неделю тому назад Когтев на день уехал в Петербург. Алена спокойно легла спать, но около часу ночи муж позвонил в дверь и сказал, что потерял билет и не смог уехать. Жена не удивилась. Яков Миронович жутко рассеян, и такое вполне в его стиле. Она снова легла в широкую кровать и почти заснула, когда муж начал ее ласкать. В какой-то момент Алена, окончательно проснувшись, поняла: она лежит в объятиях совершенно незнакомого мужчины, который почему-то обладает голосом и внешностью Когтева.

На вопрос мужа, отчего же она не закричала и не выгнала самозванца, Алена с вызовом ответила:

– Никогда ты не был со мной так ласков, и никогда я не испытывала в твоих объятиях ничего похожего… И потом, только по-настоящему любящий мужчина мог пуститься на такую уловку.

– Какой мужчина? – обозлился рогоносец.

Оказывается, в тот вечер, устав, Алена заснула. Утром нашла на подушке записку: «Извини, потом все объясню, не рассказывай ничего Якову, он в Петербурге».

Потапова терялась в догадках. И тут позвонил Антон Медведев. Сказал, что давным-давно страстно влюблен в нее и не знал, как привлечь ее внимание. Поэтому дождался, когда Когтев уедет, загримировался и решил покорить любимую таким нетрадиционным способом.

И вот теперь Алена уходит к Медведеву. Яков Миронович пришел в ужас. Он принялся умолять жену не совершать глупости.

– Ты мне не изменила, – внушал режиссер жене, – ведь думала, что лежишь со мной.

– Нет, – покачала головой Алена, – сразу поняла, что со мной другой мужик, и не ушла, а получила колоссальное удовольствие.

На том и расстались. Женщина уехала. Но не прошло и месяца, как Когтеву подложили на стол анонимное письмо. Неизвестный доброхот сообщал, что автор и исполнитель дурацкого розыгрыша – Берестов, любимый ученик Когтева. Вызванный на ковер Олег вины не отрицал. Пришлось ему увольняться из театра, а режиссер принялся искать Медведева.

Он сразу поехал в Замоскворечье искать квартиру на улице Фогеля, которую Алена не так давно получила в наследство от умершей тетки. Долго плутал по улочкам и наконец набрел на нужный дом. Дверь открыла похудевшая Алена. Она не впустила мужа внутрь, а вышла на лестницу.

Когтев принялся запальчиво рассказывать об истинном шутнике. Но жена прервала его:

– Знаю.

Яков оторопел.

– Тогда возвращайся, станем жить как раньше.

– Ни за что, – ответила Алена.

Когтев заметил в глазах его сбежавшей супруги какой-то странный блеск. К тому же, хотя на улице стояла совсем не осенняя жара, женщина зябко куталась в душегрейку и оренбургский платок.

– Уходи, – тихо сказала она мужу, – исчезни и подавай на развод.

Яков Миронович уехал несолоно хлебавши. Потом позвонили из милиции. В Измайловском парке нашли торс молодой женщины, ни рук, ни ног. Обезображенный кусок плоти, одетый в платье, и страшная гримаса на изуродованном лице, только волосы напоминали об Алене.

Кое-как дойдя до прозекторского стола, режиссер глянул на жуткие останки и рухнул в обморок. Он сразу узнал любимое платье жены. Первым делом милиция стала искать Медведева, но парень исчез. Соседи говорили, что уехал с какой-то молодой женщиной.

Установить причину смерти Алены оказалось просто: несколько ран, нанесенных, очевидно, ножом, одна – в область сердца.

Яков Миронович похоронил останки жены на Ваганьковском кладбище. Медведев как сквозь землю провалился. Берестов начал активно выступать, приобретая бешеную популярность. Студенческий театр превратился в профессиональный и съехал в другое помещение. Когтев женился во второй раз, постепенно трагическая гибель первой жены стала терять остроту, и теперь Яков Миронович крайне редко вспоминал Алену. С Олегом Берестовым они иногда встречались и сухо раскланивались. Антона Когтев больше никогда не видел.